Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский

Однако, следовало заниматься делом, и Макс фон Карлофф, принц богемский, ставший его правой рукой в разбойничьем лагере, как раз докладывал о неожиданном богатстве, которое просто само шло в руки.

— … и еще тогда, в Вильно, куда, помнишь, я ездил три недели назад, чтобы отвезти в монастырь очередную плату за обучение Варежки, весь город только и говорил о том, как повезло этой сиротке княжне Кобринской — такая красивая девушка, одна мать старуха осталась — отца уж давно в живых нет, и очень, мол, была бедная, а вот сейчас вдруг умер ее двоюродный дядя в Троках и завещал ей в приданное драгоценностей чуть ли не на миллион! Так вот, представь себе, Антип, что сегодня — прямо сейчас карета с княжной Анной Кобринской и ее матушкой, под охраной всего лишь двух вооруженных дубинками мужиков перевозит это сокровище — все ее приданное — из Трок в Кобрин, и находятся они в эту минуту в получасе езды отсюда. Ну, скажи на милость, Антип, зачем красивой девушке такое богатство?! Ведь ее тут же обманут! Какой-нибудь негодяй женится на ней без любви, ради одних денег, она будет страдать и выйдет, что это проклятое богатство принесло ей одну лишь беду! Разве тебе не жаль несчастную девушку? Я, например, думаю, что мы должны уберечь ее от грядущих несчастий, а заодно и от проклятого золота, которое их всегда приносит.

— Что я слышу? — притворно изумился Антип. — Ты, человек, в чьих жилах течет кровь великих императоров, хочешь отнять у несчастной девушки ее приданое?

— Не все! — горячо заверил Макс! — Боже упаси! Только часть! Точнее — две части. Из трех. Одной трети ей будет вполне достаточно.

— Гм, гм, обычно я не одобряю таких дел, но учитывая наше скверное финансовое состояние.… И когда, говоришь, они будут здесь?

— Через полчаса они проедут по дороге вдоль опушки нашего леса в сторону замка Горваль.

— Ну что ж, давай так: Первое — возьми трех людей, но без оружия, слышишь?

— Да конечно, Антип! Мы этих мужичков и без оружия скрутим…

— И второе, — продолжил Антип — Я не желаю походить на Ивана Васильевича московского, который ограбил Новгород в двух частях, оставив ему только третью! Нет, принц, мы не такие наглые разбойники! Половину! Ровно половину возьмешь, а половину оставишь девушке! Да не забудь подчеркнуть княгине и ее дочери, как благородно мы поступаем, по сравнению с некоторыми князьями!

— Как, однако, благородно поступил князь Полубенский! — Воскликнула престарелая княгиня Юлиана Кобринская. — И я знаю, почему он это сделал… — она многозначительно улыбнулась своей дочери.

— Почему же, матушка? — юная и прелестная княжна Анна готова была говорить о чем угодно, только бы скрасить как-нибудь эту ужасную дорогу по лесным ухабам.

— Видишь ли, моя дорогая, когда-то очень давно, когда мы были совсем молоды, случилось так, что я и князь.… Впрочем, я не должна была этого говорить.… Ах, прости меня, милый, усопший друг, что я коснулась нашей тайны, — обратилась она к небу, вытирая платочком глаза, — но твое великодушие, как и много лет назад снова сразило меня…

Глаза княжны Анны округлились.

— Уж не хотите ли вы сказать, матушка, что покойный князь был в юности вашим возлюбленным?

— Господи, Боже мой! — Ужаснулась старая княгиня. — Страшно подумать, насколько безнравственна нынешняя молодежь! Анна, как только тебе могло прийти в голову такое чудовищное предположение! Я вышла замуж за твоего отца чистой и непорочной, как ангел, а с князем… с князем… у нас тогда, разумеется, ничего не было да и быть не могло. Вот когда мы встретились спустя несколько лет после моего замужества.… Надо сказать, что твой покойный отец, пусть земля ему станет пухом — она привычно перекрестилась, — очень редко бывал дома — то война, то охота, — ну ты же знаешь эти вечные мужские забавы, — так вот однажды, когда его в очередной раз не было… Господи, что я болтаю — это совершенно неинтересно!

— Напротив, матушка, как раз это — самое интересное! Расскажите, прошу вас!

— Нет, нет, детка, быть может, когда-нибудь позже, когда ты сама выйдешь замуж, и надеюсь, что теперь уж, это произойдет очень скоро — с таким-то приданым!

— Кстати, матушка, я все время хочу вас спросить, не полагаете ли вы опасным путешествовать с драгоценностями в простой карете с кучером и двумя дворовыми безоружными мужиками!

— Моя дорогая, бедность приучила меня быть экономной. Кроме того, если бы мы наняли охрану, всем сразу стало бы ясно, что мы перевозим что-то ценное, и тогда-то уж точно на нас бы напали, всю охрану перебили, камни отняли, а что сделали бы с нами — страшно подумать!

— Но, матушка, о том, что мы получили наследство, знают все Троки и половина Вильно! Любой бродяга может перейти нам дорогу прямо возле того леса, что виднеется впереди!

— Милая! Ну, неужели ты думаешь, что твоя старая мать такая полная дура! Ты помнишь, когда мы выезжали из Гольшан, я оставила тебя на несколько минут, чтобы переговорить с рыцарем в латах, который выехал из Гольшанского замка и следовал за нами по дороге?

— Такой худой, смешной скелет, весь в каких-то старомодных железках? Я видела такие у дедушки на чердаке! — расхохоталась княжна Анна.

— Такой худой, длинный, весь в каких-то старомодных железках? Я видела такие у дедушки на чердаке! — расхохоталась княжна Анна.

— Ты совершенно напрасно смеешься, моя милая, — сухо сказала княгиня. — Это один из самых сильных и храбрых рыцарей Великого Литовского княжества, знатный вельможа, и даже мой троюродный племянник знаменитый князь Иван Ольшанский.

Князь Иван Ольшанский направлялся в замок Горваль навестить своего любимого двоюродного брата Федора Бельского, как всегда в полном боевом наряде, в сопровождении неизменного оруженосца Вани, вещего старца Ионы и еще десятка вооруженных воинов, которых он стал брать с собой с тех пор, как несколько месяцев назад вот в таком же мирном переезде ему пришлось противостоять целому отряду неизвестно откуда взявшихся вооруженных людей, которые его захватили. Правда, это оказались свои — люди братца Федора, к тому же они хотели только успокоить разбушевавшегося Ивана и уберечь его от неприятностей, но все равно это было поражение, а поражений князь Иван очень не любил и потому дал себе слово, что больше такого не допустит. Выезжая из родных Гольшан, он вдруг встретил троюродную тетку, вздорную и глупую старуху, у которой было только одно достоинство — очаровательная дочь, с ней-то она как раз и возвращалась в свое захудалое Кобринское княжество. Княгиня Кобринская, жеманясь и кокетничая, выспросила у Ивана, куда он едет и, узнав, что до самого замка Горваль, попросила держаться недалеко от ее кареты, на случай нападения каких-нибудь лесных татей. Можно подумать, будто у нее есть нечто, кому-то нужное, что можно похитить, но, словно угадывая эти мысли, княгиня Юлиана многозначительно намекнула, что перевозит некие ценности. Князь Иван светским человеком не являлся, в Вильно ездил редко и, не имея ни малейшего понятия о каком-то там наследстве, решил, что княгиня имеет в виду женскую честь, а, будучи по натуре человеком добрым и безотказным, он тотчас галантно заверил старую тетку, что она может целиком положится на него, и вот теперь, проклиная все на свете, князь тащился на расстоянии выстрела из лука от не менее старой, чем ее хозяйка кареты, которая едва ползла, с трудом преодолевая кочки и огромные коряги от древесных корней, потому что справа от дороги тянулся густой лес.

Князь мирно дремал в седле, когда его дернул за стремя оруженосец Ваня и звонко крикнул:

— Гляди, князь, никак на карету напали!

Князь мгновенно встряхнулся и, глянув из-под руки вдаль, увидел странную картину.

Карета княгини стояла, сильно наклонившись вперед, словно пьющая из лужи курица, трое рослых молодцев вязали двух растерянных мужиков и кучера, а молодой человек с длинными черными волосами и в белоснежной кружевной рубахе весело смеялся, уклоняясь от ударов веером, которые яростно наносила ему старая княгиня, не желавшая выходить из кареты, откуда ее все пытался вытащить молодой человек.

Князя Ивана очень удивила малочисленность нападавших, а также то, что они были без оружия — по крайней мере, так казалось издалека — но, зная о всевозможных хитростях, можно было предположить, что основная часть разбойников причем, даже, вполне возможно, вооруженных, находилась в лесной засаде рядом, а потому пренебрегать опасностью было бы неразумно, и князь Иван, привычным усилием немедленно подавил мгновенно вспыхнувший в его душе дикий страх, и принял решение дать лесным негодяям самый решительный отпор.

— К оружию! — Скомандовал он своим воинам — К бою готовсь! — и привычно подняв руку, негромко сказал Ване — Мое копье!

Ваня подал князю старинное тяжелое рыцарское копье и, взяв его наперевес, чуть вверх острием, князь Иван громко, как на поле боя, крикнул: