Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

Крысобой молча последовал за мной. Я слышал его ворчливое сопение. Что ни говори, а восемьдесят лет отразились на его характере, и, надо сказать, не в лучшую сторону.

— Слушай, а может, нам по деревьям попытаться обойти? — разразился конструктивной идеей Крысобой.

— Ты как себе это представляешь? — спросил я, ловя ртом сырой воздух.

— Ну, с ветки на ветку на канатах… — пояснил Марк.

— Две макаки, вооружены и очень опасны, — хохотнул я.

Мы выбрались к начальной точке нашего пути. Над болотом нависла Медвежья скала в лучах заходящего солнца. Близился к концу второй день нашего блуждания по болоту.

— Случилась у меня один раз занимательная история, — заговорил вдруг Крысобой. — Заказ я получил. Ну, если до конца честным быть, то это мой первый заказ был. Полсотни лет назад. Когда говорю эту цифру, ужасаюсь, до какой степени я старый. Конечно, существуют и более старые люди — с современной генной хирургией вкупе с пластическими разработками это не сложно. Но эти люди, их древность, она мне как-то по барабану. Она не моя, не со мной случилась… В общем, получил я заказ. Так себе заказик, простенький. А для новичка в самый раз. Чего сложного пацана шестнадцатилетнего убрать.

— Чем он Правительству не угодил?

— Чего-то там с компьютерами накуролесил, с сетями. По-моему, он накрыл правительственную систему. И во избежание дальнейших проблем, его решили устранить. Я оказался единственным охотником, взявшимся за эту работу. Я был наивняк полный. Только-только лицензию получил. Выследил я паренька. А он еще сопливый совсем, — голос Марка дрожал. — Родители у него были пожилые. После курса омоложения. Маленький городок. Я до сих пор помню название этого захолустья — Таркерз-Миллз. По-моему, мальчишка даже не понимал, что он натворил. Для него вся сеть была игрушкой. Дорогой, сложной, увлекательной игрушкой. Он не верил в реальность происходящего. Он не верил, что сетью можно убить, и не только убить, а поставить страну, планету, на грань вымирания…

Крысобой замолчал.

— И что ты сделал? — полюбопытствовал я.

Я знал, что он ответит, но мне хотелось разрушить молчание. Уж очень тягостным оно было. В особенности перед тем, что нам предстояло.

— Что?.. Что?.. А что я мог сделать? У меня, во-первых, не было другого выхода, а, во-вторых, он был опасен. Он был катастрофически опасен. Его нельзя было оставлять в живых. Это самоубийство для государства.

— А попытаться объяснить?

— Ты тупой или прикидываешься? Он был опасен одним своим присутствием. Одним напоминанием о том, что он есть.

Гул нарастал. Флопперы темными точками показались на горизонте.

— Нам пора, — заторопился я.

— Может, сначала чего-нибудь кинем? — предложил Марк.

— Если только твою голову.

Я сделал два шага и погрузился в зловонную жижу по пояс. Вязкая и теплая жижа. Я двигался и толкал ее грудью, словно тележку, заполненную булыжниками. Марк чертыхнулся, помянул недобрым словом виртуальщика и последовал за мной.

— Если меня расплющит, как лягушку под микроскопом, я тебя распну, — пообещал Крысобой.

— Если будет чем, — ехидно огрызнулся я. Флопперы стучали лопастями почти над самой Медвежьей скалой, когда я вступил в дрожащее пространство.

Картинка далекого леса, чуть расплывчатая, которую я проткнул, точно мыльный пузырь. Одновременно с этим зарычали пулеметы, вспарывая болотную жижу.

Небо было окрашено в цвет гнилой сливы. Оно нависло над моей головой настолько низко, что казалось, вот-вот рухнет и раздавит. Воздух был разреженный. Моим легким его не хватало. Вокруг меня из сиреневого сумрака выступали скальные пики, пронзившие земную твердь изнутри, и с воем и карканьем в небе вилась рубленая тень, будто сшитая из разноцветных лоскутов. Впереди меня с неба низвергался в бездну сверкающий водопад, сплетенный из излучений и плазмы. Водопад издавал треск, от которого закладывало уши. На спину навалилась тяжесть, точно я поднял Марка Крысобоя к себе на плечи. Я качнулся и чуть было не сорвался. Прямо перед моими ногами разверзлась бездна, куда устремлялся блистающий водопад. Носок ботинка сорвал струйку камешков, которые исчезли в пропасти.

И тут меня прошибло мыслью, которая могла повлечь за собой катастрофу.

Для того чтобы попасть в нашу реальность, нужно шагнуть. Сделать один шаг. Шаг в бездну. Но я не мог его сделать. Я видел клокочущую блистающую бездну, склеенную из тысячи маленьких огоньков моей гибели. И я не мог решиться на самоубийственный шаг. Я замер над пропастью. Дыхание участилось, сжигая остатки окружавшего меня кислорода. Я понимал, что промедление смерти подобно, но ничего не мог с собой поделать. Две угрозы жизни вступили в противоборство, которое было разрешено грубым тычком в спину. Я инстинктивно выбросил ногу вперед, проклиная Крысобоя, и шагнул, вываливаясь в нашу реальность на лесную поляну.

За мной появился Крысобой.

Я уткнулся лицом в палую прелую листву и часто-часто задышал, жадно заглатывая воздух.

Крысобой прыгнул мне на спину, повернул к себе и схватил меня за грудки. Он дышал мне в лицо чесноком и перегоревшим виски. Он был разъярен. Он крепко сжал зубы и стал цедить слова:

— Ты чего, сука? Ты меня подставить хотел?! Ты чего там замер, словно памятник космопроходцу.

Я нащупал ствол «Страйзера» — силового ружья, лежащего возле меня. Дотянулся до предохранителя, неслышно сбросил его и, чуть изменив траекторию удара, нажал на курок.

Крысобой долю секунды назад тряс меня за грудки, и тут силовая волна вторглась ему в грудь и отшвырнула его. Марк взвился в воздух и, отлетев на два метра, врезался в сосну. Дерево треснуло под действием силовой волны и с ворчливым скрежетом завалилось в чащу, повиснув на ветвях однолесян.

— Я не мог сделать шаг! — выверенным тоном заявил я, поднимаясь с земли.

Грудь, выдержавшая прыжок Крысобоя, болела.

— Что значит, не мог, сука?! Чего ты мне иллюминаторы затираешь?! — матерился Крысобой.

— Там был обрыв. Я на обрыве торчал, пока ты мне в спину не впилился. Ты в трезвом уме сам бы в бездну пошел? А? Тогда какие проблемы? Чего ты тут мозги крутишь?

Крысобой, потирая ушибленную грудь, заржал, откидываясь на спину.

— Чего ты ржешь, кабан? — удивленно спросил я.

— Я ржу от удовольствия, — сквозь смех выдавил слова Марк.

— Какое на хрен удовольствие?

Я чувствовал, что еще чуть-чуть, и я от злости взорвусь, как ядерная бомба.

— Я просто охренительно рад, что ты оказался прав, и мы до сих пор живы, — пояснил Марк.

Я улыбнулся, ощущая, как тает в душе злость.

— Знаешь что, Марк… Когда все это закончится, если мы оба будем живы… — я сплюнул и устало зажмурил глаза. — Я тебя, Марк, не трону. Я лично готов поделиться с тобой бабками.

Это был порыв души. Мне нравился Крысобой. Я сжился с ним за эти два дня, которые мы провели вместе на болоте. Я зауважал его и убивать не собирался.

— Русс, я думал сам тебе это предложить.

Марк вскочил на ноги и подошел ко мне. Он стоял, сверля мне глаза серьезным испытующим взором.

— Ну и по рукам, — с облегчением сказал я.

Я понял, что теперь мне не стоит опасаться, что Крысобой подарит мне пулю в спину. Я чувствовал, что отныне он перестал быть опасен для меня. Пока это ощущение жило не на уровне доверия, а на этаже интуиции, но меня устраивал и такой статус.

Я пожал Марку Крысобою руку и хлопнул его по плечу, в ответ на его похлопывания.

Глава десятая

Умру ли я если остановлюсь

Я люблю тебя

Ветер

Два точка

Мама

СТОП

Чаща, начавшаяся за поляной, была испещрена оврагами, поросшими кустарником. Складывалось впечатление, что овраги имели искусственное происхождение и более напоминали заброшенные траншеи, в которых когда-то размещалась живая сила обороны. Так и виделись в сумраке солдаты, дымящие сигарами и обсуждающие дамочек.

Ветви преграждали путь, хлестали по лицу, цеплялись за волосы. Мы продирались сквозь валежник, взяв на изготовку автоматы. Преодолевали лощины, скатываясь по склону и взбираясь на склон, цепляясь за сучья кустарников и корни.

Молча. За всю дорогу от поляны ни я, ни Марк не издали ни звука. Лишь тяжелое дыхание и скрежет зубов.

Я следовал за спиной Крысобоя, погруженный в мысли, как в виртуальный фильм. Слово «Амбер» и мое имя крутились в голове со скоростью антигравитационного привода. Я пытался вспомнить значение этих слов, но ничего не получалось. Слова оставались для меня одновременно теплыми, родными и далекими, как звезды. Я пытался приблизить звезды. Я протягивал к ним руки, цеплялся и тянул к себе. Я чувствовал, что истина совсем рядом. Я был близок к прозрению, но в тот момент, когда я ощутил, что еще секунда, и понимание прорвется в меня, разрушая плотину, сдерживающую буйство безумной реки, тарахтение пулемета вывело меня из размышлений. Пули зашлепали возле моих ног. Я отпрыгнул назад, сбив Крысобоя с ног, и вместе мы скатились вниз в овраг.