Остаться в живых - Макс Брэнд

Он снова принялся крошить хлеб. А я увидел, как несколько вилок неподвижно застыли в воздухе, — их хозяева явно не смели шевельнуться и сунуть еду в рот. Каждого до смерти пугало, что именно его могут попросить откликнуться на только что полученное приглашение!

Меня это не беспокоило — я был самым младшим. Но мысль о нависшей над чьей-то головой опасности словно бы обдала меня могильным холодом, заставив вздрогнуть.

И тут Дэн проговорил:

— Ну, хорошо, может, кто-нибудь поедет-таки со мной? Как насчет тебя, Нельс?

Я так вжался в сиденье, что голова в плечи ушла.

Здоровила Лефти сидел как раз напротив меня, и я увидел, что он ухмыляется. Впрочем, скорее сочувственно, чем со злорадством.

— А, ладно, все нормально, Нельс, — отмахнулся Дэн Порсон. — Я не буду тащить тебя на подобное представление.

«Это очередная проверка того, на что я гожусь, — сказал я себе, — и на сей раз нужно встретить ее достойно. Никаких уверток! Я поеду на треклятую вечеринку — пусть даже и выставлюсь там трусом или дураком».

А поскольку надо было хоть как-то отреагировать на предложение, я выпрямился и изрек:

— Знаешь, Дэн, я вовсе не претендую на роль какого-нибудь там героя. И не стану притворяться, будто я — тот, кто тебе нужен. Но если ты и в самом деле хочешь, чтобы я ехал, я поеду.

По-прежнему не отрывая глаз от стола, Дэн ответил:

— Отлично, Нельс. Глядя на других наших парней, никак не скажешь, чтобы они провели уйму времени на танцах. Беседа со стаканом виски у стойки бара — пожалуй, все, на что они способны. Но ты, Нельс, ловко работаешь ногами. Отправимся вместе и будем вести себя так, будто решили хорошенько поразвлечься и весело провести время.

Он слегка отодвинул стул от стола и расхохотался, но визгливо и неестественно, после чего добавил:

— Это письмо заменит мне ужин. Я и так сыт по горло. Так что пойду-ка лучше подышу свежим воздухом.

Дэн поднялся и ушел, а я продолжал есть, старательно отгоняя прочь мысли о предстоящей поездке и притворяясь, будто ужасно голоден.

Но очень скоро я обнаружил, что нож и вилка застыли у меня в руках, а сам я сижу, отрешенно уставясь в пустоту перед собой, и эта пустота вдруг наполнилась призрачной музыкой, шорохом и шуршанием ног, скользящих по полу большого танцевального зала. А потом из легкой, приятной дымки неожиданно возник Том Экер с нацеленным на меня револьвером!

Это было всего лишь мимолетным видением, но для меня в тот миг оно выглядело реальнее действительности.

А затем сквозь туман я разглядел Лефти. Парень завороженно глядел на меня, хлопая ресницами.

— Я все понимаю, малыш, — пробурчал он. — Это — сущий ад!

— Еще бы! — воскликнул я от всего сердца.

Глава 7

КЭТХИЛЛ

Наступила среда, и я, естественно, ожидал, что Дэн Порсон или его отец предложат мне привести себя в порядок перед вечеринкой, а заодно подготовить и почистить оружие. Ничуть не бывало! Порсоны, похоже, относились к нависшей над нами угрозе как к чему-то самой собой разумеющемуся и держались как ни в чем не бывало. О чем они только думали? Ведь все понимали, что Экеры задались целью прикончить молодого Порсона и любого его спутника.

Нет, создавалось впечатление, будто их это нисколечко не колышет. Вот только Дэн подошел ко мне на рассвете того дня и сказал:

— Послушай, Нельс… Ты должен знать, что вовсе не обязан ехать со мной сегодня вечером, если сам того не хочешь. Понимаешь меня?

— Пропустить такую вечеринку? — притворно возмутился я. — Отказаться от удовольствия увидеть перед собой целое стадо миленьких маленьких кольтиков, брызжущих пламенем и плюющих свинцом? Почему ты так плохо обо мне думаешь? Конечно, я не упущу этакий шанс и не останусь в стороне, хотя догадываюсь, что, как и всякий другой, могу получить там добрую порцию свинца. Вот только, Дэн, у меня за спиной никакого опыта в том, что касается подобных вещей, — и вдруг я попадаю в такой переплет… А я не какой-нибудь молниеносно выхватывающий оружие артист… и вообще не из тех парней, что с первого раза сбивают подброшенную в воздух монетку.

Какое-то мгновение Дэн внимательно приглядывался ко мне, и в душе затеплилась слабая надежда, что он переменит решение и возьмет с собой кого-нибудь другого.

Но Дэн, кивнув, почти нехотя проговорил:

— Возможно, ты и впрямь не очень скор в стрельбе, но те, в кого ты метишь, уже не подымаются после выстрела, я это заметил!

Я знал, что он имеет в виду. Однажды мы с Дэном ехали куда-то вдвоем, как вдруг откуда-то выскочил маленький, песчаного цвета койот и, подпрыгнув на месте, бешено понесся прочь, хитро петляя меж кустов и камней. Дэн в ту же секунду сорвал с плеча винтовку и послал пулю вслед. У меня не было с собой винтовки, я выхватил револьвер и сделал один из этих дурацких, безнадежных выстрелов с большого расстояния. Однако он оказался не таким уж и глупым. Может, это было чересчур самонадеянно, но почему-то я тут же решил, что попал в койота и, более того, сразил его наповал…

А затем, когда Дэн, чертыхнувшись, резко дернул винтовку вверх, я прицелился еще раз и перешиб койоту хребтину. Это был классный выстрел с расстояния в сто ярдов — Дэн настоял, чтобы измерить его шагами. Тогда он не особенно распространялся об этом происшествии, но теперь, поймав его взгляд, я понял с совершенной определенностью, что у меня нет шансов выйти из игры. Тот злополучный выстрел заставил Дэна выбрать именно меня, и не могло быть даже речи о том, чтобы он взял с собой кого-нибудь другого!

Весь день мы трудились как обычно, а к поездке готовились точно так же, как к любой вечеринке. То есть накачали насосом воды в цинковые корыта для стирки, а потом влезли в них и стали натираться желтым хозяйственным мылом. Самое милое дело, если надо хорошенько отскрести грязь! Чувствуешь себя после этого — будто заново на свет родился!

Потом мы нарядились в лучшие свои одежды — яркие и праздничные. И все время, пока натягивал одежду, я мысленно обращался к своему тоскливо ноющему сердцу: «Господи! Вот в этом во всем я и умру!»

Застегивая куртку, я говорил себе, что пуля, возможно, пробьет ее слева и оставит там маленькую дырочку, сквозь которую будет медленно-медленно сочиться кровь.

Я пытался отогнать мысли о ружьях и револьверах, но тщетно. Я лишь тешил себя надеждой, что умру быстро, памятуя, как долго и мучительно умирал несчастный Терри Уильяме. Как он вертелся и переворачивался по полу, подобно цыпленку с оторванной головой. Как он задыхался, как сотрясался в удушье. Как глаза его вылезали из орбит от страшных, нечеловеческих мучений. Как бедняга просил, чтобы кто-нибудь пристрелил его, положив тем самым конец нестерпимым страданиям.