Жизнь в средневековом замке - Фрэнсис Гис

В затянувшейся борьбе английских баронов с королем заметную роль играли экономические соображения. В этой области бароны добились немалых успехов – больше, чем в других, – извлекая выгоду из медленного, но неуклонного роста доходности поместий, наблюдавшегося в XII–XIII веках. Методы ведения сельского хозяйства и урожайность на протяжении раннего Средневековья оставались практически неизменными, но большинство феодалов смогли увеличить свой доход, вводя разнообразные усовершенствования, обычно за счет крестьян. Кроме того, развитие городов позволило многим из них найти рынок сбыта для излишков урожая и даже заняться товарным земледелием на постоянной основе. И все же рынок тогда был слишком слабым, чтобы давать достаточный стимул для резкого повышения эффективности сельского хозяйства, – это произошло значительно позднее.

Настоящую угрозу для барона и его привилегий представляла не столько королевская власть, сколько медленные, но неотвратимые экономические изменения. Торговцы тканями и другие коммерсанты, эксплуатировавшие своих рабочих, пожалуй, не менее жестоко, но более эффективно, чем бароны – своих крестьян, вырвались вперед в экономической гонке, сельские же феодалы, засевшие в своих гордых, но безжизненных в экономическом смысле замках, топтались на месте.

Некоторым не удавалось даже этого. Судьба Роджера Биго-младшего, унаследовавшего Чепстоу от своего дяди в 1270 году, служит хорошим примером того, что случалось с бароном, пренебрегавшим своими поместьями ради политики. После поражения баронов под Ившемом (1265) этот неисправимый мятежник отдал все, что имел, – всю свою собственность в Англии, Уэльсе и Ирландии – для свержения монарха. В конце концов ему пришлось бесславно капитулировать: в обмен на списание громадных долгов недальновидный Роджер отдал все имения королю и получил их обратно с условием, что после его смерти они отойдут короне. После смерти Роджера в 1302 году это случилось, в частности, с Чепстоу.

Так могущественный замок на реке Уай после двух с лишним столетий перестал быть баронской твердыней. В течение долгого расцвета феодализма он служил домом для могущественнейших аристократических семейств нормандской Англии.

Глава III. Замок как жилище

Пока военные инженеры совершенствовали систему земляных сооружений, палисадов, стен, башен, ворот, барбаканов и бойниц, внутреннее устройство замка также изменялось: он становился более удобным для проживания, появлялось все больше возможностей уединиться.

До нас почти не дошло описаний древнейших курганно-палисадных замков, и только в одном тексте встречаются указания на устройство жилых помещений. Хронист Ламберт Ардрский описывает деревянный замок на холме, возведенный в Ардре (Фландрия) в начале XII века:

Первый этаж – в уровень с землей; там были погреба и амбары, большие сундуки, бочки и кадки и другая домашняя утварь. Во втором этаже – жилые помещения и общие залы: здесь помещения пекарей, здесь кравчих, там большая горница сеньора и его супруги, где они спали, рядом с которой приют служанок и комната или спальня для детей. ‹…›

В верхней части дома устроены светелки, где спали сыновья хозяина дома, когда хотели, а дочери всегда должны были спать здесь; там же могли соснуть сторожа, всегда бдительно охраняющие дом. ‹…› Повсюду вели лестницы и переходы из этажа в этаж, из дома в кухню, из комнаты в комнату, из дома в лоджию… там любили сидеть и утешаться беседой; а из лоджии – в часовню, или капеллу, подобную Соломоновой скинии своей сенью и живописью[2].

Такое сложное внутреннее устройство в курганно-палисадных замках встречалось крайне редко – обычно жилых помещений было куда меньше. Как правило, сеньор с семейством принимали пищу и спали в здании на вершине холма, а кухня, помещения для слуг и солдат, кузница, конюшни, амбары и склады располагались в постройках у подножия холма. Бывало и по-другому: хозяин с домочадцами проживали у подножия холма, а замок наверху служил лишь сторожевой башней и убежищем в случае опасности.

Где бы ни проживал сеньор – на вершине или у подножия холма, в шелл-кипе или большом толстостенном замке (начиная с XIII века), – в его резиденции всегда имелся большой зал, обширное помещение с высоким потолком. Иногда он находился на первом этаже, но чаще (например, в Большой башне Чепстоу, сооруженной при Фиц-Осберне) – на втором, для большей безопасности. В ранних залах имелись боковые приделы, как в церкви: деревянные столбы или каменные колонны поддерживали потолок из дерева. Вскоре средневековые плотники стали использовать для поддержки крыши треугольные стропильные фермы, что позволило отказаться от приделов, – зал стал единым большим пространством. На окнах имелись деревянные ставни с железными засовами; стекла в XI–XII веках встречались редко. В XIII веке король или могущественный барон мог вставить «белое [зеленое] стекло» в несколько окон, в XIV столетии остекление распространилось повсеместно.

Если зал располагался на первом этаже, пол был из утоптанной земли, камня или гипса, а на втором этаже пол почти всегда был деревянным и опирался либо на деревянные столбы (как в Большой башне Чепстоу), либо на каменные своды. Ковры вешали на стены, либо покрывали ими столы и скамейки, но на полу – если говорить об Англии и Северо-Восточной Европе – они появляются лишь в XIV веке. Хронист Матвей Парижский рассказывает, как повели себя лондонцы, когда в 1255 году для Элеоноры Кастильской, супруги будущего Эдуарда I, отвели помещение, «увешанное шелковыми пеленами и коврами, наподобие храма, и даже пол был устлан коврами. Это сделали испанцы согласно обычаю своей страны; но такая чрезмерная спесь вызвала у народа хохот и насмешки». Полы устилали камышом, а в позднее Средневековье в ход порой шли цветы и травы, такие как базилик, мелисса, ромашка, пижма, калужница, маргаритка, сладкий фенхель, дубровник, иссоп, лаванда, майоран, мята обыкновенная и болотная, роза, фиалка и чабер. Камыш время от времени меняли и подметали при этом пол, но Эразм замечает, – видимо, в предшествовавшую эпоху это было обычным делом, – что под ним часто обнаруживались «пролитое давным-давно пиво, жир, осколки, кости, плевки, испражнения собак и кошек – словом, всяческая мерзость».

Вход в главный зал, как правило, делали в боковой стене, в дальнем конце зала. Если зал располагался на верхнем этаже, в него обычно попадали по наружной лестнице, пристроенной к стене донжона. В некоторых замках (Дуврском, Рочестерском) эта лестница была закрытой со всех сторон и находилась в пристройке, защищавшей вход в донжон, но чаще лестница имела только крышу. В донжоне Чепстоу, сооруженном при Фиц-Осберне, лестница шла внутри стены, от двери на первом этаже до главного зала на втором.

Обитавшее в замке семейство восседало на помосте из дерева или камня в парадном конце зала, противоположном входу, вдали от сквозняков и посторонних глаз. Владелец