Смотреть, как ты влюбляешься в другую (СИ) - Айрон Мира

— Ко мне? — Лера была искренне удивлена таким вниманием к её персоне.

— Да. Именно к тебе. Помнишь, мы с тобой уже беседовали осенью, и я говорил, что считаю тебя движущей силой и источником энергии вашей с Ромой семьи?

— Помню, — Лере вдруг стало не по себе, она начала понимать, о чём будет разговор.

— Ванька мне всё рассказал. Как только я смог вырваться с работы, сразу помчался к вам. А без предупреждения прилетел, чтобы увидеть, какая у вас в семье обстановка. Так, чтобы вы не успели подготовиться к моему появлению. Слава Богу, всё хорошо. Ты не разочаровала меня, доченька. Проявила мудрость. Спасибо тебе.

— Не понимаю… О чём рассказал Иван?

— О том, что происходило в моём доме, пока я готовился ко дню рождения. О том, что пыталась сделать моя любимая и единственная внучка за моей спиной. Прости, Лера! Ты приняла на себя весь удар. Это чудовищная несправедливость. Ты всё сделала для нашего с Ромой воссоединения, и чем я отплатил?

— Вы не виноваты, Альберт Геннадьевич…

— Напрямую не виноват, но ситуация была невольно спровоцирована мной. Мне даже в голову не приходило, во что выльется ваш с Ромой приезд.

— Так Иван знал? Я была уверена, что мне удалось ввести его в заблуждение.

— Ваня — очень умный, наблюдательный и справедливый мальчик. Он восхищён Романом, как человеком, как учёным. Дядя, хоть и неродной, стал своеобразным идеалом для него, объектом подражания. К моим заслугам он давно привык, а тут молодой ещё человек, но уже достигший таких высот. И Ваня сразу заметил нездоровый интерес Карины к Роме, начал наблюдать.

— Надо же… — виновато улыбнулась Лера. — Мне необходимо попросить прощения у Ивана. Я лгала ему, а он помогал мне, да ещё подыгрывал, так получается.

— Он истинный джентльмен, хоть и очень молод ещё. Боялся расстроить тебя ещё больше, потому и делал вид, что ничего не понимает. Он сказал, что ему не хотелось отпускать тебя в таком состоянии, но оставаться у меня в доме было ещё худшим вариантом. Кстати, ваш с Ромой и Кариной разговор он подслушал и даже записал на диктофон. Слышно плохо, но поскольку двери не были закрыты, можно всё разобрать, хоть и с трудом. Ты большая молодец. Так держаться не всякий мужчина сможет, не то что слабая женщина.

— Видимо, я не слабая женщина. Ивану надо подумать, может, не в физики пойти, а лучше, в разведчики, — пошутила Лера. — Я очень благодарна ему за поддержку.

— Да, мне было не до того, и он взял на себя ответственность. Он даже пытался поговорить с Кариной, переубедить её, но она и слушать его не стала. К счастью, Рома оказался не таким, как я. Внешне пошёл в меня, а характер унаследовал от кого-то другого из своих родственников. Будь я в годах Ромы, непременно поддался бы соблазну. Только теперь, в солидном возрасте, стал задумываться и переоценивать свою личную жизнь. Хорошо, что сын не унаследовал мою слабость к противоположному полу. Он не дал сбить себя с толку, хотя атака со стороны Карины была мощная. Я знаю свою внучку. Нет ничего такого, что было бы неподвластно ей. Она привыкла добиваться своего, и ей всегда всё легко давалось. Но на ситуации с Ромой она обломала зубы. Я горд за своего сына и за тебя. Вы люди какой-то совершенно другой формации. И это странно, но Ванька чем-то напоминает и Рому, и тебя. Он мало похож на своих родителей. Может, потому они и любят Карину больше. А Ванька всегда больше времени проводил у нас, чем дома.

— А как… Калеви? Он тоже узнал?

— Нет, — Альберт Геннадьевич отрицательно покачал головой. — Никто не решился рассказать ему. Они с Кариной улетели в Хельсинки. Но я её предупредил: если она посмеет как-то побеспокоить вас с Ромой, написать в сети, позвонить, в общем, попытается выйти на связь, я ни перед чем не остановлюсь, всё расскажу Коле. И не только ему, но и всем его родственникам, чтобы наверняка. А Коля из очень состоятельной семьи. В какой-то мере, он курица, несущая золотые яйца, и Карина, раз уж Рому обольстить не вышло, теперь заделалась верной женой. Не знаю, надолго ли её хватит. Может, найдёт «несушку» поинтереснее.

— Жаль Калеви. Но наверно, вы правы. Как тут расскажешь? Кто на себя ответственность возьмёт? А когда вы поговорили с Кариной?

— Сразу, как только Ванька мне всё рассказал. Я недоумевал, почему вы с Ромой так срочно сорвались и улетели друг за другом, но мне было некогда вникать. Приём продолжался два дня. А наутро после второго дня Ванька подошёл ко мне с разговором. Всё выложил, дал послушать запись.

Я сразу собрал в библиотеке всех, кроме Коли. К счастью, он ещё спал: разница во времени сказывается, да и изрядно перебрал накануне. После того, как я всё изложил, состоялся грандиозный скандал. Я это предвидел, потому о роли Ваньки умолчал. Рита, естественно, встала на сторону дочери, а Юра всегда на стороне супруги, я бы даже сказал, под каблуком. Дочь обвинила меня в том, что с тех пор, как я нашёл родного сына, они все мне стали не нужны. На чём основано подобное заявление, честно, не знаю, ведь в нашей жизни ничто не поменялось с появлением Ромы. Карина, почувствовав поддержку родителей, закусила удила, начала истерить, обвинила меня в том, что я отвернулся от родных, а Ваньку — в стукачестве. Он же пытался говорить с ней. Уверяла всех, что Рома уже готов был едва ли не развестись, но ты, Лера, сделала что-то с ним. Дескать, как иначе объяснить тот факт, что Рома, такой мужчина, и вдруг так искренне и крепко привязан к тебе. Прости, что рассказываю такие подробности. Тебе неприятно слышать такое. Карина, в силу своего эгоцентризма и избалованности, не способна понять чужих чувств и семейных ценностей, взаимоуважения.

— Ничего страшного. После того разговора, который я услышала тогда, на празднике, меня сложно напугать.

— Прости ещё раз, ради Бога, дочка! Мне очень горько, что я не смог повлиять на ситуацию, защитить тебя, вашу с Ромой семью.

— Всё к лучшему, мне сейчас так кажется, Альберт Геннадьевич. Зато мы с Ромой увидели друг друга в новом качестве, прошли испытание, справились.

— Да, и я счастлив за вас. Мне Ванька все уши прожужжал: «Дед, когда уже полетишь к Роме и Лере?!». Переживал очень. Он общается с Ромой в мессенджерах, но не решился спросить о том, как у вас дела. А сам Рома не рассказывает подробностей, он очень закрытый человек. Я успокоил Ваньку позавчера, позвонил, сказал, что у вас всё хорошо.

— Спасибо за заботу вам и Ивану. Да, у нас с Ромой всё хорошо. А как иначе?

* * * * * * * * * * *

Рома сел в машину, припаркованную около офиса, и собирался завести мотор, но помедлил. Было утро двадцать второго февраля, и для многих сегодняшний день — выходной, но не для всех. Роме пришлось ненадолго приехать на работу. Сейчас он собирался ехать домой, но предварительно решил устроить перекур.

Когда-то в старших классах он немного баловался курением, однако ему самому это не понравилось, и он прекратил эксперименты. Мама даже не узнала.

Но этот месяц вымотал его настолько, что Рома купил пачку сигарет и иногда, если становилось совсем невмоготу, выкуривал одну. Разумеется, так, чтобы Лера даже не заподозрила ничего подобного.

Рома не учёл один нюанс: у Леры в данный момент, в связи с объективными причинами, был обострён «нюх». Её обоняние улавливало то, чего раньше бы не уловило, и она почувствовала запах сигаретного дыма от вещей Ромы. Однако Рома пока об этом не знал.

Вот и сейчас он, вместо того, чтобы завести машину, открыл бардачок и пошарил там рукой в поисках пачки сигарет. Пачка оказалась какой-то странной на ощупь, слишком тонкой.

Удивившись, Рома достал гладкую коробочку и моментально узнал упаковку с тестом на беременность. Две таких упаковки он припрятал у Леры в сумке накануне отлёта во Владивосток, а потом всё закрутилось, и он начисто забыл о тестах.

Руки предательски задрожали, но Рома решительно открыл коробочку. Внутри оказались два готовых теста с двумя полосками и записка, которую написала Лера.

«Я не знаю, какого цвета будет лента на конверте из роддома, ещё слишком рано. Но зато знаю, что если ещё раз найду у тебя сигареты, заставлю тебя их съесть и даже не налью стакан воды, чтобы запить».