Порядки помощи - Берт Хеллингер

Обращаясь к группе: Обычно я не делаю этого с заместителями, поскольку для них самих это важный жизненный опыт. Когда еще некоторое время остаешься в своей роли, это обогащает. Поэтому я не прерываю так быстро. Но в подобных случаях важно проводить четкую границу.

Теперь вернемся к самой расстановке. Кто посмеет что-либо говорить об этом? Кто осмелится искать свое решение? Это было что-то слишком большое.

Обращаясь к участнице: Согласна?

Участница: Да.

Хеллингер (обращаясь к группе): Я бы хотел обратить ваше внимание вот на что. Что произойдет в вашей душе, если отказаться от понятия «изнасилование»? Насколько больше у вас станет возможностей привести в движение изменения к лучшему? Лучше всего просто описать, что произошло, не давая этому никаких оценок. Произошло то-то и то-то и все.

Не нужно употреблять таких понятий. Ведь тот, кто употребляет эти понятия, тем самым ставит себя выше других и уже поэтому становится бессилен действительно помочь.

Зависимость

Участник: Речь идет о семнадцатилетнем юноше, который на протяжении трех лет употреблял героин. Вскоре он должен стать самостоятельным. Вопрос вот в чем: какие у него шансы?

Хеллингер: А что с его семьей?

Участник: Матери было 16, когда она его родила. Своего отца он не знал.

Хеллингер: При зависимостях человеку, как правило, не хватает отца. Выбери заместителя для него, его отца и его матери и расставь их.

Участник ставит сына за спиной его матери. Отца он ставит далеко от матери, отвернув лицом от сына.

Мать смотрит на пол. Сын поворачивает голову и коротко смотрит на отца.

Хеллингер просит мать пройти несколько шагов вперед.

Хеллингер (обращаясь к матери): Как тебе? Лучше или хуже?

Меть (делает глубокий выдох): Лучше.

Она тяжело вздыхает.

Хеллингер ставит ее обратно и проводит сына на несколько шагов вперед.

Хеллингер (обращаясь к сыну): Как тебе это? Лучше или хуже?

Сын: Спокойнее.

Хеллингер (обращаясь к группе): Знаете, что это значит? Он умирает вместо своей матери. Наркотики — это в данном случае попытка самоубийства. Хорошо. Оставим так.

Обращаясь к участнику: Что будет решением, если ты продолжишь с ним работу? Ты должен выявить тайную любовь. Когда ты будешь делать расстановку, скажи ему, чтобы он встал напротив матери и сказал: «Я умру, чтобы ты осталась». Без комментариев. Тогда это выявлено, и ты увидишь, что произойдет. Хорошо?

Участник кивает.

Хеллингер (обращаясь к группе): Есть еще вопросы на эту тему? Это проблема, с которой сталкиваются многие из вас.

Когда никто не вызвался: Первое: нельзя становится у зависимого на пути. Кто думает, что сможет ему помешать, потерпит неудачу.

Участница: Как быть, когда в случае с тягой матери к смерти выясняется, за кем она уходит? Ведь мать часто тоже идет за кем-то.

Хеллингер (обращаясь к группе): Что это? Это смещение. Она упускает из вида клиента. Мать клиента сама становится клиентом.

Обращаясь к участнице: Но клиентка не она. Клиент — молодой человек. Если ты перенесешь свое внимание на мать, ты не сможешь ему помочь. Если мать сама к тебе придет — тогда другое дело. Но нужно оставаться с тем, с кем работаешь.

Обращаясь к группе: В системной работе часто возникают такие искушения. Ты говоришь себе: «За этим стоит что-то еще». И идешь туда, оставляя клиента одного, а ведь это не твоя задача, да и помочь все равно невозможно. Итак, нужно ограничиться клиентом и тем, что связано с ним. В этом большая сила.

Другая участница: А если это была бы девочка, было бы то же самое?

Хеллингер: Да, то же самое. Речь здесь почти всегда идет об отце. Поэтому тот, кто работает с наркозависимым, должен всегда иметь в своем сердце его отца. В случае с тяжелыми наркотиками это часто скрытая попьггка самоубийства. Причины могут быть разные. Здесь это было связано с матерью.

Обращаясь к участнику: И все же для него может стать решением, если он уйдет к своему отцу.

Обращаясь к участнице: Для многих людей, склонных к самоубийству, спасительная помощь приходит от отца, не от матери. Так бывает чаще всего, но, конечно, исключения встречаются.

Обращаясь к группе: Я бы хотел сказать несколько слов об обжорстве у женщин. Толстые женщины «едят» своих отвергнутых матерей.

Шум в зале.

Смерть

Участник: Речь идет о тридцатипятилетнем мужчине. Пять лет назад он сломал себе шею. Сейчас он на искусственном дыхании. Он полностью парализован и отвергает любой контакт с семьей. И тех, кто его окружает, например тех, кто его кормит, он тоже отталкивает. Он живет в доме инвалидов.

Хеллингер: Этого достаточно.

Хеллингер выбирает заместителя для клиента и заместительницу для смерти и ставит их. Клиент смотрит прямо. Смерть немного отходит от него назад и вправо.

Клиент качается. Затем он поворачивает голову направо и смотрит на пол. Он встает на колени и смотрит на заместительницу смерти. Та вытягивает руки ему навстречу. Он снова смотрит вправо на пол.

Хеллингер кладет перед ним мужчину спиной на пол. Клиент поворачивается к нему.

Хеллингер (обращаясь к группе): Он смотрит не на смерть, а на умершего.

Клиент кладет голову на грудь умершего. Через некоторое время он ложится на живот, его голова по прежнему лежит на груди у умершего. Умерший кладет левую руку ему на голову. Заместительница смерти отходит назад.

Хеллингер (обращаясь к участнику): Отпусти его туда, куда он стремится, хорошо?

Участник: Да.

Хеллингер (обращаясь к заместителям): Спасибо всем вам.

Обращаясь к группе: Некоторые пытаются встать на пути глубокого движения к смерти, пытаясь решить поверхностное. Нужно быть в созвучии с душой клиента. Только так можно помочь.

Обращаясь к участнику: Если ты будешь в созвучии с его душой, тебе не придется ничего говорить. Все изменится. Тогда ты — в силе. Хорошо?

Участник кивает.

Решение как достижение: депрессия

Участница: Речь идет о тридцатичетырехлетней пациентке. Она мать-одиночка, воспитывает шестилетнего сына. Два года назад у нее развилась депрессия. Она говорит: «Я не знаю, почему я все время такая грустная, я не нахожу этому объяснения». В этом проблема.

Хеллингер: Депрессия и печаль — это не одно и то же. Депрессия — это пустота. Это значит, чего-то не хватает. Сделаем расстановку.

Хеллингер выбирает заместительницу для клиентки и ставит ее. Клиентка тупо смотрит вперед. Через некоторое время она поднимает плечи, делает ими круговое движение и снова смотрит вперед.

Хеллингер выбирает заместителя для ее отца и ставит его перед ней.

Клиентка делает несколько шагов вперед и остается стоять с расставленными ногами, руки сомкнуты за спиной. Через некоторое время она вытягивает правую руку в направлении отца. Когда тот не реагирует, она убирает руку и смотрит на пол. Затем она снова смотрит на него.

Хеллингер (обращаясь к группе): Отец недоступен.

Через некоторое время клиентка смотрит на пол и отходит на несколько шагов назад. Руки она снова заводит за спину.

Хеллингер (обращаясь к группе): Это называется погружением в депрессию.

Обращаясь к участнице: Выйти из депрессии можно, только совершив что-то.

Обращаясь к заместительнице клиентки: Ты знаешь, какое это свершение.

Хеллингер подводит ее на несколько шагов ближе к отцу. Затем она сама быстро идет к нему. Но он сигнализирует руками: «Подожди, не так быстро».

Хеллингер (обращаясь к клиентке): Встань на колени и низко поклонись.

Она встает на колени и садится на пятки, держа руки сомкнутыми за спиной.

Хеллингер: Поклонись глубоко, вытянув руки вперед ладонями вверх.

Она склоняется и вытягивает руки к отцу.

Хеллингер: Еще лучше будет, если ты ляжешь на живот. Ляг на живот.

Она ложится на живот и вытягивает руки к отцу ладонями вверх. Отец делает небольшой шаг по направлению к дочери.

Хеллингер (обращаясь к группе): Депрессия развивается и тогда, когда ребенок сделал что-то плохое по отношению к отцу или к матери. Тогда ребенок не может подойти к отцу или к матери, пока снова не станет маленьким.