Хлеба и зрелищ - Уильям Вудворд

Если вы лежите в постели и читаете, лампу можно повернуть так, что она будет находиться на расстоянии шести дюймов от книги. Остроумно, не правда ли?

«А теперь посмотрим на это круглое стекло в потолке. Как вы думаете, что это такое? Харлей поднял глаза к потолку.

– Похоже на часы, – сказал он.

– Совершенно верно, – подхватил м-р Бюфорд. – Видите ли, ночью многие хотят знать, который час… Они нажимают кнопку у изголовья кровати, и часы на потолке освещаются.

Он нажал кнопку, и часы уставились на них, словно холодный глаз большой рыбы.

– Половина четвертого! – заметил м-р Бюфорд. – Кроме того, на полке камина стояли еще одни электрические часы, соединенные с часами внизу. А здесь ванная… Зеркала. В этой зеркальной двери человек может осмотреть себя с ног до головы… Вот зеркало для бритья… Пожалуйста, обратите внимание на освещение ванной… Как вам известно, ванные обычно освещаются плохо. Но не у нас… – Он зажег свет. – Конечно, сейчас день, но все-таки вы можете составить представление. Здесь всегда светло, как днем… А вот весы… Многие, знаете ли, любят взвешиваться…

– Гюс, а вы когда-нибудь взвешивались? – спросил Майкл.

– Разумеется; сейчас во мне около трехсот фунтов. Мне не хочется, чтобы перевалило за триста. При моем росте это может повлиять на здоровье. Ведь рост у меня средний – всего шесть футов…

– Что это такое? – спросил Харлей, указывая на никелевый ящик, вделанный в стену около ванны.

– А я знаю! – закричал Томми. – Здесь спички!

– Видите ли, м-р Харлей, – пояснил толстяк, – многие мужчины, а иногда и женщины, любят курить в ванне. А это неудобно – спички сырые, некуда сбрасывать пепел. Вот я и придумал… Он провел рукой по шкапику, и распахнулась маленькая дверца. Харлей увидел спички, пепельницу и отделение для сигар и папирос.

– А это что за штука? – осведомился Харлей, указывая на какую-то раму, висевшую на стене ванной.

– О, это стойка для книг, ответил владелец гостиницы. Сняв раму, он приспособил ее к ванне. – Вот в чем тут дело: если вы хотите принимать ванну и в, то же время читать, вы укрепляете эту раму поперек ванны, а на нее кладете книгу. Таким образом книга не может упасть в воду, и вы не рискуете ее испортить.

– Я еще не видывал таких чудес! – воскликнул Харлей. – Как это вам пришло в голову, м-р Бюфорд?

– Зовите меня Гюсом, – мягко сказал м-р Бюфорд. – Все зовут меня Гюсом… Поверьте, все это очень просто. Я – ленивый толстяк, вот и все. Лень – это моя специальность, а большинство ленивых людей – дилетанты.

«Я решил оборудовать эту гостиницу и приводил в исполнение все свои планы. По моему мнению, следует издать закон или постановление, чтобы гостиницы строились по планам, составленным ленивыми толстяками… Такого закона не существует, и в этом наша беда. Знаю я их – людей, которые строят гостиницы! Все они – люди проворные! А что выходит на поверку. Кроме приспособления для холодного душа да столов с мраморными досками они ничего не могут придумать!»

Он умолк и несколько секунд размышлял, самодовольно поглядывая на ванну. Затем снова заговорил:

– А их столы и приспособления для душа такие тяжелые, что стены сотрясаются, если попробуешь сдвинуть их с места.

Эти ребята похожи на Рэнни Киппа… тощие, проворные парни…»

– Кто этот Рэнни Кипп, – поинтересовался Харлей. – Архитектор или поставщик мебели?

– Нет… он живет в бунгало, в полумиле отсюда. Как только утром встает, так и начинает орать и петь. Я вам правду говорю. Если ветер дует в эту сторону, у нас здесь слышно, как этот парень воет… И ведь распевает-то он для собственного удовольствия… Ему все равно, какую ванну принять – горячую или холодную, и он не обращает внимания, мягкая ли у него постель.

– Рэндольф Кипп, – пояснил Майкл, – наш местный бутлегер [Bootlegger – самогонщик либо торговец спиртом. Неологизм вошедший в язык после издания, «сухого» закона в США – Здесь и далее прим. перев.]. В этих краях он весьма важная особа.

– Вы бы посмотрели, в каком доме он живет, – продолжал хозяин гостиницы. Ужас! Мебель разваливается, крыша протекает, почти все стулья расшатаны.

– Но чего же вы хотите от бутлегера? – заметил Харлей.

– Рэнни – не простой бутлегер! – воскликнул Майкл. – И вообще он – человек необыкновенный.

Харлей прислонился к облицованной белой черепицей стене и снял очки. На носу у него виднелись две красные полоски. Зорко посмотрев на Майкла, он спросил:

– Но что же это за человек?

– Прежде всего он – доктор философии, – начал Майкл. – Окончил один из наших университетов… я не помню, какой именно. Затем изучал в Германии химию и в Англии – физику.

– И он – бутлегер! – недоверчиво воскликнул репортер.

– Да, пожалуй. В сущности, он – изобретатель. Будущий изобретатель. Он старается найти такой состав, который заменил бы газолин. А пока он зарабатывает себе на жизнь тем, что изготовляет виски.

Харлей улыбнулся и сказал:

– М-р Кипп – интересный субъект. О нем можно было бы написать.

– Изучив химию, он обнаружил, что на химиков нет спроса. Получил место, где ему платили тридцать долларов в неделю, а на большее нечего было надеяться. Некоторое время он работал; это было крупное предприятие. Он должен был исследовать двууглекислую соль в пробирке или что-то в этом роде. Рэнни говорит, что любой пятнадцатилетний мальчишка может этому научиться в четверть часа. Наконец он не выдержал и отказался. Стал делать опыты, отыскивая, чем бы заменить газолин. Но должен же он как-то жить! Вот почему он стал бутлегером.

– Наверно, многие об этом знают, – заметил Харлей. – Почему же его не привлекут к суду? Толстяк громко захохотал; приятно было слушать, как он смеется: он казался олицетворением смеха.

– Ха-ха-ха! – кудахтал он. – Вот была бы потеха!

– Видите ли, Рэнни может опубликовать фамилии всех своих клиентов, – заметил Майкл. – Его боятся арестовать. В городе произошел бы переворот. Я бы хотел познакомить вас с Рэндольфом Кипом. Он говорит, что бросает вызов цивилизации. Своей профессии он не скрывает. Рэнни все делает открыто.

– Даже ухаживает за девушками, сказал Гюс, мрачно покачивая головой. – Впрочем, виски он изготовляет неплохо. Хотите попробовать? У нас есть.

– Нет, благодарю вас… не сегодня. Боюсь, что мне пора уходить.

– Подождите, подождите, – захрипел Гюс и, переваливаясь, вышел из ванной. – Вы не все еще осмотрели.

– Дом старый, не правда ли? – спросил Харлей.

– Центральная часть дома, – ответил толстяк, – построена лет двести пятьдесят назад. Позднее были сделаны пристройки. То крыло, где мы сейчас находимся, новое. Я сам его пристроил. Этот дом я купил у одной женщины – мисс Марты Треллис, вернее, у ее опекунов, или как они там называются… Она – буйная помешанная и помещена в лечебницу для умалишенных. Дом принадлежал еще предкам мисс Треллис. Она – старая дева. Здесь, в этом доме, она и сошла с ума. Ей являлись привидения… Должно быть, одиночество на нее подействовало…

– А вы никогда не видели здесь привидений?

– Нет… не видел. Я бы не прочь был завести в гостинице хорошее привидение… Это действует возбуждающе. Я было подумывал об этом, но слишком много возни.

«Сейчас я поведу вас вниз, но раньше посмотрите на этот чуланчик… – Он открыл дверь… – При каждом номере имеются два таких чуланчика в шесть квадратных футов. Свету здесь так же много, как и в комнате… А вот еще одна моя выдумка. Нет ничего неприятнее, как наклоняться и разыскивать башмаки, валяющиеся на полу в чулане. Я приспособил для них козлы в фут вышиной; на эти козлы вы можете класть запасную обувь.

«Обратите внимание на крючки; это мое изобретение. Как вам известно, костюмы часто срываются с обычных крючков, но мои крючки защелкиваются. Я взял патент. И ваш пиджак никогда не валяется на полу.

«В каждой комнате есть календарь и письменный стол…»

Толстяк указал на большой, вместительный стол с многочисленными ящиками.

– Это вам не какой-нибудь хрупкий столик, на котором едва может уместиться лист бумаги. Он с силой ударил по столу своим тяжелым кулаком.

– У меня мебель солидная, прочная. А вот туалетный стол и бюро для леди и шифоньерка для ее супруга.

Он выдвинул ящик бюро.