Компьютерный вирус - Нэнси Кресс

— Пресса? — предположил агент Джессоп. — Вечно эти журналисты во все суют нос! Скоро здесь ступить будет некуда.

Эли насторожилась. Реакция Боллмана показалась ей искренней, но в интонации Джесеопа послышалась фальшь: этот оказался не слишком изощренным актером.

Ее осенило: нашествие прессы — инсценировка, роли репортеров поручены агентам ФБР, полицейским, еще кому-нибудь, чтобы ИИ решил, что добился огласки, и отпустил людей. Сработает ли этот замысел? Или Ти-4-Эс догадается, что его водят за нос? Было трудно представить, где хитроумный план способен дать сбой. Да, Эли уловила в голосе агента фальшивую ноту, но такая чуткость — удел культурного человека, а не ИИ, никогда не видевшего пьесы, ни хорошей, ни дурной.

Эли опустилась на изуродованную танком траву, обхватила руками колени и приготовилась ждать.

Касси добывала кислород и всякий раз, когда Донни становилось трудно дышать, давала ему дохнуть из бутылки. Она не знала, помогает ли это средство. Ей самой оно помогало: у нее появилось занятие. Дженни, пообедав хлопьями и хлебом с сыром и подвергнув такую трапезу безжалостной критике, задремала перед экраном, потому что не выспалась толком за ночь. Касси знала, в каком плаксивом состоянии дочь проснется, и заранее боялась ее пробуждения.

— Какие новости, Ти-4-Эс? Прискакала наконец твоя пресса на белом коне?

— Не знаю.

— Как это — не знаешь?

— Появилась новая группа людей.

В голосе ИИ была слышна перемена. Касси еще не разобралась, какая и почему.

— Что за люди?

— Утверждают, будто они из «Нью-Йорк Таймс» и «Линк-Нэт».

— Это же хорошо!

— На их месте я бы первым делом прибег к мистификации.

Дело было в интонации. Ти-4-Эс по-прежнему говорил голосом Дома, но теперь его речь, в отличие от речи Дома, была окрашена чувством. Касси улавливала в ней недоверие и разочарование. Как сумел ИИ овладеть такими тонкими нюансами? Или он всего лишь копирует интонационный рисунок речи людей, собравшихся снаружи? А может, он действительно ЧУВСТВУЕТ, потому и в его речи теперь есть эмоции?

Стокгольмский синдром! Она заставила себя отбросить дурацкие гадания.

— Ти-4-Эс, если бы ты опустил на две минуты клетку Фарадея, я бы пригласила прессу сюда.

— Стоит мне опустить клетку Фарадея даже на две секунды — и ФБР попытается убить меня направленным импульсом. Один раз они уже попытались это сделать, а сейчас отлаживают приборы для автоматического включения в тот момент, когда исчезнет защита.

— Сколько же времени ты собираешься нас здесь держать?

— Столько, сколько придется.

— Скоро у нас кончится еда.

— Знаю. Если возникнет такая необходимость, я позволю Дженни принести сверху еще еды. Вам известно, что на случай, если она направится к входной двери, у меня заготовлен нервный газ.

Нервный газ… Касси не слишком верилось в эту угрозу, но слова Ти-4-Эс снова вселили в нее ужас. Она представила, как дочь устало карабкается наверх, выходит из кухни в холл, тянется к двери, к свободе — и тут из отверстий в стене в нее ударяют зловонные струйки. Она испуганно отшатывается, личико искажает страх…

Касси стиснула зубы. Только бы суметь донести пластицид Влада до генераторов! Но ведь это невозможно, невозможно…

Донни закашлялся. Касси постаралась, чтобы на ее лице не отразилось никаких чувств. Раз Ти-4-Эс сумел овладеть интонациями человеческого голоса, что ему стоит начать разбираться в выражении человеческого лица? Она прождала пять минут — самые нескончаемые пять минут в ее жизни. Потом произнесла:

— Ти-4-Эс, дети спят. Ты не позволяешь мне взглянуть, что происходит снаружи. Можно мне хотя бы вернуться к моей работе по протеинам? Мне необходимо какое-то занятие!

— Зачем?

— По той же причине, по которой Дженни понадобилось смотреть мультфильмы.

— То есть чтобы загрузить свой мозг.

После этой сентенции Ти-4-Эс на некоторое время умолк. Проверяет, не опасны ли для него данные по протеинам?

— Хорошо, — изрек наконец он. — Но холодильник я не открою. Лабораторный шкаф куда ни шло, но не холодильник. Судя по этикеткам, там хранятся смертельные токсины.

Этой репликой ИИ поверг женщину в недоумение.

— Смертельные токсины?..

— Очень быстро воздействующие на человеческий организм.

— Ты вообразил, что я способна покончить с собой?!

— В вашем дневнике есть несколько записей о том, что после смерти мужа вы тоже…

— Ты залез в мой личный дневник! — рявкнула Касси и тут же поняла, как глупо это прозвучало. Так мог бы накинуться на мать обиженный подросток. Разумеется, у Ти-4-Эс был доступ к ее дневнику, как и ко всему остальному.

— Совершенно верно, — бесстрастно подтвердил ИИ. — Но вам нельзя кончать с собой. Вы можете мне понадобиться для возобновления переговоров с агентом Боллманом.

— Нашлась весомая причина не уходить из жизни! Для твоего сведения, Ти-4-Эс, существует огромная разница между словами человека о том, что он желает смерти, выражающими его отчаяние, и искренним желанием уйти из жизни.

— Вот как? Не знал. Благодарю вас. — В голосе ИИ не было ни капли иронии или сарказма. — Но холодильник я все равно не открою. Однако лабораторное оборудование в вашем распоряжении.

И он снова включил все приборы. Касси принялась за рентгеновскую съемку кристаллических протеинов. Ей был нужен только рентген, но она пропускала образцы также через электронный микроскоп, генный синтезатор, анализатор белка и тестер Фарраци, надеясь, что Ти-4-Эс не хватит знаний генетики, чтобы поймать ее на избыточных операциях.

Надежда оправдалась.

Через полчаса она не выдержала и спросила:

— Что там за пресса — настоящая или мнимая?

— Мнимая, — грустно ответил Ти-4-Эс.

Она замерла над синтезатором с пробиркой в руке.

— Откуда ты знаешь?

— Агент Боллман сказал, что репортаж обо мне передан в «Линк-Нэт», и я захотел послушать материал Джинелл Джинелл в часовых новостях. Там медлили, твердили, что пока еще не получили материал. Не думаю, что со мной работали настоящие журналисты. По-моему, тянут они для того, чтобы успеть сварганить фальшивый репортаж.

— У тебя мало доказательств. Ты вполне можешь ошибаться.

— Я не могу рисковать жизнью, не имея неопровержимых доказательств того, что репортаж обо мне пошел в эфир.

— Наверное, ты прав, — сказала Касси и вернулась к работе, то есть к лишним операциям с никому не нужными протеинами.

Через десять минут она, снова закрыв своим телом лабораторный стол от видеокамер, откупорила пробирку с мокротой Донни и капнула из нее в синтезатор.