Медитация. Первая и последняя свобода - Бхагаван Раджниш

Веками монахи во всем мире практикуют наблюдателя. Возможно, они называют его свидетелем, но это не свидетель. Свидетель — нечто совершенно иное, качественно иное. Наблюдателя можно практиковать, культивировать; практикуя наблюдателя, можно улучшать его.

Ученый наблюдает, мистик свидетельствует. Весь научный процесс — это процесс наблюдения: очень острое, проницательное, точное наблюдение, от которого ничто не ускользает. Однако ученый не приходит к познанию Бога. Его наблюдение очень и очень квалифицированное, и, тем не менее, он не осознает Бога. Он не встречается с Богом; наоборот, он отрицает существование Бога, ибо, чем больше он наблюдает (а весь научный процесс — это процесс наблюдения), тем больше отделяется от бытия. На месте разрушенных мостов вырастают стены, он становится узником своего собственного эго.

Мистик свидетельствует. Но помните: свидетельствование есть случайное событие, побочный продукт — побочный продукт целостного бытия в любом моменте, в любой ситуации, в любом переживании. Целостность — вот ключ: из целостности проистекает благословение свидетельствованию.

Забудьте о наблюдении; да, оно даст вам точную информацию о наблюдаемом объекте, но вы совершенно забудете при этом о своем собственном сознании.

МЕДИТАЦИЯ — ЭТО УЛОВКА

Медитация — это тайна, которую можно назвать наукой, искусством и уловкой, не усмотрев в этом никакого противоречия.

С одной точки зрения, медитация — наука, ибо существует точная техника медитации, которую необходимо выполнять. Никаких исключений здесь нет, это почти научный закон.

Но с другой точки зрения, можно сказать, что медитация — искусство. Наука — это продолжение ума, математика, она логична, рациональна. Медитация же принадлежит сердцу, а не уму — это не логика, она ближе к любви. Она не похожа на какую-либо научную деятельность, она больше напоминает музыку, поэзию, живопись, танец; следовательно, ее можно назвать искусством.

Однако медитация — столь великая тайна, что ее не исчерпывают термины «наука» и «искусство». Она — это уловка: либо вы ее обретаете, либо нет. Уловка — это не наука, ей нельзя обучить. Уловка — это и не искусство. Уловка — это самая таинственная вещь, которую может постичь человек.

Когда я был маленьким, меня отправили к учителю плавания. Он был лучшим пловцом в городе, и я никогда не встречал человека, который был бы так влюблен в воду. Вода была его богом, он поклонялся ей, а река — его домом. Спозаранку — с трех часов утра — он уже был на реке. Вечер он тоже проводил на реке, а ночью сидел на берегу и медитировал. Вся его жизнь проходила рядом с рекой.

Когда меня привели к нему — я хотел научиться плавать, — он посмотрел на меня и что-то почувствовал. Он сказал: «Научиться плавать нельзя; я могу просто бросить тебя в воду, и ты сам научишься. Нет никакого способа научить плавать, этому нельзя научить. Это уловка, а не знание».

И вот что он сделал: он бросил меня в воду, а сам остался на берегу. Два или три раза я вынырнул, но понял, что тону. Учитель стоял на берегу и даже не пытался мне помочь! Когда на карту поставлена жизнь, вы, разумеется, делаете все, чтобы спасти ее. Я принялся грести — наобум, лихорадочно, но сноровка пришла. Когда на карту поставлена ваша жизнь, вы делаете все, что можете… и всякий раз, когда вы делаете все, вы добиваетесь успеха!

Я поплыл! Я весь дрожал! «В следующий раз, — сказал я своему учителю, — не бросайте меня в воду: я прыгну сам. Теперь я знаю, что тело обладает врожденной способностью плавать. Дело не в том, как плавать, а в том, как настроиться на водяную стихию. Стоит только настроиться на водяную стихию, и она начинает вас защищать».

С тех пор я бросил немало людей в реку жизни! А сам стою на берегу… Почти никто, если он совершает прыжок, не терпит неудачу. Человек обречен выучиться.

Возможно, у вас уйдет несколько дней на то, чтобы овладеть уловкой. Ведь это уловка, а не искусство! Если бы медитация была искусством, то ей можно было бы обучиться. Но так как это уловка, вы должны попробовать — и постепенно ею овладеете. Один из японских профессоров психологии взялся обучать плаванию шестимесячных детей — и добился успеха. Тогда он стал обучать трехмесячных младенцев — и преуспел в этом. Теперь он пытается обучать новорожденных, и я уверен, что он снова добьется успеха. Это вполне возможно — ведь плаванье это уловка. Ничего другого не требуется: ни возраста, ни образования… это просто уловка. А если шести — и трехмесячные младенцы могут плавать, значит, мы от рождения «знаем», как плавать… И просто должны раскрыть это знание. Чуточку усилия, и вы сможете его раскрыть. То же самое верно и по отношению к медитации — и даже в большей степени, чем по отношению к плаванию. Вы просто должны сделать небольшое усилие.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

МЕДИТАЦИОННЫЕ ТЕХНИКИ

ДВА МОЩНЫХ МЕТОДА ПРОБУЖДЕНИЯ

Если быть точным, это не медитационные техники. Вы только настраиваетесь. Это как… если вы видели индийских музыкантов, исполняющих классическую музыку… в течение получаса, а иногда и дольше они приводят в порядок свои инструменты. Подкручивают колки, подтягивают или отпускают струны, барабанщик проверяет свой барабан — в порядке он или нет. Они проделывают это в течение получаса. Это еще не музыка, это лишь подготовка.

То, что мы называем «кундалини», не есть еще медитация. Это лишь подготовка. Вы настраиваете свой инструмент. Когда он готов, тогда вы стоите молча, и медитация начинается. Тогда вы полностью в ней. Вы сами себя разбудили, прыжками, танцем, дыханием, криком: все это — способы стать более чутким по сравнению с вашим обычным состоянием. Как только вы стали чутким, наступает ожидание. Ожидание — это медитация. Ожидание с полным осознаванием. И тогда приходит медитация, она нисходит на вас, окружает вас, играет и танцует, она очищает вас, делает чистыми, преображает.

ДИНАМИЧЕСКАЯ МЕДИТАЦИЯ: КАТАРСИС И ПРАЗДНИК

Медитация — это энергетическое явление. Обо всех видах энергии необходимо знать главное, основной закон: энергия движется в двух противоположных направлениях. Она движется только так, другого пути для ее движения нет. Она движется в двух противоположных направлениях.

Чтобы стать динамической, любой энергии необходим противоположный полюс. Это напоминает электрический разряд между положительным и отрицательным полюсами. Если имеется только отрицательный полюс, электричество не возникнет; если только положительный, электричество тоже не возникнет. Необходимы два полюса. А когда встречаются два полюса, они создают электричество, тогда между ними проскакивает искра.

И так со всеми разновидностями явлений. Жизнь движется не переставая, между мужским и женским полюсами, в противоположных направлениях. Женщина — отрицательная жизненная энергия; мужчина — положительный полюс. Они подобны электричеству — вот откуда такая притягательность! Если бы существовал только мужчина, жизнь исчезла бы; если бы существовала только женщина, не было бы никакой жизни, — одна смерть. Между мужчиной и женщиной существует равновесие. Между мужчиной и женщиной — двумя полюсами, двумя берегами — течет река жизни.

Куда бы вы ни взглянули, вы обнаружите энергию, двигающуюся между двумя полюсами, удерживающуюся в равновесии.

Полярность очень важна для медитации, потому что ум логичен, а жизнь диалектична. Когда я говорю, что ум логичен, это значит, что ум движется по линии. Когда я говорю, что жизнь диалектична, это значит, что жизнь движется в противоположных направлениях, а не по линии. Она движется зигзагообразно: от отрицательного — к положительному, от положительного — к отрицательному, от отрицательного — к положительному. Она движется зигзагообразно, она использует противоположности.

Ум движется по линии, по обычной прямой линии. Он никогда не движется к противоположному — он отвергает противоположное. Он верит во что-то одно, а жизнь верит сразу в два.

Поэтому что бы ни создавал ум, он всегда выбирает одно. Если ум выбирает безмолвие, если он пресытился шумом жизни, если он решил стать безмолвным — тогда ум отправляется в Гималаи. Он хочет стать безмолвным, он не желает иметь ничего общего, ни с каким шумом. Даже пение птиц будет его беспокоить, даже шелест ветерка в деревьях причинит ему беспокойство. Ум хочет безмолвия, он избрал свою линию. Отныне противоположное безмолвию будет им полностью отвергнуто.

Однако живущий в Гималаях человек, который ищет безмолвия и избегает противоположного, мертвеет; он непременно станет тупым. И чем сильнее он стремится к безмолвию, тем тупее он становится — ибо жизнь нуждается в противоположном, она нуждается в вызове, который бросает противоположное.

Между двумя противоположностями возникает совершенно иное безмолвие. Первый вид — это мертвое безмолвие, безмолвие кладбища. Мертвец безмолвен, но ведь вам вовсе не хотелось бы стать мертвецом. Мертвец абсолютно безмолвен. Никто не в силах нарушить его безмолвие; его сосредоточенность идеальна. Вы не сможете отвлечь его ум в сторону, он совершенно неподвижен. Даже если весь мир сойдет с ума, мертвец и дальше будет пребывать в своей сосредоточенности. И, тем не менее, стать мертвецом вам не хотелось бы. Безмолвие, сосредоточенность… но вам не хотелось бы стать мертвым — ведь если вы безмолвны, но мертвы, ваше безмолвие бессмысленно.