Однажды в Марчелике 2 (СИ) - Сухов Лео

Данила, конечно, не пошёл в каюту, а полетел. Гравитации на корабле опять не было, да и лампы теперь горели так редко, чтобы разве что в стены носом не врезаться…

В каюте Данилы было кресло. В детстве он садился в него и представлял себя капитаном космического корабля. Потому что это было анатомическое амортизационное кресло — и выглядело оно круто, прямо как в виртуальных игрушках.

Кресла его родителей располагались в рубке, но Даниле в рубку было нельзя. Он влетел в свою каюту и пристегнулся. Ему было страшно и одновременно любопытно — что же будет там, на этой самой Гее? Жаль, конечно, что Даниле в рубку нельзя… Там есть огромный обзорный экран, и можно было бы смотреть за посадкой.

Впрочем, Данила всё равно подключился к нему. И тут же вывел бледную картинку на экран, напылённый на роговицу глаза. Доступы к общей корабельной системе он взломал ещё пару лет назад, потому что ему надоело сидеть в своей каюте и мучиться неизвестностью. Правда, о том, что Данила давно подключился куда только можно, знал только дядя Миша. Обнаружил во время тестирования систем, но родителям сдавать юного хакера не стал. А, наоборот, даже похвалил.

Конечно, из рубки смотреть интереснее — там экран показывает всё, как через тонкое стекло. Но так хоть что-то видно… Въехал Пал, которому во время посадки предписывалось следить за ребёнком. Он выпустил манипуляторы и закрепился на полу.

— Как настроение, Данила? — поинтересовался он.

Всего лишь дань вежливости, прописанная в алгоритме. Но как же приятно!

— Спасибо! Приподнятое! — ответил мальчик.

— Постарайтесь не отстёгиваться до конца посадки! — дежурно напомнил Пал.

Потянулось ожидание. Кораблик медленно правил курс, собираясь плавно войти в плотные слои атмосферы Геи. Когда это произойдёт, родители включат тормозные двигатели и активируют на полную мощность магнитный экран, сажая аккумуляторы — зато тогда пламя будет полыхать на экране, а не на обшивке. Она, конечно, и не такое способна выдержать, но зачем рисковать?

Кораблик четы Красновых в чём-то был уникален. Во-первых, в медотсеке располагались две новейших медицинских капсулы с режимом глубокого криостаза. Формально, конечно, это не был тот самый криостаз, который описывают писатели-фантасты — выйти из него было нельзя. Чтобы оживить человека, попавшего в этот режим, ещё надо было добраться до Земли — и там, в огромном центре криоразморозки, ему бы фактически сделали новое тело.

Сохранить в такой ситуации старались только мозг, который заливали прямо в черепной коробке специальным желе — вместо ликвора. В общем, это была фактически смерть, с заморозкой образцов тканей. Мозг потом оживить ещё можно было, а вот тело — нет. Зато потом можно было воскреснуть — ещё и с новым, неиспользованным телом.

Правда, у этой технологии имелись свои ограничения… Вечно так мозг хранить было нельзя. Но заморозку использовали лишь в крайних случаях, когда жизнь исследователя и впрямь висела на волоске.

Во-вторых, исследовательский отсек, занимавший большую часть кораблика, был прямо-таки забит всевозможными приборами и агрегатами. В нём было такое оборудование, которое позволяло даже медикаменты делать — лишь бы все составляющие имелись. А они здесь имелись. Исследовательский кораблик способен был существовать в автономности почти что бесконечно долго. Реактор — на водороде, двигатели — на водороде. А водород, как известно, самый распространённый элемент во Вселенной. Если бы не запасы пищи, то кораблик мог вообще не садиться на планеты.

Теоретически, конечно… Каким бы распространённым ни был водород — его ещё надо было найти в этой большой и пустой Вселенной. Во всяком случае, до того, как столкнёшься с каким-нибудь особо редким металлическим астероидом…

В-третьих — ну и в-последних — кораблик был сделан из материалов повышенной прочности. А также имел на внешней обшивке множество датчиков, которые позволяли очень многое видеть даже там, где никто другой бы не увидел. А чтобы прикрыть их от возможного поражения тем же солнечным ветром, существовал магнитный экран, создававший зону безопасности от внешних воздействий толщиной почти в полсантиметра.

Назывался кораблик «Арго». Да, Евгений был немножко помешан на греческих мифах¸ а Елена не возражала… И стоил этот кораблик как системный дредноут. Вот только дредноут — это огромная чушка с пушками, а «Арго» — это малыш с мозгами, как шутила мама Данилы. Поэтому в их ситуации мощный дредноут бы уже погиб. А маленький исследовательский кораблик имел все шансы выжить.

Скоростной зонд, который облетел планету, бесславно сгорел в атмосфере, успев передать Красновым карту рельефа. На планете было очень много воды и целых три континента. Два больших в северном полушарии, и один маленький — в южном. Изображения, конечно, оставляли желать лучшего по своему качеству — никаких подробностей. Но всё же лучше, чем ничего.

Даниле было так интересно, что сейчас происходит, что он даже разрешил себе включить прослушку рубки. Все разговоры вносились на бортовой самописец — иными словами, в чёрный ящик. А заодно становились слышны и мальчику.

— …Нужно садиться на юге, милый!.. — Данила узнал голос мамы.

— Лена, северные континенты больше! — по голосу Данила понял, что папа спорит исключительно для проформы.

— На юге много растительности. Весь континент зелёный! — напомнила Елена. — Плохо, что мы уже потратили картографический зонд, на том астероиде… А этот дал только раскладку по высотам. Ладно, раз уж мы наткнулись на планету с биосферой, я думаю, ты променяешь великое открытие чёрной дыры на открытие первой планеты с биосферой!..

— Да мы и чёрную дыру открыли… — как-то очень грустно сказал Евгений.

— Не поняла? — в голосе Елены чувствовалось неподдельное удивление.

— А что тут непонятного? Ты приборы проверяла?.. А я проверил. Ровно в момент переноса они регистрировали все те возмущения, которые мы искали. Понимаешь?

— Все?

— Абсолютно… Мы всё это время искали чёрную дыру, а это была червоточина сюда. Эх!.. — Евгений явно переживал из-за того, что теория, которую они с Еленой продвигали, рухнула как карточный домик.

— Это разумно… Но почему она так влияла на объекты в Солнечной системе? — задумчиво проговорила Елена. — Впрочем, у нас будет время об этом подумать… А сейчас надо действовать рационально! Итак, здесь есть три континента. Два, которые в северном полушарии — большие. Один пустынный, а другой покрыт снегом.

— Может быть, там просто зима? — предположил Евгений.

— Даже если так, у нас нет ресурса постоянно обогревать корабль! — ответила Елена. — А в южном полушарии сейчас… Тоже зима. Но там явно теплее. И много растительности. А наша проблема не в материалах. Наша главная проблема в съестных припасах. Нам нужна органика, Женя!

— Подожди, почему ты решила, что там тоже зима? — удивился Евгений.

— Посмотри внимательно на южные области. Видишь?..

— Милая, если на юге зима, то на севере — лето. У планеты наклонена ось! — заметил Евгений.

— Да, ты прав… Значит, снежные области на северном континенте — это вечная мерзлота. Он всё же ближе к полярным областям.

— Но на юге там снега нет! — возразил Евгений.

— Но будет зимой! — ответила Елена. — И ещё неизвестно, как оно всё будет на том пустынном континенте… Давай выпустим последний зонд?

— Зачем? Лучше его приберечь! — возмутился Евгений.

— А вдруг там… Вдруг там есть разумные? — неожиданно предположила Елена.

— Это было бы слишком невероятно, милая! Ты хоть представляешь, какова вероятность обнаружить во Вселенной разум? — ответил отец Данилы. — К тому же, это последний зонд…

— А если всё-таки есть? — настаивала Елена. — Ты правила МООК помнишь?

— Помню я всё! — вздохнул Евгений. — Но у нас форс-мажор. Что нас ждёт на планете, ещё неизвестно. Зонд остался один… Нет…

— Ладно, как скажешь… — не стала спорить Елена, которой и самой было страшно тратить последний зонд.