Пятиэтажная Россия - Евгения Пищикова

Битва за атриум

«Дом-2»-2

В Смоленске — городе древнем, небогатом и консервативном — появилось телевизионное новшество: конкурс семейных пар «Ключ к счастью». Длиться конкурс-проект будет десять месяцев (четыре из которых уже миновали, принеся красочные эфирные плоды) и потому местными газетчиками тотчас был прозван реалити-шоу для взрослых. Еженедельно «самые творческие пары города соревнуются за звание самой неординарной смоленской семьи», ежемесячно подводятся промежуточные итоги (уже выбраны победители в номинациях «кулинарная семья» «строительная семья», «музыкальная семья» и «спортивная семья»), затем стремительная серия полуфиналов, а под Новый год планируется устроить пышное финальное торжество. Венец проекта — вручение победителям ключей от однокомнатной квартиры в новом жилом комплексе.

Семенов Тянь-Шанский (блестящий географ, урбанист конца XIX века) делил губернские и уездные центры на города с душевной бойкостью и города с неподвижной идеей. Так вот Смоленск — скорее с неподвижной идеей. И в последние три месяца эта идея такова: чумазый квартиру получить не может. Простым конкурсантам ключи ни за что не достанутся. Город следит за программой «Ключ к счастью» с немалым скепсисом и сочувственным любопытством. И с интересом, естественно, с бесконечным интересом, потому что Смоленск во многом живет семейным укладом, частной жизнью.

Ну и зачем ехать в Смоленск за реалити-шоу, когда их и на центральном телевидении предостаточно? Тот же излюбленный мною «Дом-2», помянутый в прошлом номере журнала — еще, так сказать, лира не остыла, струны дрожат. В Москве и денег, и вольностей побольше. Смоленский же конкурс, хотя и может считаться оригинальным по формату, собран из вполне узнаваемых частей: тут и «Кулинарный поединок», и «Угадай мелодию», и «Папа, мама, я — спортивная семья». Для пап — бег в мешках, для мам — бег с коромыслом, для детей — эстафета маленьких черепашек.

Папа «работает гантелей», мама думает, сколько маленьких слов может получиться из большого слова «Мегаполис», — «Мегаполисом» называется финансово-промышленная группа, которая поделилась с каналом призовой квартирой. «Считаем количество жимов и количество слов!» — весело кричит Дмитрий Марков, ведущий конкурса, популярный в Смоленске шоумен. И чуть позже: «У семьи Пузыревых уже десять удачных перебросов воздушного шарика!» Группы поддержки стоят с плакатами «Поможем Пузыревым не сдуваться» и «Россиянин, не пасуй, эсэмэской голосуй!».

Все так, все так, и невольную беглую ухмылку (после советско-викторианской атмосферы зрелища) вызывают титры «Костюм ведущего предоставлен магазином “Искушение”», но главное ведь в другом: смоленское шоу действительно для взрослых. Соревнуются семьи, и семьи зрелые (по условиям конкурса хотя бы одному из детей должно быть от пяти до шестнадцати лет — чтобы маленький ангел мог принять полноценное участие в соревнованиях), конкурсантам в среднем лет по тридцать пять, это вам не группа юнцов, публично переживающих первые трудности пробного сожительства. «Толпу ругали все поэты, хвалили все семейный круг». А с этой точки зрения смоленское шоу в своем роде единственное. Может быть, конкурс и недостаточно продуман, но уж задуман-то он хорошо.

Слоган телеканала «РЕН-ТВ Смоленск», делающего передачу «Ключ к счастью», не без случайной тонкости иллюстрирует интригу меж конкурсом и городом: «Мы любим свою работу и не перестаем удивляться происходящему вокруг». Проект смотрит чуть не весь Смоленск, а участников найти не так и просто: желающих немного.

— Когда 30 декабря мы отдадим победителям ключи, мы изменим массовое городское сознание, — говорит Оксана Лаберко, управляющий директор канала. — Квартира за участие в конкурсе — это нечто абсолютно новое для Смоленска. До этого средства массовой информации дарили призерам электрические чайники.

— Трудно достучаться до города. Не верят, что можно получить квартиру, не отдавая за нее почку, руку, ногу или глаз. — Это уж Марков.

В офисе канала и светло, и бело, и празднично. Команда молодая, трудолюбие совершенно нездешнее. Просто герои журнала «Русский репортер», специализирующегося на поисках продуктивной молодости. Оксана Лаберко, тридцатилетняя красавица, совмещает директорство с ведением еженедельной аналитической передачи. Марков, бывший кавээнщик (по профессии врач-эпидемиолог), работает и на телеканале, и в больнице. К тому же ведет все артистические городские мероприятия, да и влиятельным юбилярам иной раз не отказывает.

— А как она хоть выглядит, эта квартира? — спрашиваю я.

— Сорок шесть квадратных метров, девятый этаж, кирпичная башня, — отвечают мне. — А планировка интересует — коробки на столе поглядите.

На столе стоят макеты «той самой» квартиры — домашнее задание конкурсантов. Чья мечта трогательней? В картонных коробках — перегородки: барби-комната, барби-кухня, барби-кладовка. Обстановка у всех устроена заботливо и с любовью. В одной из коробочек есть даже крохотный торшер, елочный огонек, который светит розовым светом, раздирая сердце праздного наблюдателя.

— Как же вы будете выбирать лучшую семью?

— SMS-голосованием, — говорит Лаберко. — Выбирает-то город, хотя сам в это не верит. Да Бог с ней, с квартирой. Пример нужен, положительный пример. Семья как институт в критическом состоянии. Одиночество вдвоем, типичная семья: жены и мужья не разговаривают годами — не о чем. Мне одна женщина, из проигравшей, кстати, семьи, сказала: «Какое счастье, что мы пришли на проект, — мы начали разговаривать друг с другом! Появилось общее занятие — появилась и тема для разговора: кто, например, речевку придумает…»

— В городе женятся очень рано, — продолжает Лаберко, — первые разводы начинаются в 26–27 лет. А выйти замуж после 27 лет в Смоленске шансов нет. Всех нормальных мужиков уже разобрали, у нас успешных мужчин берут на взлете. К тому же мужчины чаще уезжают, чем женщины, — вы сердитесь на понаехавших, а мы на поуехавших. К чему приводит конкуренция на вторичном брачном рынке? Мужья не видят необходимости щадить самолюбие жен. Во многих семьях моральная обстановка очень тяжелая.

А жены вынуждены терпеть. Вы думаете, в Смоленске много женщин с заработком в полторы или две тысячи долларов? Три-пять тысяч рублей считаются нормальной женской зарплатой. Значит, думает женщина, надо из последних сил сохранять брак.

Своим проектом мы хотим напомнить городу, что благополучные семьи есть и что достичь взаимопонимания не так уж сложно. Вот они стоят перед вами — такие же, как вы, как все мы. Только более открытые, более решительные, более дружные. Во время съемок не притворишься — телевидение разоблачающая штука. Впрочем, недружная пара до нашего офиса просто не дойдет: поругаются по дороге.

— Просветительская у вас программа?

— Вряд ли. Но мы рассчитываем, что наш проект выльется в городское семейное движение. Вы не знаете, что такое семья в небольшом городе, — без нее не проживешь.

О том, что значит семья для небольшого города, я впервые задумалась несколько лет назад, когда прочла один из первых в стране народных романов, опубликованный в районной газете «Красная Слобода» города Краснослободска.

Все началось с объявления в газете: «Пожалуй, нет сейчас книг популярнее любовных романов. Их с удовольствием читают люди самых разных возрастов. Почему бы не написать его всем городом, вместе? Дерзайте, друзья!» Объявление подал журналист Топорков, он же набросал первую главу. Действие, разумеется, происходило в Краснослободске. И роман был написан! Назывался он «Цветет черемуха к похолоданию» и стал в городе чрезвычайно популярен. Городские мужчины, презрительно отзывавшиеся о бабской лабуде, но подозрительно осведомленные о ходе сюжета, говорили мне: «Иной раз забудешь привезти газету с «Черемухой», так баба и убить может…» Главному редактору звонили разъяренные читатели, утверждавшие, что роман «списан с них». Меня потрясло, что город захотел написать именно любовный роман, а еще более потрясло, что совместное создание и чтение его немало способствовали городскому самопознанию.

За день до моего приезда в городе случилась трагедия. В гараже угорели любовники. Краснослободск кипел. Каждая случайная уличная встреча приводила к спору: «Неужели муж ее возьмет?» Я, признаться, не понимала: откуда возьмет? Оказалось, из морга. То есть речь шла о том, будет ли муж хоронить покойницу жену. Муж похоронил. А жену (оба любовника были семейные) пришлось уговаривать. Многие в городе говорили: позвать отца Никодима, пусть обвенчает мертвых. К батюшке, кстати, пошли. Отправилась делегация неразумных. Отец Никодим, разумеется, отказал, однако попался на слабости: сидел и ел кусок мяса. На дворе пост… Батюшка, подавившись, сказал: «Иначе у меня сил не будет службу вести». Моя героиня, одна из школьных учительниц, сочинявших «Черемуху», этой прекрасной литературной деталью не соблазнилась, а все говорила: «Жизнь-то смелее выдумки! А я побоялась образ любовницы укрупнить!» На похороны явился весь город. Старушки шли с лыжными палками — зима была, гололед. Одна бабушка брела, двигая перед собой стул, наваливаясь после каждого шага на его спинку грудью. Но отыскала в себе силы прокричать подруге: «Сгубила мужика Наташка!»