Соблазни меня (ЛП) - Джорджия Ле Карр

— Иногда я забываю, насколько это прекрасно, — говорит Лана, направляясь к столику у позолоченного зеркала, на котором лежит длинная серая коробка. Я наблюдаю за ней в зеркало, как она тянет за красную ленту и поднимает крышку. Я украдкой заглядываю внутрь. Мои любимые желтые розы, на длинных стеблях. Она тянется за конвертом, лежащим там же внутри и вытаскивает карточку, читает, улыбается, какой-то загадочной улыбкой.

— От Блейка?

— Да, — ее голос весь наполнен счастьем. — Я положу в кровать Сораба и устрою тебе экскурсию по квартире. — Она нагибается, чтобы забрать ребенка.

— Тебе помочь?

Она поднимает спящего ребенка на руки.

— Нет, я справлюсь. Я на самом деле боюсь того дня, когда я больше не смогу поднимать его на руки, потому что он будет очень тяжелым.

Молча, следую за ней в спальню мальчика. Нарисованные белые пушистые облака на стенах создают иллюзию, будто бы мы плывем по голубому небу. Здесь стоит белая кроватка, манеж и такое количество игрушек, которое в состояние заполнить игрушечный магазин. Я остаюсь стоять в сторонке, наблюдая, как Лана аккуратно кладет ребенка в детскую кроватку, снимает его обувь, и убирает со лба прядь волос, потом она поворачивается ко мне.

— Готова, все посмотреть сейчас?

Я киваю.

Она водит меня из комнаты в комнату, пока я разеваю рот от изумления и смотрю на все с изумленным взглядом, в то время, как внутри меня змея-зависти закручивает мое сердце со свистом. Мы были одноклассниками, жили в квартале муниципальных домов, похожих на бараки. Мы обе были крайне бедными. Однако, здесь у нее превосходная идеальная жизнь. Она имеет все, о чем любой может только мечтать. Она смогла получить это, а я нет.

— Мы не будем здесь жить после свадьбы. Я хотела бы иметь сад на заднем дворе, где Сораб смог бы играть, поэтому мы планируем переехать в дом на Кенсингтон-Палас-Гарденс.

Ага, конечно, район домов миллиардеров.

Мысли полностью улетучиваются из моей головы, когда Лана показывает главную спальню. Вау! Просто Вау! Мои глаза задерживаются на кровати, в которую могло бы войти три моих кровати. У меня возникает подспудное желание поваляться на этом красивом роскошном покрывале с таким изобилием подушек.

— Пойдем, — говорит Лана. — Твой подарок здесь.

Она открывает дверь, и мы оказываемся в гардеробной, раздвинув дверцы одного из шкафов, я ошарашенно пялюсь на целую коллекцию, ради которой можно просто умереть, дизайнерских сумок. Мои ошалевшие глаза выделяют сумку от Rene Lautrec. Я читала об этих сумках в журналах и видела фотографию Мадонны с одной из них. Они все сделаны вручную, в центре сделана вставка из кожи крокодила, специально выращенных на ферме американских аллигаторов, морского котика или же южноафриканского страуса. Я никогда не думала, что вот так воочию увижу одну из них. Словно в трансе я подхожу к ней, чтобы прикоснуться.

— Блейк подарил ее мне на День Святого Валентина.

— Такая красивая, — шепчу я, вспоминая о грубой открытке с пенисом, от водителя грузовика из соседнего магазина, подсунутой в почтовый ящик цветочного магазина, где я работаю.

— Да, но я надеюсь, что ты не думаешь, что это будет слишком..., — она вытаскивает коробку с верхней полки и протягивает ее мне.

Я смотрю на крышку, на которой стоит торговая марка Dior. Я замираю. Она купила мне настоящий Dior. Я поднимаю глаза на ее лицо, она выжидающе смотрит на меня, с улыбкой на лице.

— Давай, — торопит она, придвигая ее ближе ко мне.

Я беру коробку, снимаю крышку и вытаскиваю сумку из защитного чехла. Если это сон я не хочу просыпаться. Я поднимаю глаза вверх. Новая коллекция этого года. Я видела фото показа на Парижском подиуме в прошлом месяце в Marie Claire. Я перевожу свой ошеломленный взгляд от сумки на лицо Ланы, у которой глаза светятся от счастья, и вдруг яркий образ появляется в моем сознании.

Мне двенадцать лет, и я слишком быстро убегаю, насколько позволяет мне мое тучное тело. Мой брат в дождевике на два размера больше его, топает ногами позади меня. Я тяжело дышу, вернее задыхаюсь, пытаясь поймать ртом воздух, легкие горят огнем. Позади слышатся крики парней. Отморозков. Хулиганов. Они бросали в меня камнями.

— Эй, добьем ее, — кричат они.

Один камень попадает мне в затылок и мои ноги спотыкаются о что-то на земле. Я делаю шаг вперед и всем своим весом кувыркаюсь в воздухе, распластавшись на земле, лицо находится в сантиметре от земли.

Я чувствую слезы, которые жгут мои глаза. Я не буду плакать. Я не буду плакать. Я встану, и начну бороться с ними. Мои колени ободрала до мяса, ладони рук кровоточат. Легкие почему-то жутко болят, я переворачиваюсь и сажусь, понимая, что нахожусь в окружении глумящихся надо мной хулиганов. С отчаяньем я пытаюсь дышать. Я смогу побить их. Жаль, что я не злая собака, на подобии питбуля, который быстро их перепугал бы, порвал бы и заставил бы убежать отсюда. Но я не злая собака, поэтому оцениваю свою ситуацию — вокруг меня лежат камни, только галька. Это не те камни, которые мне нужны, и она не причинит им боли. Я смотрю на них, я не смогу противостоять им сегодня, поэтому сделаю все, чтобы они не попросили, и тогда они меня отпустят.

— Похоже эта толстая горилла сбежала из зоопарка, — жестоко говорит один из них.

И тогда появляется Лана, пробиваясь сквозь их круг, как ангел возмездия.

— Оставьте ее в покое, — кричит она, глядя снизу-вверх на мальчишек, которые в два раза превосходят ее по росту.

— Мы просто пошутили, — говорит Ясон, предводитель банды.

— Посмотри на нее, она вся в крови, — сердито отвечает Лана.

— Она сама споткнулась и упала из-за того, что она такая жирная, — бодро говорит один из мальчиков, они все смеются, как будто это самая смешная шутка, которую они когда-либо слышали.

— Пошли, мужики, — говорит Джейсон, и они уходят.

— Ты в порядке? — спрашивает Лана, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.

Я полностью игнорирую ее руку, более или менее привожу себя в порядок и, не сказав ни слова, убегаю. Однажды я стану тоньше тебя.

— Если тебе не нравится, то мы можем обменять эту сумку на что-нибудь другое, — как бы издалека я слышу голос Ланы. Кажется, она разочарована, думая, что мне не нравится ее подарок.

Вдруг я так счастливо улыбаюсь.

— Нет, мне очень нравится. У меня никогда не было ничего более прекрасного.

Она моргает и с облегчением улыбается.

— Слава Богу. Мне тоже очень нравится, но я не была уверена, что наши вкусы совпадают.

Мы улыбаемся друг другу.

— Мне просто любопытно, не хотела бы ты подправить макияж, и чтобы Брюс Ленхарт преобразил твои волосы? И чтобы отличный визажист сделал твое лицо? — на долю секунды ее глаза останавливаются на моих губах. Затем она снова улыбается. У меня мелькает мысль, может у меня смазалась помада, но я знаю, что с моей помадой все в порядке, или что-то не так с моим ртом. Мне кажется, что это оскорбительно так пялиться на него. Она может засунуть свой чертовый макияж…