"Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова

ПОЛЕ ЧУДЕС... В СТРАНЕ ДУРАКОВ

Три вещи не прощаются женщинам. Но никто не зна­ет, какие и почему.

Янина Ипохорская

Не будем лицемерить: чего греха таить, листать женские журналы так сладко, так приятно. Что-то гладкое и блестящее, очаровательные флакон­чики, парящие в невесомости туфельки, мелькают вкусные слова — что-нибудь вроде "пастельный", "воздушный", "уютный"... Колонки разброса­ны по страничкам так элегантно, тут шрифт — там цвет. Это чтобы нам было нетрудно, глупеньким: никто ведь не читает глянцевые журналы внимательно, рассеянный взгляд нужно заманивать и ловить.

Лично мне случалось читать женские журналы исключительно из прак­тических соображений — когда появились предложения что-нибудь для них написать. Элементарная корректность требовала ознакомиться, хотя, если честно, давалось это всякий раз нелегко. Когда открываешь любой — называйся он хоть "Фам фаталь", хоть "Верунчик" — точно знаешь, что сейчас будет. Тебе будут нечто продавать, сначала убедив, что у тебя это­го нет.

Бизнес есть бизнес. Реклама тряпочек и косметики — почему нет? Это кра­сиво, а бежать покупать "оттенки сезона" никто не заставляет. Реклама чу­додейственных диет и новейших процедур — так "не любо — не слушай, а врать не мешай", ведь даже у самых доверчивых из нас есть кое-какая го­лова на плечах. Все мы знаем, что, в общем-то, нужно меньше есть и боль­ше двигаться, чудес не бывает — или бывают такие, что не обрадуешься. И все мы знаем, что "ничто так не старит женщину, как возраст". И что эф­фект дорогого косметического салона ("революционная технология омоло­жения" — альфа-гидрокси-что-то там, лифтинг-пилинг, церамид-коллаген... что следующее?) — продержится до первого аврала на работе или ангины. И что нормальная физическая нагрузка — это струйка пота, гри­маса напряжения на лице и ноющие мышцы назавтра. Барышня на картин­ке демонстрирует чудеса гибкости и растяжки, не поведя бровью и все с той же сияющей улыбкой — надувные у нее гантели, что ли?

Но это все еще цветочки. Ягодки — это философия жизни, то есть того представления о женщине и ее жизни, которое остается как бы в тени фи­гурных флакончиков и супердиет.

"Теперь, когда моя грудь выглядит нормально, я счастлива".

"Браво косметике! Именно она дарит каждой женщине уве­ренность в себе".

"Если вам что-то не нравится в том, что он делает в постели, об этом можно сказать с улыбкой — но только с нежной улыбкой".

"Благодаря интеллекту и мускулам он чувствует свое превос­ходство над женой".

Это — крупным шрифтом. Мелким — история Вали С., которая "не удержа­ла ЕГО" — то ли потому, что не пользовалась новейшим эпилятором, то ли улыбка была недостаточно нежной. Будет, конечно, и история Марины П., у которой все кончилось хорошо, — то есть ей купили цветы, признались в "чувстве" и разрешили не увеличивать бюст хирургическим путем. Как го­ворится, "спасибо, дяденька"...

Все мы знаем, что слезные письма в редакцию пишутся в редакции же, со­веты передираются из одного и того же источника (разумеется, переводно­го). А я еще знаю, что в этих изданиях часто работают вполне тонкие и умные женщины, которые, стесняясь, заказывают психологам "матерьяльчик" с пожеланиями "побольше конкретных советов", хотя про свою соб­ственную жизнь они никогда не стали бы слушать расхожие премудрости, весь этот психологический ширпотреб, "пучок на пятачок". (Между про­чим, даже на нормальной — личной и конфиденциальной — психологиче­ской консультации советы дают крайне редко и осторожно.) Но — "по­зиция нашего руководства", но — "наших читательниц интересует кон­кретика"... Работа есть работа, позиция руководства — это серьезно, как понимают все большие девочки. Я с нежностью вспоминаю редакторов и корреспонденток, с которыми мы отчаянно пытались вдуть хоть искру жиз­ни, юмора, сомнения в пластиковую упаковку "женского жанра", в этот придуманный мир. Получалось, прямо скажем, когда как и не совсем. Жить в кукольном домике, где хозяйка Барби, тесно.

Вот, например, какими вопросами мучаются "наши телезрительницы" — по мнению программы "Женские уловки", или "Дамский зал", или "Секретики женского счастьица".

•   Может ли женщина сама проявить инициативу и познакомиться с понравившимся мужчиной или нужно ждать, когда он "обратит внимание"?

•   На какие темы можно (нельзя) говорить при первой встрече (на­пример, может ли женщина говорить, что у нее — "серьезные на­мерения" или выспрашивать про его личную жизнь и т.д.)?

•   Стоит ли рассматривать приглашение в ресторан как приглаше­ние в постель?

•   По каким признакам определить, что мужчина — типичное "не то"?

•   Можно ли знакомиться с женатыми мужчинами?

•   Стоит ли ради "него" резко менять образ жизни (например, часа­ми сидеть дома и ждать звонка)?

•   Что делать, если он говорит, что любит, но жениться не хочет?

•   Можно ли говорить про свой возраст?

•   Можно ли выспрашивать про его личную жизнь?

•   Можно ли при мужчине говорить, что сидишь на диете, отказы­ваться от еды, говорить: "Я такая толстая..."?

•   Можно ли говорить о себе, о своих интересах или лучше спраши­вать его?

За каждым таким вопросом (а они вполне могли примерно так и задавать­ся) что-то да есть — только никто не потрудился выяснить, что именно. Например, в этом впечатляющем, хотя и неполном списке из моего архива сразу бросается в глаза, что большинство "роковых вопросов" связаны с разрешением (чьим, интересно?) и, в частности, с разрешением говорить. В самом деле, тупо молчать и хлопать ресницами как-то совсем уж дико. А откроешь рот — явно сделаешь что-нибудь не то. Дорогая редакция, по­могите!

У меня при чтении такого рода списков возникают совсем другие вопросы. Что же надо было сделать с девочкой, чтобы до такой степени вытравить из ее общения с представителями противоположного пола даже тень какой бы то ни было естественности? Почему отношения с мужчиной в этом "раскладе" полностью лишены радости — ни интереса, ни удовольствия, один сплошной страх ошибки? Почему воображаемый мужчина, которому словно сдается какой-то бесконечный экзамен, такой убогий, слабый, не­интересный? Почему "наши телезрительницы" совершенно не предполага­ют — судя по вопросам, — что они сами могут в общении с мужчинами хо­теть разного, искать и находить разное? Где хоть одно упоминание о том, что тело, душа, разум, дух женщины вообще имеют собственные — и раз­личные — потребности?

В пространстве плавает некая виртуальная женщина, у которой нет ни биографии, ни чувств, ни возраста, ни самооценки. Она — надувная игруш­ка, причем не обязательно из ассортимента секс-шопа — может быть рек­визитом и в гостиной, и на кухне, и в офисе. Как говорится, за что купят — то и отработает.

Я не верю в массовый врожденный идиотизм — ни женский, ни мужской. Когда милая и неглупая тележурналистка говорит извиняющимся тоном: "Нашу передачу смотрит такой контингент — домохозяйки, сами понима­ете, что они могут спросить. Главное, с ними надо попроще, на их уров­не", — для меня это многое проясняет. В частности, происхождение "на­дувной куклы". Обратите внимание, как гармонично дополняют друг дру­га страх "сказать не то" аудитории — и покровительственное "что они могут спросить" у "дорогой редакции". При всех различиях в образова­нии, возможностях, амбициях — полное единство в главном: они не лю­бят женщину.

Не нравится она им, неинтересна. Ее можно только использовать — а на что она еще годна, не разговаривать же с ней, в самом деле? Одна "домохо­зяйка" сказала по этому поводу так: "Не могу я смотреть эти женские про­граммы, тупость какая-то. Вот "В мире животных" — это да, детские есть интересные, документальное кино, даже футбол. Там хоть жизнь, происхо­дит что-то". Может быть, эта женщина не знает многого. Но и "ее уровня" вполне достаточно, чтобы не путать жизнь с ее отсутствием. Мертвой — "надувной" — ей быть не нравится.

И если к самим журналам и телепрограммам у меня вопросов нет — они такие, какие только и могут быть, то есть какие купят, — то к нам, поку­пающим или хотя бы перелистывающим, вопросы есть. Мне интересно, что нас привлекает в этом мило упакованном кукольном царстве. Конеч­но, мы имеем право предпочесть эту картину мира и самих себя про­чим — так же, как имеем право питаться сплошь жирными пирожными с ядовитым розовым кремом. Но по крайней мере понимая, что это вред­но... Нам кажется, что мы воспринимаем "жирную розочку" глянцевых страниц иронично, с безопасного расстояния. Так ли это? В самом ли деле глянцевая сласть безопасна для самооценки и достоинства или все-таки эксплуатирует наши слабости и потихоньку питает старый и могуще­ственный миф о женской глупости, мелочности, тщеславии, зависимо­сти — короче, принадлежности к "колонии паразитов" или в лучшем слу­чае — к "низшей расе"? Тогда тем более интересно, на чем нас, чем нас, за что — в смысле за какую веревочку...