Лекси-Секси - Кейт Мур

Но когда появился союз Уинстон — Сэм, альянс Сэм — Джулия стал слабеть. Мужчина и пес любили спать с открытыми окнами, любили валяться в песке на пляже и любили долгие прогулки в тумане. А потом случилось так, что объявление о помолвке возбудило у журналистов желание покопаться в прошлом Сэма. Он не знал, что Джулии не понравится больше: его отец, Аякс Уорт, или его мать, Черри Попп.

Аякс Уорт был большим и нахальным парнем, таким же неотесанным и грубым, как сама оклахомская нефть, которая однажды забила с его участка, и таким же расчетливым и неумолимым, как гоночный тотализатор, который он сам и изобрел. Теперь для этих целей используется компьютер, но Аякс Уорт заработал миллионы на устройствах, которые распределяли ставки и выдавали результаты ставящей на гонки публике. Он был богат настолько, что мог купить все, что захочет, когда повстречал Черри Попп.

Черри была звездой сцены самых сексуальных из театров на О'Фаррел-стрит, Сан-Франциско. Там она творила с тележкой мороженщицы и вишневым леденцом такое, что сотни мужчин глаз не могли отвести. Тридцать пять лет спустя репортеры зубами вцепились в пикантную историю о том, как сын Аякса Уорта и Черри Попп пытается протиснуться в самые узкие круги старейших семей Сан-Франциско. Джулии все это совсем не понравилось. И она вернула Сэму кольцо.

К тому времени Сэм успел раскопать родословную Уинстона. Какое-то время пес был предоставлен самому себе. Ему не хотелось угодить ни в клетку живодера, ни в приют, где из него бы сделали наглядный образец того, что бывает с собаками, обделенными вниманием и заботой. И Сэму тоже этого не хотелось. Поэтому Сэм, уезжая из города, пригласил Уинстона на заднее сиденье своего грузовика. Уинстон принял предложение без промедления, и они направились в Дрейкс-Пойнт. Такая холостяцкая жизнь — двое самцов под одной крышей — вполне устраивала обоих. И как-то, через пару месяцев после возвращения в Дрейкс-Пойнт, Сэм стал беседовать с собакой, то есть общаться по-настоящему, говорить законченными предложениями, законченными абзацами. Возможно, то был знак, который не следовало игнорировать, может, то было первое предупреждение о том, что если он останется в Дрейкс-Пойнт еще какое-то время, то просто сойдет с ума.

Пора было заканчивать с библиотекой и подаваться в большой город. В его офисе «Уорт-Констракшн» было достаточно народу, чтобы поговорить.

И еще пора снова начать ходить на свидания. И эта мысль угнетала его сильнее, чем тот факт, что он беседовал с псом.

Уинстон не спеша выплыл из кухни, поурчал немного, позволил погладить себя по загривку и почесать за ухом и уселся на террасе перед Сэмом, положив на лапы свою мощную, похожую на львиную голову.

— Хочешь про нее послушать?

Уинстон выдержал взгляд хозяина. В глазах пса не было ни нетерпения, ни отказа.

— Она не отсюда — лицензия на владение гостиницей висит в рамке, изготовленной в Лос-Анджелесе, не иначе. — Может, она этого и не знает, но на ней самой словно клеймо стояло: сделано в Городе Ангелов. И цветастой юбкой и свитером его не обманешь. Она слишком быстро двигалась и слишком прямо все воспринимала. И это хорошо. Она не задержится в Дрейкс-Пойнт. Протянет от силы месяц, ну полтора, а потом ей осточертеет и это место, и эта жизнь. Она не сможет здесь осесть. Большинство приезжих тут не приживаются. Они начинают тосковать по кинотеатрам, торговым центрам, ресторанам. Они хотят иметь кабельное телевидение с сотней каналов и хороший прием радиопередач. Они хотят, чтобы их мобильники работали устойчиво, они хотят иметь быстрый доступ к Интернету, магазины самообслуживания и кофе-эспрессо из автоматов. И им совсем не нравится постоянное отключение электричества и слякоть зимой. Но месяц на то, чтобы вытащить ее из юбок прилежной прихожанки и уложить на одну из гостиничных кроватей, у него был. Он улыбнулся открывающимся перспективам.

Птицы проснулись и начали петь, Уинстон встряхнулся, напоминая о том, что рассказ надо продолжить.

— Ты хочешь знать, каким образом там оказался лось? Она, знаешь ли, с ним беседовала, пыталась убедить его попастись в другом месте. Мы не можем назвать ее за это разумным созданием, но согласись — этот факт характеризует ее как существо прямолинейное и храброе. — Ему действительно нравилось, что она брала мир, как быка за рога.

Уинстон сел и выпрямил лапы.

Сэм вылил остатки кофе за борт.

— Расслабься, я не собираюсь в ближайшем будущем приобретать еще одно кольцо. Пора за работу. — И все же жизнь прояснялась. В Дрейкс-Пойнт появилась новая одинокая женщина, и она не знала его историю. Октябрь начался с хорошей ноты.

Виолетта Монторо смотрела на раздолбанную кровать в номере семь и думала, что теперь знает, что не так в ее браке. Кровать пахла как обещание, как пина-колада, коктейль с запахом кокоса, что они с Эмили пили в Сан-Франциско, в отеле, выходящем окнами на залив. В восемнадцать она вышла за Эмилиано Монторо, самого умного, самого классного парня в Сан-Лазано. Эмилиано обещал, что они уедут из деревни с бесконечными рыбацкими сетями, что у них будет лучшая жизнь. Виолетта заправила простыни, запретив себе вспоминать о том времени.

Теперь они жили в другом маленьком городке — такой же деревне, и она убирала номера в гостинице, но жить в этих номерах ей так и не довелось. И вот теперь паршивые постояльцы сломали кровать и не оставили чаевых, и в банку, в которую она складывала деньги, чтобы накопить на лучшую жизнь, положить будет нечего. Теперь Эмилиано все свободное время отдавал учебе — учил английский, а она по-прежнему с трудом понимала, что приказывает ей менеджер. И теперь она каждый раз спрашивала себя: что, если он найдет эту новую, лучшую жизнь, а ее с собой не возьмет? Даже сейчас она не могла с точностью сказать, хочет ли ее Эмилиано со всей своей учебой и усталостью. Теперь они с Эмилиано валились в изнеможении на кровать и засыпали, а про остальное уже и думать не могли.

Она собрала пахнувшие кокосом простыни в охапку; что-то вывалилось на пол к ее ногам. Виолетта нагнулась и подняла книгу в красной обложке. На обложке были изображены два обнаженных торса — мужчины и женщины. Он обнимал ее так, чтобы грудь не было видно. Виолетта поняла лишь одно слово из названия — «секс». Она раскрыла книгу. Книга пестрела иллюстрациями — пары, танцующие на простынях.

Виолетта перевела взгляд на постель. Вот как эти америкашки сломали кровать. Они не оставили чаевых, зато оставили книгу. Она возьмет ее домой, и, если Эмили хочет, чтобы она читала по-английски, он мог бы научить ее читать по этой книге. И они могли бы сделать так, чтобы их кровать снова под ними прыгала.