Дримеон (СИ) - Валентеева Ольга

Наконец, впереди замаячило здание школы. Сейчас оно казалось не меньше, чем землей обетованной. Ведь там были друзья. Люди, способные понять, а не покрутить пальцем у виска. На лестнице Эдик чуть не сбил с ног Лаптева.

— Извини, что мало, — на ходу буркнул он, но Артем только улыбнулся. Странно так улыбнулся, словно знал что-то, недоступное другим. Но не было времени заморачиваться поведением Лаптева. Надо решить другой, куда более важный вопрос.

Эдик ворвался в класс. Денис уже находился там, но ни Рыжий, ни Николя еще не появились. Назаров плюхнулся за парту. Его глаза встретились со встревоженным взглядом товарища.

Оба парня молчали. Они просто не знали, о чем говорить, какие объяснения искать. Двери распахнулись, и смеющиеся Николя и Рыжий вошли в комнату.

— Привет, — махнул рукой Верехов.

Кирилл ничего не сказал. Он делал вид, что вообще не знает Назарова. В любой другой день Эдик разозлился бы. Возможно, даже расстроился, но сейчас было не до этого. На языке вертелся важный вопрос, и, как только Рыжий и Николя уселись на места, Эдик подошел к ним и спросил:

— Что вам сегодня снилось?

Рыжий отвернулся и принялся рыться в папке с тетрадями. Николя пожал широкими плечами.

— Да ничего особенного, — ответил он. — Обычный кошмар. Вроде как я попал туда — неведомо куда. И теперь должен найти то — не знаю что. Это мне какой-то дедок пояснил. В общем, бред.

Эдик потер лоб ладонью. Что ж, Николя тоже очутился там, где и они с Денисом. Насчет Рыжего — не ясно, но, скорее всего…

— Верехов, на два слова, — сказал он и направился к двери. Николя поплелся за ним.

— Ну, чего? — спросил он, останавливаясь у коридорного окна.

— Коля, у тебя бабки знакомой нет? — Эдик представил, как странно звучит его вопрос, но что поделаешь?

— Да вагон и маленькая тележка! Целый подъезд! — захохотал Верехов. — А тебе что, собственной мало? Помнится, когда она в прошлый раз пригромыхала, ты готов был сквозь землю провалиться, лишь бы с ней не сидеть.

— Придурок, — еле сдержался Эдик, чтобы не отвесить Верехову тумаков. — Я имел в виду ясновидящую или гадалку. А старушек можешь оставить себе.

— Так бы сразу и сказал, — почесал Коля в затылке. — Есть одна в нашем подъезде. Баба Маня. К ней все девчонки бегают на любовь гадать. Подойдет?

— Возможно, — вздохнул Эдик. На безрыбье и рак — рыба. — Отведешь нас к ней после уроков.

— Каринку вернуть хочешь?

— Вот тупая башка! — воскликнул Назаров и вернулся в класс.

Уроки казались нескончаемыми. Эдик смотрел на часы каждые десять минут. Стрелки, как назло, словно двигались всё медленнее и медленнее. Рыжий и Николя о чем-то совещались все уроки. Назарову очень хотелось узнать, видел ли что-нибудь Кирилл, но подавать на мировую он не собирался.

Как только прозвенел звонок с седьмого урока, Николя повел Дениса и Эдика к своему дому. Рыжему пришлось плестись рядом. Почти всю дорогу парни молчали. Говорил только Николя, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Дэн изредка ему отвечал, и то пару раз не впопад.

— Пришли, — наконец, остановился Верехов перед блочной девятиэтажкой.

— До завтра, — сказал ему Кирилл и направился домой, а ребята поднялись на четвертый этаж. Николя остановился перед обычной деревянной дверью и нажал на серый звонок. Раз, затем еще раз. Когда парни начали думать, что бабы Мани нет дома, щелкнул замок. На пороге появилась сухонькая старушонка в фиолетовом байковом халате. Её хитрые маленькие глазенки впились в лицо Эдика, затем переместились на Дениса.

— Баб Маня, здрасьте. Это мои приятели. Им с вами поговорить надо, — поспешил представить их Коля.

— Проходите, — скрипучим голосом ответила гадалка и пропустила гостей в квартиру.

Внутри пахло кошатиной. Эдик поморщился. Мебель оказалась старой, потертой временем. Баба Маня махнула рукой в сторону дивана, приглашая присесть, а сама умостилась в кресло-качалку. И где только остались такие раритеты?

— Чего надо-ть? — спросила она, не сводя с парней пристального взгляда. — С девками нелады, али что?

— Не, баб Мань, с этим у Эда и Дэна порядок, — поспешил заверить Коля. — Дело в другом. Эдик, излагай.

Назаров не знал, с чего начать, да и вообще не был уверен, что пришел по адресу. Бабка казалась полувменяемой. Может, она и гадала девчонкам на любовь, но вряд ли могла помочь с их проблемой. От сомнений его избавил Денис.

— Баба Маня, — сказал он, — последнее время с нами происходят странные вещи. Я вот слышал шаги, а за дверью никого не было. Нас с Эдиком преследовали тени. На Эда наяву напало чудище из ночных кошмаров. Мы не знаем, как к этому относиться. То ли у всех нас галлюцинации, то ли… Помогите нам, пожалуйста. Или, хотя бы, посоветуйте что-нибудь.

Похоже, Дэн гадалке понравился. По крайне мере, лицо её просветлело, и она заулыбалась.

— Понятно, голубчики, — закивала она. — Подождите, соколята, я мигом.

Бабка потопала в соседнюю комнату, и парни переглянулись.

— Что-то я ей не верю, — прошептал Эдик.

— Надо попробовать, — отозвался Дэн. — Другой всё равно нет.

Николя кивнул в поддержку друга. Соседские девчонки бабу Маню хвалили. Да и приезжали к ней разные люди на крутых авто. Значит, толк от бабкиной ворожбы существовал.

Гадалка вернулась с литровой банкой воды, ножом и старой, затертой колодой карт. Она уселась за стол, поставила банку перед собой и принялась резать воду ножом, бормоча непонятные слова.

— Кто первый? — Наконец, подняла она голову.

— Я, — поднялся с дивана Эдик и сел перед ней на перекошенный, хлипкий стул.

— Дай руку, Эдуард, — прищурилась бабка. Парень послушался, и высохшие куриные пальчики сомкнулись на его запястье. Баба Маня замычала что-то нечленораздельное, снова опустила нож в воду, а затем брызнула водой на Эдика.

— Ой, батюшки! — прошептала она и уставилась на что-то за его спиной. — Мальчик мой дорогой, кто ж тебя так?

Эдик поежился. От бабкиных слов стало не по себе.

— Что там, баб Мань? — прошептал Верехов.

— Подожди, дай карты кину, проверю, — отпустила ворожея руку Эдика. Она дала парню вытащить пять карт и разложила их в форме креста. Эдик внимательно вглядывался в странные символы. Запомнился один — Луна. Остальные картинки он не мог разглядеть — такими старыми были карты.

— Проклятие, — наконец, выдохнула бабка. — Древнее и сильное. Только раз в жизни встречала такое, еще когда молода была. Тогда девка ко мне приходила, её соперница извести хотела. А больше с таким не сталкивалась. Ой, соколик, кто ж тебя так ненавидит? Да не тебя одного. Ниточки к приятелям-друзьям тянутся. Обидел ты кого-то шибко. Он мучается, и тебя мучает. Наплел паутину. Как распутать-то? Хочет, чтобы разума ты лишился, чтобы маялся. Открыл проход туда, куда людям дороги нет. И бродишь ты по тому пути туда-сюда. А ведь он и захлопнуться может.

— Что мне делать? — тихо спросил Эдик, который, казалось, даже перестал дышать.

— Ищи сильнее помощи. Или говори с тем, кто это учудил. Может, он хотя бы зацепку даст, что за ритуал провел. А пока будь осторожен, хлопец. Над тобой больше всего тени. Ты всегда улавливал сигналы других миров и веришь в них, вот тебя больше всего в воронку и засасывает. Думай, соколик. Думай, кому дорожку перешел. Следующий.

Эдик пересел на диван. У него подкашивались ноги и болела голова. Хотелось бежать отсюда немедленно, но всё равно далеко бы не ушел. Верил ли он словам бабы Мани? Парень не знал, но страх снова распространялся по телу, как зараза.

А баба Маня уже раскидывала карты для Дениса.

— Дитя печали, — вздохнула она и подперла ладонью подбородок. — В недобрую годину народилось, в недобрую росло. Хороший ты хлопец, добрый. Да нет тебе счастья. Тебя сто раз проклинали, дорогу ломали, а в сто первый раз — вместе с друзьями. И если сто прокленов убрать способ есть, то от сто первого не избавиться. Я помолюсь за тебя, дитё. Иди в путь свой. И не вини никого. Ничего это не изменит. Тебе же больнее будет. Колюшка, тебе тоже разложить?