Враг навсегда (СИ) - Ветрова Роза

Из глаз буквально искры сыпятся от боли, на тяжелые модные ботинки с толстой подошвой я смотрю с боязнью.

— Больно? — участливо спрашивает Эмили.

Ванесса стоит у двери и что-то усердно строчит в телефоне. Ко мне снова приближается ухмыляющаяся Соня. Я с содроганием смотрю, как она довольно потирает руки. Соня — пловчиха, они у нее очень сильные. Она всегда бьет метко и дьявольски больно.

Черт, вот же попала.

Считав мои эмоции на лице, Эмили заливисто смеется, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.

— Ты навсегда останешься той нищенкой с улиц Джорджтауна, русской оборванкой, ворующей у богатых людей. Грязная, вшивая потаскушка. Никогда тебе не отмыться и не отстираться. Хоть что на себя надень. Хоть на «Роллс Ройсе» приезжай, хоть живи в чужом особняке. Это все не ты. Прикиньте, — она обернулась на своих подруг, которые стояли подле нее и улыбались. — Она у Грэйс один раз нижнее белье сперла. Настоящие шелк и кружево, цвет пыльная роза, как сейчас помню. Миссис Торнхилл ей выписывала из каталогов. Когда позор раскрылся, эта бродяжка конечно же кричала, что не брала. Комплект не нашли, но я уверена, что он был у нее в бунгало для прислуги. Где она со своей продажной мамашей жила. Для себя решила приберечь. Для своего первого раза. Ты сама об этом обмолвилась.

— Я не крала тот комплект! Я уже говорила! Я обмолвилась совсем о другом. Господи, мне было двенадцать лет! О чем ты вообще?

— Ты много чего «не крала», это я тоже помню, — ухмыляется Эмили. — А как же золото? Его же нашли у тебя, не отпирайся.

— Нашли, да! И я все уже рассказала полиции, как было! Мистер Торнхилл мне верит. Я говорю правду! Но не вижу причин почему я должна сейчас распаляться перед тобой и доказывать. Ты никаким боком не относишься к той истории.

— Мы с Алексом росли вместе, мы почти семья. Все, что касается его, касается и меня.

Какие громкие слова. Я тоже росла с ним вместе. Но мы не семья. Это все такой бред.

Не удержавшись, искренне смеюсь над ее словами. Ну прямо один за всех и все за одного. Мушкетеры, не меньше.

— Смешно, дрянь?

Она лупит меня щекам, оставляя царапины своими кошачьими ногтями, Соня и Ванесса по традиции удерживают меня. Мой смех мгновенно прекращается. Пытаюсь вырваться, но их трое и в этом их преимущество. Силы не равны.

— Ложи на пол! Проверим, что она носит. Узнаем, завлекает или нет.

Я не понимаю о чем речь, но они вдруг валят меня на пол, больно ударив носом об плитку. Во рту появляется металлический вкус крови, в глазах на секунду темнеет от удара.

Мне ничего не видно, но, почувствовав на себе что-то невероятно тяжелое и выбивающее дух, сразу опознала Соню. Кобыла уселась мне на лопатки, лишая воздуха. Кто-то из них уселся в ноги.

Запоздало поняв, что мне не выбраться, начинаю истошно кричать, но Соня запихивает мне в рот комок носков, что стащила у Ванессы. Теперь мне остается только невнятно мычать и надеяться на помощь. Вдруг кто-то сейчас зайдет и увидит это вопиющее бесчинство.

Мне даже не удается пошевелиться, не то что выбраться.

Сердце леденеет, а желудок падает вниз, едва я ощущаю, как чужие ладони задирают на мне школьную юбку.

Какого…?!

Нет! Нет!

НЕТ!

Отчаянно мычу и извиваюсь, пытаясь выкарабкаться из железных тисков, но у меня не получается. А еще появляется животный страх захлебнуться собственными слюнями и кровью из носа, которая стала затекать в горло. У меня начинается приступ паники.

Когда по моим зажатым ногам стягивают белье, я уже беззвучно плачу, понимая в душе, что меня ждет что-то поистине ужасное и страшное.

А потом раздается щелчок двери.

— Ребята, тут такие новости, закачаешься! — возбужденно воскликнула Ванесса в дверь, и в нее вломилось несколько человек из класса.

Я с трудом поднимаю голову, пытаясь рассмотреть входящих сквозь упавшие на лицо пряди волос. Мои волосы везде. И во рту, и на глазах. Еще секунда, и я начну задыхаться.

Мне хочется умереть.

Оскар Янг, Джексон Феллроуз, долговязый Патрик и другие одноклассники стоят надо мной, рассматривают. Даже Таня была здесь, отвела взгляд, делая вид, что ее интересуют стиральные машины.

Не было только ЕГО.

— Ооо, какие люди, — радуется Янг, потирая ладонями. — Обалдеть у вас тут зрелищные игры.

— Оскар, отвали, — ржет Соня, хлопая ему глазами. — Мы не по девочкам.

— Да? А выглядит все именно так.

Одноклассники заполняют пространство прачечной слишком стремительно. С тоской и страхом я все сильнее вжимаюсь в пол, пока они меня обступают со всех сторон. Обреченно принимаю тот факт, что мою обнаженную пятую точку сейчас наблюдает весь класс.

— Зачетный зад у Гориллы. Я бы пожмякал. — Узнаю голос противного толстяка О'Лири.

— Пожмякаешь как-нибудь, — веселится Соня.

— Вы ему не проболтались? — хладнокровно спрашивает Эмили, перебивая подругу.

— Нет. Но ты нас удивляешь, Эми, — Янг манерно растягивает слова. — Почему Торнхилл-то не здесь?

— Они расстались, — выдает Феллроуз.

Эмили вспыхивает.

— Так вот в чем дело…

— Это здесь не при чем! — она шипит на Янга. — Но то, что он встал на ее сторону, лишь доказывает, что ему тогда лучше оставаться в неведении.

— Ты объявляешь войну Торнхиллу? — Джексон скептически щурится.

— Из-за этой маленькой шутки? — удивляется Эмили. — Нет, конечно. Я его люблю.

— Маленькая шутка? Эми, наша принцесса лежит без трусов на виду у всего класса. Алекс будет очень зол, если мистер Торнзилл. Опусти ей юбку.

— Да причем тут Алекс? Это вообще его никак не касается! — Она все-таки дергает мою юбку вниз. — На вот, держи красоту. Бабушкины рейтузы.

Сквозь слезы я вижу, как она кидает в Феллроуза белым комком. Моим нижним бельем. Тот ловит и двумя пальцами перекидывает дальше.

Я снова утыкаюсь носом в прохладную плитку, пытаясь абстрагироваться от кошмарного настоящего. После физической борьбы с ними у меня не осталось сил.

— Фу, убери это от меня!

— Обалдеть, труселя! У моей бабушки и те повеселее.

— Монашкой прикрывается. Чопорные трусы нацепила. А сама-то как мамаша.

Одноклассники ржут, перебрасывают их друг другу. Девчонки морщатся и повизгивают, отскакивая в сторону.

— Соня, заканчивай, — опять произносит Джексон безразличным голосом. — Отпусти ты Гориллу. У нее кровь из носа ручьем льется.

— Еще один сердобольный, — вздохнула Соня.

Но Феллроуза послушалась. Дышать, и впрямь, стало легче, когда она подняла свою тушу с моей спины.

— Так, ребята! — громко провозгласила Эмили, привлекая внимание остальных. — Что будем делать с трофеем?

Она удерживает белую хлопковую ткань на кончике моего карандаша, который подняла с пола. Учебник по тригонометрии уже лежит разорванным. И когда успели?

Я опустила глаза и уставилась немигающим взглядом в чьи-то ботинки перед моим лицом, из-за слез ничего не видно. Но я и не хочу смотреть.

— Сжечь!

— В рамку и на доску почета!

— Давайте Ковальчику подкинем?

— Может, бесячему Робертсу? Он ее как раз обожает. Пусть хранит у себя под подушкой.

— Фуууу!!!

— У меня предложение покруче, — заявляет Эмили. — Продадим их на самом настоящем аукционе! Грэйс для нас такие устраивала.

От ее слов я почувствовала, как во мне поднимается тошнота.

Неужели это все происходит на самом деле?

ГЛАВА 6

ДИАНА

Много лет назад…

Умытые, причесанные и выстиранные, мы стояли с матерью в шикарном холле. Мать в красивой черно-белой форме с кружевным передником. На мне почти такая же юбка и блузка, накрахмаленный фартук из хлопка, не из кружева, но тоже смотрится очень красиво. Как мне потом объяснили, у них никогда не было слуг моего возраста, поэтому форму быстро сшили на заказ. Работать в таком возрасте вообще-то незаконно, но в этом доме были свои порядки, а местная полиция была давным-давно хорошо прикормлена, чтобы обращать на такие мелочи свое внимание.