Похождения красавца-мужчины, или Сага об ОБухаре - Валерий Сенин

В Петербурге сильнейший зимний шторм. Утром я выскочил из непарадного подъезда, чтобы добраться до работы, которая находится недалеко от метро «Пионерская», и заблудился в снеговой круговерти. Ветер дул одновременно со всех сторон, и обильный снег летел со всех сторон. Отойдя от дома на двадцать метров, я уже не видел дома. Под ногами была дорога, которая вела к автобусной остановке. До остановки от моего дома примерно двести метров. Но я прошагал минут пять, проваливаясь в снег по щиколотки, а остановку не нашел.

Я шагал уже полчаса, а остановка не появлялась. Если так пойдет дальше, то опоздаю на работу, а мне опаздывать нельзя, потому что работаю только вторую неделю, а мой испытательный срок – месяц. И во время этого срока я должен показать себя с лучшей стороны, настоящим грузчиком, для которого погрузка и разгрузка – это главное наслаждение в жизни.

Мужчина, выскочивший из снежного облака, прокричал мне навстречу:

– Снег и ветер на всем белом свете, только снег и ветер! И больше ничего!

И пропал за моей спиной.

Действительно, снег и ветер на всем белом свете. Иду уже около часа, а остановки все нет и нет. На работу уже опоздал. Но не это главное. Главное – дойти до остановки. Впрочем, главное – это не умереть. Я иду уже не по дороге, а по какому-то полю, проваливаясь в сугроб выше колен. Как будто живу не в Петербурге, а в какой-то деревне. Иду от северной окраины города к центру уже больше часа, а не столкнулся ни с одним домом.

– Ау-у! Дома! Где вы!? – ору я изо всех сил. Но мой ор /крик/ пропадает в надрывном хохоте, плаче и свисте ветра. Он, конечно же, главный на улицах Петербурга. Прекрасно это понимаю, поэтому замолкаю и иду дальше.

Проходит еще около часа и из снежного месива навстречу мне выныривает мальчик, едущий верхом на белом осле. Поравнявшись со мной, мальчик кричит:

– Вы не подскажете, далеко ли до цирка? Нас пригласили на день рождения медведя. Мы выехали из дома Пионеров на Невском проспекте. И едем уже третий час, а цирка все нет и нет!

Я объясняю мальчику, что тоже заблудился и не могу понять, где Север, а где Юг. Не могу понять, где Петербург с его домами. Мальчик разворачивает белого осла и мы уже втроем пробираемся сквозь кипящее снежное море. Втроем веселее. Ветер продолжает яростно дуть со всех сторон. Куда ведет нас наш странный жребий, неизвестно, но идти надо /необходимо/, потому что это не дурной сон, а дурная явь. Кстати, я мог бы утром не вылезать из теплой постели в шесть часов. Спал бы и спал часов до двенадцати (или до обеда) и не насиловал бы сейчас свои ноги. Не зря говорят: дурная голова ногам покоя не дает.

От моих мыслей меня отвлекает мальчик, он стучит меня сзади по плечу и кричит:

– Мне кажется, нужно повернуть направо!

Мне все равно, куда поворачивать, поэтому поворачиваю направо и иду, проваливаясь в снег по щиколотки. Наверное, мы вышли на какую-то дорогу. Проходит еще час, но ситуация не меняется. Снег и ветер на всем белом свете. Снег и ветер. Я спотыкаюсь обо что-то и падаю. Этим «что-то» оказывается труп замерзшего мужчины. Он умер уже несколько часов назад, поэтому успел стать ледяным, как и снег, который его окружает. Помочь ему мы уже не в силах, но мальчик не хочет его бросать, надеясь на чудо. Мы грузим труп на осла и идем дальше: чтобы самим не стать трупами, нам необходимо идти, идти и идти, пока не встретится какой-нибудь дом. Но все дома пропали. Петербург исчез, растворился.

Странно, мой рабочий день уже заканчивается, а я все продолжаю искать автобусную остановку, чтобы сесть на автобус и ехать на любимую работу, грузить коробки с конфетами. А десятилетний мальчик Владимир спешит на день рождения медведя в цирк. Мы держимся за руки, чтобы не потерять друг друга, а белый осел, везущий труп незнакомого мужчины, не отстает от нас ни на шаг. Сильнейший снежный ветер надрывно хохочет, рыдает, свистит. Не могу понять: это испытание или предупреждение?

Примерно через час из снежного кипения выскакивает негр, он бегает с большой скоростью вокруг нас и орет:

– Я учитель русского языка! Твою мать! Из Америки! Твою мать! Первый раз в Петербурге! Твою мать! Я никогда не видел снега! Твою мать! И больше никогда не хочу его видеть! Твою мать!

Негр перестает орать и скрывается в снежном кипении за нашими спинами. Конечно же, ему не повезло. У Петербурга белая горячка. И общаться с больным неприятно, даже любящим его детям. Снег и ветер на всем белом свете. Снег и ветер. Проходит еще час, и… мы выходим к железнодорожному вокзалу в городе Пушкине. На вокзале тепло и многолюдно. Мальчика с белым ослом и трупом куда-то уводят. А меня поят сладким горячим чаем с водкой. Перемешанных в пропорции один к одному. Я выпиваю четыре стакана, забыв о том, что бросил пить алкоголь, и теряю сознание. А в себя прихожу в теплом вагоне электрички, подъезжающей к перрону Витебского вокзала.

На следующий день я узнаю, что меня уволили с работы за прогул. Обидно, но не быть мне грузчиком.

Не всегда уверен, что завтрашний день для меня наступит, поэтому откладываю важные дела на послезавтра.

После бочки дегтя хотя бы ложечку меда…

Ах, Диана, куда же ты запропастилась? Уже третью неделю я звоню тебе домой по пять раз в день, и никто не поднимает трубку. Я скучаю по твоему голосу, по твоему телу, по твоему разуму. Третью неделю я не занимаюсь сексом. Такого со мной не было лет двадцать. Ежедневный секс вошел в привычку, как и чистка зубов по утрам и вечерам. У меня много знакомых женщин, которые в любое время дня и ночи готовы раздвинуть ноги и впустить меня. Стоит мне захотеть, и я буду трахаться двадцать четыре часа в сутки. Но один день с великолепной охотницей что-то во мне изменил. И третью неделю я не дотрагиваюсь до женщин, ожидая ее возвращения. Самец, живущий во мне, очень сильно бесится, он не привык к воздержанию. Он капризничает и орет на весь Петербург.

И, словно услышав его крики, вдруг звонит мой хороший приятель Владимир и предлагает, в счет погашения моих долгов, как следует оттрахать его жену, которой сегодня исполнилось тридцать лет. А лучший подарок для жены, по мнению Владимира, это хороший секс. Поэтому он мне и звонит. Если бы не долг, я бы отказал ему. Но долг платежом красен. Я соглашаюсь. Владимир привозит Ирину ко мне и уезжает. А мы три часа перемещаемся из ванной в кровать, с кровати на пол, с пола на стол, со стола в ванную. Ирина покорена моим самцом. Я же удивлен тем, что тридцатилетняя женщина, прожившая замужем десять лет, не умеет нормально трахаться, а целуется, как семиклассница. Советую ей прочитать «Кама Сутру». А она мне с обидой отвечает, что детскую литературу уже не читает. Ах, Диана, спаси меня от дилетантов!

Если, занимаясь сексом, вы мысленно разбираете шахматную партию, сыгранную вами накануне, то, скорее всего, вы шахматист от бога.

Знакомый искусствовед по интересам и токарь по труду рассказал мне подлинную историю создания скульптурной группы «Самсон, разрывающий пасть льву» в Петродворце. Оказывается, статуя Самсона – это точная копия, один к одному, Петра Первого, а лев – точная копия шведского короля Карла.

Если вы хотите посмотреть на бомжа, то приходите на помойку. Кто-нибудь из них наверняка будет копаться в мусорном бачке, ища чуточку черной икры. Бомжи просто не могут нормально жить без черной икры. И когда икры не хватает, бомж начинает испытывать дискомфорт, мир вокруг окрашивается в серые тона, и чтобы спастись от серого монстра, бомж пьет алкогольные напитки. А поскольку в Петербурге очень не просто отыскать в мусорном бачке черную икру, петербургские бомжи не бывают трезвыми.

Мои ласковый черный котище Боцман очень любит женщин (не меньше, чем я), и когда они приходят ко мне в гости, он уже не отходит от них, трется о ноги, урча от восторга и жмуря свои огромные лунные глаза. И ему в эти мгновения трудно отказать в ласке. А женщины и не отказывают. И невозможно определить, кто из них получает большее наслаждение.

А вот мой говорящий попугай Бахус очень не любит женщин, и, когда они приходят в гости, он своим писклявым пронзительным голосом начинает орать из клетки: «Суки! Суки! Суки!» И чтобы он заткнулся, нужно бежать и набрасывать на клетку черную тряпку.

Зашел в «Дом книги» на Невском. Хотел купить книгу Ромена Роллана. Взял ее в руки и на задней стороне обложки прочитал: «Ромен Роллан – это Лев Толстой Франции. М. Горький». Прочитав это, я сразу же вернул книгу на место: Льва Толстого уже читал. И купил томик Хорхе Луиса Борхеса, который, наверняка, не Лев Толстой Аргентины.

Новый год на носу. А в карманах моих ни гроша. То, что заработал на погрузках-разгрузках, – проиграл игральному автомату у метро. За десять минут он обыграл меня вчистую. Мой внутренний голос не успел мне ничего подсказать. Этот нахальный ящик всосал в себя все мои денежки, которые я зарабатывал три недели и даже не сказал спасибо. Неблагодарная тварь! Не могу понять, на что же я рассчитывал, когда начинал игру.