Гадание на королей - Светлана Алешина

— Я вас слушаю.

— Вы, конечно, сейчас скажете, что у вас нет абсолютно никаких предположений, почему клиентку вашего спортивного центра постигла столь печальная участь, — начала Лариса.

— Совершенно верно, — подтвердил Руслан. — И это чистая правда.

— Спасибо, другого ответа я и не ожидала, — кивнула Лариса. — Но меня сейчас интересует несколько другое. Что за отношения между коллегами в вашем спортивном центре? Кого и как вы можете охарактеризовать?

Руслан задумчиво постучал пальцами по столу.

— Отношения в коллективе нормальные, — наконец ответил он. — В том смысле, что все находят общий язык между собой. За редким исключением.

— Вы имеете в виду Лену Сорокину? — в лоб спросила Лариса. Краснов ничего не ответил, и Лариса продолжила: — У вас есть к ней какие-то личные счеты, претензии?

— Это у нее ко всем есть личные счеты! — раздраженно махнул рукой Краснов. — Зачастую непонятно чем вызванные. И вообще я бы вам от души советовал в расследовании не полагаться на мнение Сорокиной. Я знаю, что она много может наговорить, но вот рационального из всего этого вы вынесете разве что самую малость.

— И все же, что составляет основу вашего конфликта? — терпеливо продолжила Лариса.

— У нас не было конфликта, — усмехнулся Краснов и, увидев, как недоверчиво поднялись брови Ларисы, пояснил: — Вернее, их было великое множество. Но ни одного принципиального, понимаете? И основу всех наших разногласий составляет только одно: профессиональная и личная недобросовестность Елены Витальевны. И это меня волнует как директора спортивного центра. И только поэтому. Все остальное меня не касается. И то, что произошло здесь вчера, не имеет отношения к нашим с Сорокиной разногласиям. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Думаю, да, — сказала Лариса. — Так что Сорокина у вас единственная, так сказать, паршивая овца в стаде? Прошу прощения, если это прозвучало грубо.

— К остальным у меня особых претензий нет, — буркнул Краснов. — Между собой они тоже, насколько я знаю, живут мирно. Но это все издержки характера Сорокиной, при чем тут смерть Наташи, которую вы расследуете?

— Может быть, и ни при чем. Но смерть Наташи как-никак произошла в вашем заведении. И нужно разбираться в ситуации. Вот для этого и приходится знакомиться с людьми, беседовать… — пояснила Лариса.

— Со мной уже беседовали ваши сотрудники, — вздохнул Руслан. — И я честно ответил на все их вопросы. Поймите, мне просто нечего добавить. Проблемные отношения с Сорокиной здесь ни при чем, убитую девушку я совсем не знал, ее подругу — тоже… У меня просто нет никаких предположений! И вообще почему вы считаете, что здесь замешан спортивный центр? Ведь, как я понял, девушку отравили незадолго до начала занятий. И сделать это мог кто угодно и где угодно. Просто так совпало, что после отравления она пришла сюда. С таким же успехом она могла отправиться, скажем, в кино и тогда погибла бы там. Но ведь вы в этом случае не подозревали бы персонал кинотеатра, верно?

— Подозревала бы — вряд ли, — согласилась Лариса. — Но побеседовать как со свидетелями непременно постаралась бы.

— Но здесь можно беседовать с любым из клиентов, кто был на занятии, как со свидетелем, — привел свой аргумент Краснов. — И все скажут одно и то же. Для чего же вам тратить время? Может быть, лучше проверить других знакомых погибшей девушки, тех, с кем она общалась вне этих стен?

— И это мы непременно сделаем, — заверила его Лариса. — Просто до сих пор непонятно, кто именно желал ей зла. Вы, например, сразу отвергаете тех, кто имеет отношение к вашему спортивному центру — ну, это ясно, вы заботитесь о своем детище. Но ведь эту версию тоже нельзя исключать, попутно отрабатывая другие.

— Мне больше нечего вам рассказать, — со вздохом пожал плечами Краснов. — В самом деле нечего. Я не поставщик версий.

— Понятно, — констатировала Лариса и поднялась.

Позиция Краснова была ей ясна: он здесь совершенно ни при чем, его подчиненные тоже, всю ту немногую информацию, коей располагал, он предоставил и больше никакой помощи оказать следствию не может. Посему беседовать с ним дальше было бесполезно. И все же, когда Лариса покидала кабинет директора, ее не покидало ощущение, что Руслана Юрьевича что-то сильно беспокоит. Особенно ее смутила бутылка коньяка, которую Краснов при появлении Ларисы быстро убрал со стола. По словам Альбины Карташовой, пьянство у них на работе не процветало. Точнее, его просто не было по определению — спортсмены как-никак. Правда, сегодня Лариса удостоверилась, что по крайней мере Лена Сорокина пренебрегает данным принципом. Сам же Руслан Юрьевич крайне негативно относился к употреблению алкоголя. То есть практически не пил. И появление бутылки коньяка на его столе могло быть спровоцировано лишь серьезными причинами.

После беседы с Русланом Лариса решила все-таки заглянуть в тренерскую комнату, побеседовать с коллегами Альбины. Там она застала двух молодых женщин: одну высокую, статную, с длинной светлой косой, обернутой вокруг головы короной, а вторую — маленькую, шустренькую, коротко стриженную брюнетку со вздернутым носиком. Обе были одеты в спортивные костюмы.

— Простите, пожалуйста, — начала Лариса, — вы знакомы с Альбиной Карташовой?

— Разумеется, — кивнув, отозвалась высокая.

— Я сотрудничаю с ее мужем, подполковником Карташовым, — продолжала Лариса. — И хотела бы побеседовать с вами.

— Да, пожалуйста, — кивнула брюнетка, собирая со стульев ворох различных спортивных предметов. — Вы проходите. Только нас вчера уже не было, когда это случилось.

— Но, может быть, вы сможете пролить свет на какие-то общие положения, — сказала Лариса, усаживаясь на подготовленное для нее девушкой место. — Например, есть ли у Альбины Георгиевны враги в спортивном центре?

Девушки переглянулись и разом отрицательно замотали головами.

— Нет, — озвучила их жест блондинка. — У нас вообще как-то нет такого. Какие враги, почему?

— Ну, может быть, враги — это слишком громко сказано. К примеру, недоброжелатели…

Девушки переглянулись.

— Да нет… — неуверенно проговорила маленькая брюнетка.

— Мы слышали эту историю насчет якобы отравленного кофе, — сказала блондинка.

— Там уже все в порядке, никакого яда не обнаружено ни в чашках, ни в банке, ни в чайнике с водой, — поспешила сказать Лариса. — Но ведь одна из ваших сотрудниц указала на этот момент милиции…

— Вы о Сорокиной, — вздохнула блондинка. — Ну, это понятно…

— А что понятно? — тут же спросила Лариса.

Блондинка снова вздохнула.

— Вас как зовут? — вдруг спросила она.

— Лариса Викторовна, — представилась Котова.

— Меня Светлана, — кивнула блондинка.

— А меня — Таня, — вставила маленькая.

Она влезла на подоконник и уселась там.

— Что касается Сорокиной, то ее не стоит принимать всерьез, — болтая ногами, продолжила Таня.

— Мне все об этом только и твердят, — усмехнулась Лариса. — Но почему она, скажем так, подставила Альбину Георгиевну? Зачем вообще вмешалась в это дело, если сама ни при чем? Ей что, делать нечего?

— Вот именно! — подняла палец Таня.

— Поясните, пожалуйста, — попросила Лариса.

— Сорокина бесится с жиру, — спокойно проговорила светловолосая Светлана. — У нее вроде бы все есть, и в то же время ей скучно. Ей некуда себя деть. Если хотите услышать мое мнение, то она просто никак не состоялась в своей жизни. Ни в каком качестве.

— Вот-вот, — кивнула Таня.

Лариса не перебивала, желая услышать развернутый ответ.

— Так вот, — медленно продолжала Светлана. — Она не состоялась как спортсменка, поскольку ей мешает лень добиваться более высоких результатов. Как тренер, поскольку ее по большому счету не интересуют клиентки…

— Как мать, — вставила Таня.

— А у нее есть дети? — удивилась Лариса.

— Да, есть дочь. Ей уже, наверное, лет семь — насколько я знаю, Лена родила ее в довольно раннем возрасте. Но она почти не видит ее, девочка постоянно находится у своего отца. Хорошо еще, что он ею занимается. Несколько раз она приводила ее сюда, и мы сделали вывод, что у матери с дочерью очень формальные отношения.

Светлана говорила медленно, тщательно подбирая слова, в отличие от более импульсивной и непосредственной Татьяны.

— Но, может быть, она состоялась как любовница? — усмехнулась Лариса. — И это и есть ее главная функция в жизни?

— И здесь провал, — склонив голову, заметила Светлана. — Нет, она добилась определенного положения, статуса гражданской жены, но… Все это, на мой взгляд, очень формально. Вообще я вам все это рассказываю, поскольку случилось из ряда вон выходящее событие. А также потому, что уважаю Альбину и не хочу, чтобы у нее были неприятности из-за Сорокиной, — пояснила Света. — А вообще я противница сплетен.