Дикарь из глубинки или курс выживания для мажорки - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проклятье!
Сжав пальцы в кулачки, зажмуриваюсь. Мне точно нужна будет реабилитация для восстановления нервных клеток. Отпуск. На Бали. Полностью оплачиваемый компанией! Идеально. Как только найду связь, сразу сообщу о своем решении Андрею Петровичу, и пусть только попробует увильнуть!
Воодушевленная такой перспективой, поднимаю с пола матрас, разворачиваю его, уложив на горе-раскладушку. Стелю постельное, сверху кидаю подушку.
– Ву-а-ля! – щелкаю пальцами.
Выглядит все не так уж и плохо. Во всяком случае приятней, чем заднее сиденье кабриолета.
Теперь нужно притащить чемодан. Что собственно и делаю, также босиком. Надеть эти чертовы туфли я не решаюсь, пятки все еще дерет от боли.
Шлепаю босыми ногами по траве, игнорируя дорожку. Мягко, приятно, слегка щекочет ступни. Дохожу до ворот – пес за мной по пятам. Снимаю сигналку с машины. На всякий случай пробую закрыть крышу. Нет. Она слегка приподнялась и “уселась” обратно. Если пойдет дождь это будет полный звездец. Кожаная обивка салона будет кощунственным образом испорчена.
Открываю багажник и достаю свой чемодан. Выдвигаю ручку, тащу за собой, снова поставив машину на сигналку. И если я думала, что сегодня меня уже ничего не удивит, то я глубоко ошибалась. Очень глубоко!
Откинула крышку чемодана, и… мои брови поползли на лоб. Была бы возможность, они бы и на затылок пробрались. Рот открылся и закрылся в немом возмущении. А пальцы… выдернули из вороха цветастых вещей бюст от купальника. Что за на…бор?!
Пара легких платьев, несколько топов, юбка, одни суперкороткие шорты и, о боже, даже шляпа! Это что такое? Это куда же меня мама собрала? На самом дне откапываю пару босоножек и балетки. Ну, вот балетки еще помогут, если в них стоптать пяточки, будут как шлепки. Ни шампуней, ни мыла, ни кроссовок и спортивного костюма. Родительница меня собрала на курорт, а не на фермерское хозяйство. Трындец!
Приземляюсь от отчаяния на раскладушку и проваливаюсь снова. На этот раз удар копчиком об пол мне не грозит, благодаря матрасу. Зато взметнувшаяся ввверх пыль снова бьет по рецепторам…
Апчхи, мать его!
Разочаровавшись в этом дне окончательно и все еще с пустым желудком, плетусь по траве к дому. Услышав шум на террасе, тороплюсь к ней. Неужели уже вернулся дикарь?
Но, к моему удивлению, на там хозяйничала Татьяна. Гром-баба.
– Чего надо? – хмурится, увидев меня.
– Там так пыльно, что у меня аллергия обострится, – выдаю я с возмущением. – Можно что-нибудь с этим сделать? – внутри все подкипает.
– Так вон, – машет в угол террасы. – Веник и совок в помощь. У нас тут не “все включено”. Будьте добры, сами себя обслуживать, гражданочка, – фыркнула и снова принялась за уборку.
Подхожу взять инвентарь для уборки. И останавливаюсь у стола.
– Что еще? – нетерпеливо интересуется Татьяна.
– Я, конечно, понимаю, что свалилась как снег на голову. Но есть хочется, честно. Я заплачу, – сразу же обещаю.
А потом выставлю счет! Начальству!
– Ладно, – вздыхает. – Садись. Сейчас принесу суп с гренками. А то худая, аж смотреть на тебя больно, – и уходит в дом.
Я блаженно улыбаюсь, представляя, как питательное тепло попадет в изголодавшейся желудок.
Через двадцать минут я, сытая и почти довольная, возвращаюсь в свой «пятизвездочный» сарай. И что мне предстоит? Снять паутину по углам и подмести грязь. Что я и делаю, но предварительно свернув постель в рулон, чтобы не запылилась.
В итоге поднимаю столб пыли такой, что ничего не видно. Глаза слезятся, нос течет, песок на зубах скрипит.
– Да е-мое!
Я выбегаю на улицу и пытаюсь отдышаться. Чихаю-чихаю, сгибаясь пополам. А рядом пес, который смотрит на меня, скулит и чешет лапой нос, видимо, тоже вдохнув пыли.
До слуха доносится женский смех.
– Совсем белоручка? – подходит Татьяна ближе. – Веник-то нужно было смочить. И пыли бы такой не было, – качает головой и смотрит на меня так, будто я глупый ребенок. – Городская, – звучит с пренебрежением.
– Спасибо, что сказали, – натягиваю улыбку. – Вовремя.
– Да я думала, ты в курсе, – хмыкает. – Все, я ушла. Остаешься одна. Не убейся ненароком, – усмехается и, развернувшись, зашагала по тропинке.
Так и хочется состроить гримасу. Но я девочка не маленькая, ерундой не страдаю. Хотя нет, вру. Язык я ее спине все-таки показываю.
В итоге, чтобы отвлечься, нахожу старый таз. С помощью душа набираю в него воды и дочиста вымываю дощатый пол в сарае. Сметаю всю паутину и выгоняю всю живность от мух до пауков. Нахожу старый цветастый коврик, выбив, бросаю под ноги у раскладушки. Утоптавшись до потери пульса, замираю посреди своего «номера». Все! И босиком ходить не страшно, и спать можно. Почти уютно.
Провожу тыльной стороной ладони по лбу. Оставляю грязный след. Блин! Оглядываю себя с ног до головы. М-да, теперь не то что душ принимать надо, а сразу замачиваться! В чистящем средстве желательно. Я не была в душе больше суток. От меня несет за версту. И отнюдь не цветочными нотками моего любимого парфюма.
Выглядываю на улицу. Начинает смеркаться. Я уже более решительно кошусь в сторону душа. Нужно переступить через себя и помыться. А еще не помешает постирать юбку с блузкой, но это уже второй вопрос.
Не медля, чтобы не успеть передумать, хватаю с раскладушки полотенце, которое сунул мне Мишаня, и бегу в душ. Вода, которую набирала для мытья полов, оказалась очень теплой. Надеюсь, что и в бочке она не успела остыть.
Захожу в кабинку. Зашториваю шторку. Прислушиваюсь. Ни голосов, ни шагов чужих не слышно. Одни сверчки стрекочут. Да “дельфины” шелестят, паруся на ветру.
Стягиваю юбку, вжикнув молнией. Снимаю блузку. Еще раз прислушиваюсь. Только убедившись, что ничего не изменилось, снимаю лифчик. Вешаю все на крючки, приделанные к стене. Остаюсь в трусиках. Тоненьких таких, дорогих, кружевных. Классных! Цепляю пальцами резинки, но, в последний момент передумав – оставляю их на себе. Мало ли…
Включаю воду. Щупаю рукой. Теплая, просто сказка! Забираюсь под нее и замираю на пару секунд, кусая губы. Мычу – это просто блаженство! Глаза пощипывает. Хочется расплакаться от усталости и опустошения. Эта чертова деревня за день высосала из меня все силы!
Всхлипываю, но тут же беру себя в руки. Минуя пожмяканую старую мочалку, беру брусок мыла, начинаю намыливать себя. Педантично, не
