Мама для будущей злодейки (СИ) - Джейкобс Хэйли

– Правда. Ты расстроилась? – продолжаю сортировать и складывать вещи в рюкзак.

Интересуюсь как бы невзначай, но на самом деле осторожно жду ответа. Такая внезапная смена обстановки может сильно навредить ребенку. Но ничего не поделать, уехать мы должны обязательно.

Пенелопа качает головой и улыбается, демонстрируя ямочки, испачканные маслом от вяленого мяса.

– Мама же со мной. Мне больше никто не нужен, только мама.

– Ах, – прижимаю шутливо руки к сердцу, – Прямо в сердечко! Удар любви от моей Печеньки попадает в цель!

Девочка смеется:

– Мама, ты такая смешная!

Пенелопа засыпает на кровати, наблюдая, как я, сидя на полу рядом, собираю вещи.

– Спи сладко, малышка, – шепчу пожелания, чмокая ребенка в лоб, и укрываю ее одеялом.

Вещи собраны, а сна из-за напряжения ни в одном глазу. Видимо, я даже подсознательно не позволяю себе расслабиться на территории этого подлеца маркиза. Так и провожу остаток ночи, то засыпая, то пробуждаясь словно в каком-то дурмане.

С рассветом бужу Пенелопу, и ожидая того, что она начнет капризничать, уже готовлюсь мысленно, как буду отвлекать, но ребенок до ужаса послушен. И хорошо, и в то же время плохо. Все же дети должны балагурить, робкое послушание и осторожность не есть хорошо.

Караван отправляется с торговой площади. Крепко держу за руку зевающую Печеньку, с купцами я договорилась вчера, так что сегодня мы без проблем садимся в полупустую крытую пологом повозку и отправляемся в путь.

Пенелопа засыпает еще до того, как скрывается за линией горизонта городок Кельн.

Равнодушно смотрю на проносящийся мимо пейзаж сквозь щель в плотной ткани, которая и служит крышей, оберегающей товар от дождя. Снаружи доносятся голоса разговаривающих между собой наемников, которых нанял хозяин каравана для охраны. Под их неразборчивый, монотонный бубнеж ко мне наконец приходит сон.

Следующие три дня ничем примечательным не отличаются. Та же дорога, те же люди, с которыми мы сблизится не пытаемся, и это взаимно, то же вяленое мясо да вареные яйца, которые я приготовила перед дорогой и которые успели вчера закончится.

Вся эта поездка напомнила мне моменты из детства о путешествии на поезде с мамой. Я плохо помню куда мы ехали, но хорошо отпечаталась в памяти вся эта атмосфера пути длиной в несколько дней, и мерный стук колес по рельсам… как в электричке…

Действительно ли моя жизнь оборвалась так внезапно? Погибнуть без боли для многих благо, но мне, как бы странно это ни звучало, было бы намного легче, если бы я была тогда в сознании. Легче не в тот конкретный момент, а сейчас – смириться со всем этим.

Как там мама с папой, они уже должны были узнать печальные вести…А Настя и наши общие друзья, как дела у них?

Я скучаю по всем вам, очень…

Нет, хватит, теперь меня зовут Эрин, мне двадцать четыре года – это узнала с помощью обнаруженных в доме бумаг, хотя выгляжу моложе – и я мама Пенелопы, маленькой девочки, у которой кроме меня больше никого нет на этом свете.

Пора перестать уже бередить душу вопросами, на которые никто мне не даст ответа…Да, пора.

– Приехали, леди. Западная Бониса, – повозка останавливается, один из купцов помогает нам с Печенькой выбраться наружу.

– Благодарю, – киваю я.

Караван удаляется прочь, поднимая над дорогой клубы пыли.

Пять дней! Пять дней пути! Хорошо, что ни меня, ни Пенелопу не укачивает, иначе бы нам пришлось тяжко. Но поездка в повозке все равно оставляет желать лучшего, особенно, когда есть с чем сравнивать. Например, с машиной или самолетом.

Но на местный аналог крылатой машины – дракона – я бы не села. Во-первых, страшно и опасно, и во-вторых, этот транспорт дорогой и недоступный простому населению, как оказалось. У меня еще не до конца в голове уложился факт их существования, так что не больно и надо было.

Климат в Бонисе прохладнее, чем в землях Шервуд, но мягче. Пейзаж тоже отличается, местность скалистая, на горизонте виднеются горы с белыми шапками снега на макушках.

Вдыхаю полной грудью.

А воздух-то.

Какой чистый, свежий воздух! Вот он, аромат свободы!

Просто камень свалился с груди. Никто не знает, что там ждет нас с дочкой в будущем, но как говорится под лежачий камень вода не течет, мы сами хозяева нашей судьбы!

Полевые цветы, которые только-только успели распуститься после долгой зимы так и балуют своей ненавязчивой сладостью.

Энергии Печеньке после долгого путешествия не занимать. Она тут же приседает у обочины пустой дороги и принимается собирать своими маленькими пальчиками букетик, оживленно что-то приговаривая медведю Джеку, который зажат у девочки под мышкой.

Я кладу рюкзак на здоровый валун и достаю карту. Не знаю, какой вид магии применяют местные картографы, но читать местность оказывается очень легко.

Как жаль, что поблизости нет поселений. Придется спать в палатке. Но до темноты нам лучше убраться подальше от дороги и разбить лагерь уже на своих землях. Да-да, те самые поля и гора с разрушенным поместье в паре часов пути на северо-запад отсюда.

– Пенелопа, голодная? Хочешь пить? – идти нам придется прилично, и лучше по пути привалов не делать, иначе ночевать придется там, где нас застанут сумерки.

Печенька улыбается и кивает.

Чудо, а не ребенок. Но такое ее поведение немного начинает меня беспокоить. Не пытается ли малышка угодить матери и всем вокруг, подавляя собственные чувства? Это не хорошо. Последствия у такого не из приятных: нарушение психики и даже возникновение физических отклонений.

Мы едим на том же самом валуне, разложив те остатки провизии, которые нужно съесть быстро, пока не испортились. Караван вчера остановился в одном из городков, там я и запаслась продуктами, никто не знает, как долго мы тут пробудем.

– Держи, – даю Пенелопу бутерброд со сметаной и сыром, который сделала только что, и мастерю себе точно такой же.

Когда Печенька расправляется с едой, даю ей флягу с компотом.

– Сладко!

– Ага. Нравится?

– Да.

– Хорошо, – глажу малышка по голове. Никак не удержаться, так бы всю и затискала, но не хочется пугать, к таким нежностям Пенелопа относится пока настороженно.

– Ну вот, покушали, теперь не помешало бы нам растрястись, как думаешь? – энергично спрыгиваю с камня, помогаю Пенелопе спуститься – ножки у нее такие же маленькие, как вся она сама – и закидываю за спину рюкзак.

– Хочешь песенку споем? Ты какие знаешь? В садике вас учили?

Два часа ногами топать – то еще испытание, особенно для пятилетки, но Печенька хорошо держится.

– Все, мама устала. Ох-ох, тяжело как. Печенька не устала? Давай пять минуток отдохнем? – вру я и снимаю рюкзак, который почти ничего не весит, не смотря на свой объем.

Пенелопа довольно падает прямо на траву. Костюм походный ей к лицу. Печеньке вообще все идет. Даже такого болотного цвета одежда, что на размер или два больше – рукава и брюки пришлось подкатать – и тот придает девочке какой-то свой шарм.

Вот бы кроссовки сюда.

Настя, чертовка, до холодильника и плиты додумалась, а до кроссовок удобных, в которых сама круглый год гоняет, нет? Где справедливость?

Мои ножки, бедные мои ножки!

В ботинках ходить, какими добротными бы они не были, когда на улице снега нет, я не привыкла. Да, версия это облегченная, не зимняя с мехом, но все же.

Или это я непривыкшая просто? Избалованная чудесами земного прогресса, неприспособленная к выживанию в дикой местности.

– Это тебе, мама, – Пенелопа робко улыбается и протягивает мне букетик собранных ею полевых цветов.

– О! Вот это красота! Произведение искусства! За подарок полагается благодарность, – я хитро улыбаюсь, подползаю ближе и обрушиваюсь поцелуями на маленькую злодейку романа.

Первозданная природа, аромат луговых трав, горы на горизонте, зелень вокруг…Никогда не была в Швейцарии, но видела картинки. Это место – Западная Бониса – очень походит на то, что транслировал голубой экран компьютера в ответ на запрос про ту далекую страну.