Пламя страсти - Сьюзен Джонсон

— Мне выйти из ванной, — мягко поинтересовался Хэзард, — или ты хочешь присоединиться ко мне?

— Я не могу, Джон! Мое платье… Прическа…

— Снимай свое платье, а я постараюсь не помять тебе прическу. — Его черные глаза гипнотизировали женщину, лишая ее воли, — голос звучал низко и невероятно чувственно. — Только снимай все, не торопясь, мне это очень нравится.

Женщина не пошевелилась, но в ее глазах загорелись огоньки возбуждения. Хэзард был самым замечательным мужчиной, которого ей доводилось встречать; стоило Люси увидеть его, и она уже не принадлежала себе. Он был в тысячу раз больше мужчиной, чем ее муж! Не отводя взгляда от его обнаженных бронзовых плеч, Люси почувствовала, как жар охватывает все ее тело и растекается по нему, как расплавленный огонь.

— И как тебе это удается?! — воскликнула она, задыхаясь. — Почему, увидев тебя, я готова выполнить любое твое желание?

— Это присущее только мне очарование, — с ленивой улыбкой ответил Хэзард. — Подойди ко мне, Люси, ты слишком далеко…

Люси Аттенборо прекрасно знала, что любая женщина в городе легла бы с ним в постель, и Хэзард почти никому не отказывал. Но она не желала об этом думать. Неторопливо раздевшись — именно так, как он просил, — Люси сказала с робкой улыбкой:

— Никак не могу понять, Джон, хочу ли я, чтобы ты меня взял силой или обращался со мной, как с неопытной невестой.

Полные соблазна черные глаза медленно заскользили по ее обнаженному телу.

— А почему не то и другое сразу? Решай, с чего бы тебе хотелось начать.

Спустя несколько секунд две темные руки взметнулись вверх, жена судьи осторожно опустила в ванну сначала одну ногу, потом другую — и оказалась в объятиях Хэзарда в теплой шелковой воде.

Хэзард не торопился, был очень нежным и ласковым — наверное, именно поэтому женщины обожали его. Намного позже, когда каждая клеточка тела Люси наполнилась желанием, она раскрылась навстречу ему, но он по-прежнему не спешил.

— Терпение, моя сладкая! Я еще и не начинал.

Люси застонала, вцепившись в его плечи. Пол в номере опасно намок, когда небольшие волны начали перехлестывать через бортик ванны, но волосы дамы, как и было обещано, не пострадали.

Спустя час они помогли друг другу одеться. Люси уже собралась было уходить, но, поцеловав Хэзарда на прощание, она вдруг жарко взмолилась:

— Прошу тебя, Джон… Раз ты завтра снова уезжаешь в горы, может быть… еще раз?

Хэзард не торопился с ответом.

— Ты больше не хочешь меня? — разочарованно прошептала Люси.

Хэзард усмехнулся.

— Я просто думаю о том, как уберечь твое платье… от грубого дикаря.

Ресницы Люси взлетели вверх. Ее взгляд горел желанием.

— Ты имеешь в виду себя? — голос молодой женщины звучал хрипло.

— Я имею в виду себя, — эхом отозвался Хэзард.

Это она любила в нем больше всего — его непредсказуемость, сочетание чувственной мужественности и парадоксального ума.

— К чертям платье! — прошептала Люси. Хэзард торжествующе улыбнулся.

— Всегда к вашим услугам, мэм.

И Хэзард снова овладел женой судьи, постаравшись не помять нижние юбки, шелковый муслин и кружева.

Через несколько минут Люси ушла, чтобы присоединиться на балу к своему мужу, а Хэзард, преисполненный удовлетворения, привел в порядок свою одежду и налил себе еще бренди. Лишь спустя полчаса Джон Хэзард Блэк аккуратно закрыл за собой дверь залитого водой номера, вышел на Мэйн-стрит и направился на бал, который давал судья.

За Брэддоками приехал открытый экипаж. В нем они и проделали короткий путь до большого каменного здания, служившего временным пристанищем для служителя Фемиды: это было единственное помещение в городе, где устраивались балы.

Венеция с любопытством поглядывала по сторонам. Виргиния-сити являл собой пример того странного смешения богатства и убожества, что так часто встречается в городах, выросших в результате бума. Здесь бок о бок стояли хибары, лачуги, деловые здания, элегантные особняки и помпезные дворцы. Учитывая тот факт, что город вырос рядом с месторождением золота, бедняк мог завтра проснуться богачом. А когда такое случалось, многие ударялись в экстравагантность.

В Виргиния-сити можно было найти все, что продавалось за деньги, — от устриц на льду до платьев от известных портных. Здесь человеку не приходилось сначала много трудиться, потом долго ждать и в результате жить очень скромно. Золотые прииски манили людей, мечтающих быстро разбогатеть, и тех, кто по натуре был игроком. Состояния появлялись и исчезали, потом появлялись снова, а деньги тратились со щедростью королей. Виргиния-сити возник всего три года назад, но мог предложить роскошь и изобилие всякому, кто был способен это оплатить.

— Я все-таки не понимаю, как можно жить среди всего… этого, — пожаловалась Венеция. — Даже дворцы здесь такие безвкусные! Сначала было страшно грязно, кругом эта пыль, а теперь…

— Нельзя ожидать, что все устроится так быстро. На это требуется время, — коротко ответил полковник.

Венеция тяжело вздохнула.

— Ты не знаешь, большой оркестр будет сегодня играть? — спросила она.

— Как я слышал, оркестр приехал из Чикаго, — быстро ответил отец, обрадованный возможностью сменить тему. — Не забудь оставить для меня танец, дорогая. Я знаю, как быстро заполняется твоя бальная карточка.

Полковника Уильяма Брэддока и мисс Брэддок радушно приветствовали главный судья города и его молодая жена, выступавшие по просьбе губернатора в роли хозяев бала. В этот вечер Люси Аттенборо выглядела необычайно привлекательной. Разрумянившаяся, веселая, она тепло улыбалась всем, включая и пожилого мужчину, стоявшего с ней рядом, — ее мужа. «Это, должно быть, летний воздух, — решили про себя некоторые из гостей. — Такой вечер заставит разрумяниться любые щечки».

— Вот увидите, в следущий раз мы услышим о прибавлении в семействе Аттенборо, — заметила одна пожилая матрона своей соседке одного с ней возраста. — Эта молодая жена смотрит на Джорджа просто с обожанием! Когда мне было восемнадцать, меня никто не смог бы уговорить выйти замуж за шестидесятилетнего. И мне было бы все равно, сколько у него золота.

В маленьких городках особая атмосфера: все все про всех знают и всем до всего есть дело. Поэтому ее соседка ответила с ядовитой улыбкой:

— Остается только молиться, чтобы у ее ребенка была не слишком смуглая кожа. — Увидев, как широко распахнулись от изумления глаза собеседницы, женщина удовлетворенно продолжала: — Но ребенок будет просто великолепным, вне всякого сомнения, — достаточно взглянуть на… Ну, вы понимаете, кого я имею в виду.