Ловец Чудес - Рита Хоффман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Удивительная проницательность, – пробормотал я себе под нос.
– Давайте будем дружны с этой минуты? – Дебора остановилась передо мной и не позволила пройти дальше.
– Вам так не терпится, чтобы соседи начали распускать о вас грязные слухи?
– Боитесь, что отец заставит вас жениться на мне?
Я посмотрел на нее и в очередной раз отметил, что за милым личиком скрывается пытливый ум. Дебора не так проста, как я думал. Общаться с ней опасно – любой промах с моей стороны может стать фатальным. Мисс Миллз легко поймет, что я грязный лжец.
– И этого тоже, – спустя мгновение ответил я. – Меня это не интересует.
– Свадьба? Как хорошо все складывается: меня тоже. – Она улыбнулась мне. В полумраке кладбищенской аллеи она выглядела завораживающе прекрасной. – Ну же, Арчи, кто еще раскроет тебе тайны Хайгейтского кладбища? Кто прочитает тебе стихи Бодлера, кто расскажет о содержании книги, которую ты точно не станешь читать?
После этой фразы я не смог сдержать улыбки.
– Войдите в мое положение, мистер, у меня ведь совсем нет друзей.
– Как странно! – Я рассмеялся.
– Вот именно! Я умна, образованна и вижу чуть дальше собственного носа. Поэтому с женщинами мне скучно, а мужчины выводят меня из себя.
– И кем я являюсь в этом простом уравнении?
– Иксом, – без промедления ответила она. – Вы, Арчи, неизвестное, которое я собираюсь найти.
Мисс Миллз настолько поразила меня своей страстной речью, что я даже не обратил внимания на то, что она время от времени переходит на «ты». Да и уместно ли думать о таких мелочах, когда тебе предлагают дружбу? Конечно, обычно так не происходит, люди сперва узнают друг друга, затем сближаются, но с этой леди все не как «обычно». И в этом есть определенный шарм.
– Будь по-вашему, мисс Миллз. Но соглашаюсь я исключительно ради Шелли и ее «Прометея», читать которого у меня нет никакого желания.
– Вы чудо, Арчи, – выдохнула она. – Когда мы сможем встретиться снова?
– Через несколько дней я уезжаю, возможно надолго, – ответил я.
– Значит, завтра, – решительно заявила Дебора.
– А вы времени зря не теряете.
– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на скучные книги и пустых людей. Проводите меня до ворот, там и расстанемся, но только до завтрашнего вечера. Я еще не показала вам могилу Карла Маркса.
Я предложил ей руку она, задумавшись на мгновение, взяла меня под локоть, и мы направились в сторону выхода. Суеверный ужас отступил, хайгейтские тени больше не казались опасными, на душе вдруг стало хорошо и спокойно. Я увидел, как в свете фонарей сияют капли влаги на мраморных фигурах, как природа пытается поглотить надгробия и склепы, обнимая их ветвями деревьев. Растения крошат камень, напоминая: жизнь сильнее смерти. Рано или поздно все вернется в лоно матери-земли и цикл начнется заново.
– До завтра, Арчи. Я буду ждать вас на том же месте.
– До завтра, – кивнул я. – Доброй ночи.
До дома я хотел пройтись, немного развеяться, но вдруг понял, что очень устал. Пока ловил кеб, думал о том, что сказал мне Теодор, и внутренне посмеивался над ним. Каково же будет его удивление, когда он узнает, что никаких поцелуев под луной не было!
Нужно будет их познакомить, решил я. Теодор с ума сойдет от одного вида Деборы, она наверняка покорит его; и тогда я сам смогу советовать ему не целовать ее, чтобы окончательно не пропасть.
Странно, но весело от этой мысли мне было недолго. Садясь в кеб, я уже злился и на себя, и на Теодора, и на возможное знакомство моих друзей. Это что, ревность?
– Какая чушь…
– Вы что-то сказали, сэр? – спросил водитель.
– Нет, простите. Так, мысли вслух, – ответил я.
Глава 4
Филипп встретил меня у ворот, впустил на территорию особняка и, не сказав ни слова, поднялся по рассохшимся ступеням к покосившейся входной двери. Про себя я отметил, что в таком месте легко избавиться от тела. Если Коллекционер прикажет, его бритоголовый помощник просто закопает меня в запущенном саду, и никто никогда не найдет моих останков.
Надеюсь, до этого не дойдет.
Я вошел в заброшенный дом и попытался придать лицу уверенное выражение. Ночные прогулки по Хайгейтскому кладбищу укрепили мой дух, так что каким-то старым особняком меня уже не испугать. Наверное.
– Куда нас отправят? – спросил я, поднимаясь на второй этаж следом за Филиппом.
– Меньше болтай, – посоветовал он.
Пришлось прикусить язык, но в отместку я начал угрюмо топать, выражая свое недовольство. Филипп на провокацию не поддался, даже ни разу не обернулся. Ну и черт с ним.
На втором этаже, прямо напротив лестницы, я увидел чемодан, сундук и рюкзак. Похоже, Коллекционер решил позаботиться о том, чтобы наше путешествие прошло наилучшим образом. Филипп откинул крышку сундука, покопался в нем и поманил меня пальцем. Я подошел ближе и уставился на своего компаньона.
– Переодевайся, – велел он.
– Я хорошо одет, – возразил я.
– Руины в горах. Далеко ты уйдешь по непроходимой чаще в своих новеньких туфлях? – насмешливо осведомился громила.
– Разве Пожиратель Времени не отправит нас прямо к…
– Переодевайся, – повторил Филипп.
Он достал из сундука пару высоких сапог и бросил мне. Я их не поймал, еще и портфель выронил, из него выпал роман Шелли. Громила посмотрел сперва на книгу, затем на меня и ухмыльнулся:
– У тебя не будет времени на чтение.
– Да, я уже понял.
Внутри все кипело от злости. Я привык работать один, привык держать все в своих руках, полагаться только на себя и действовать так, как посчитаю нужным. Цепной пес, приставленный ко мне Коллекционером, слишком много на себя брал. Может, от него и будет польза в горах, но пока он только выводил меня из себя.
Возможно, Филипп ждал, что я постесняюсь переодеваться при нем, но он не знал, где мне приходилось жить в юности. Проигнорировав его насмешливый взгляд, я стащил с себя жилет и рубашку, сложил их и оставил на подоконнике. Затем без капли смущения снял брюки.
– Хорошо рассмотрел меня? – спросил я, застегивая пуговицы на плотных шерстяных штанах.
– Ага, – кивнул Филипп. – Худоват, как по мне.
– Слов нет, как мне жаль, что я не в твоем вкусе, – огрызнулся я.
С самого утра мной владело скверное настроение, и с каждой минутой, проведенной в компании громилы, оно становилось только хуже. Я был уверен, что нас доставят к руинам, но, судя по теплой одежде и высоким сапогам, жестоко ошибался. Похоже, провести какое-то время в горах все же придется, и эта перспектива не казалась мне заманчивой. А еще беспокойство вызывал человек, который должен был переправить нас в Словакию.
Пожиратели Времени никогда не появляются в подозрительных местах. Они могут забрать тебя из уборной в баре, из собственной постели или, на худой конец, поймать в переулке, как случилось в Марракеше, но ни разу за все годы моей работы члены Гильдии не зазывали меня в заброшенные дома. Это не похоже на них, слишком высока вероятность того, что Ловец привлечет ненужное внимание.
– Готов? – спросил Филипп.
Я кивнул.
– Тогда бери чемодан и пойдем.
Он взвалил на плечи рюкзак, а я, мысленно ругая его последними словами, подхватил свою ношу и пошел за ним. Не успели мы отойти от лестницы, как перед нами появился Пожиратель Времени. Он просто вышел из стены, жестом остановил Филиппа и замер, будто услышал что-то, чего не слышим мы. Я еле подавил нелепое желание перекреститься: не хотел давать Филиппу повода насмехаться надо мной.
Пожиратель Времени подошел к рассохшейся двери и распахнул ее. За порогом начиналась грунтовая дорога, она вела к городку, разглядеть который пока не удавалось. К этому нельзя привыкнуть. Я восхищенно охнул и вцепился в ручку чемодана, словно в спасательный круг.
– Вперед, малыш, – скомандовал Филипп.
Я хмуро взглянул на него и вышел из Лондона в прохладу словацкой весны. Едва громила оказался рядом, проход за нами закрылся, а я злобно сказал:
– Еще раз назовешь меня малышом, я…
– И ты что, малыш? – Филипп ухмыльнулся. – Давай топай, не задерживайся.
«Драка не выход, драка не выход, драка не выход», – бубнил я себе под нос, послушно следуя за громилой.
Решив отвлечься от желания раскроить ему череп, я принялся вертеть головой и очень скоро позабыл обо всем, ошарашенный величием гор, которых прежде никогда не видел. С чем сравнить это чувство? Я не знаю слов, которые в полной мере могли бы описать мой восторг. Карпатские пики, словно титаны, взирали на меня с высоты, а я готов был разрыдаться от чувства собственной незначительности, от осознания
