Легенды Космодесанта - Ник Ким

Дак-ир обернулся к писцу.

— Призраки на поле боя, — сказал он, — это эхо погибших священников и паломников, навеки звучащее в варпе.

— Ими руководит ненависть, ненависть к жителям Афиума, заткнувшим уши и позволившим им умереть, — так же как мною руководит вина.

«Вина?»

Дак-ир уже собирался задать вопрос, но священник перебил его:

— Ты уже близок к концу, Хазон, так что читай дальше.

Словно зачарованный, Дак-ир вернулся к пергаменту.

«Этот рассказ — единственное свидетельство ужасного деяния… Нет. Это мое признание в соучастии. В безопасности оставался я в Скале Милосердия и ничего не сделал, пока братья мои страдали и умирали. Но так быть не должно. Оставляю я это свидетельство на малое искупление, чтобы люди ведали о том, что произошло. В расплату за грех я отдам свою жизнь так же, как отдали свои жизни другие».

На этом текст обрывался — и только дочитав последнюю строчку, Дак-ир осознал, что старик назвал его по имени. Воин резко развернулся, чтобы потребовать ответов… но было уже слишком поздно. Писец исчез.

Обстрел «Сотрясателей» прекратился внезапно, как прекращается биение пульса при остановке сердца. Наступившая тишина была похоронным звоном по Фаланге и их союзникам-Астартес.

— Все, — прохрипел Цу-ган, когда имперская бомбардировка оборвалась. — Мы пробьемся сейчас, или нам конец. Ягон?

— Щит все еще держится, милорд.

Они находились сейчас лишь в сотне метров от пустотного щита, прорвавшись вперед в последней отчаянной попытке свалить его. Без поддержки тяжелой артиллерии задача казалась невыполнимой. Все это время солдаты Фаланги продолжали исчезать, увлекаемые в небытие проникшими сквозь барьер невидимыми руками.

— Я чувствую… что-то, — с трудом произнес Пириил. — Что-то в пустотном щите… Как раз за пределом моей досягаемости…

Затратив колоссальные усилия, библиарий ослабел. Психическая завеса рвалась и больше не могла уберечь от выжидающих за ее границами призраков варпа.

— Будьте тверды! — прокричал Маннгейм. — Сомкните ряды и сражайтесь во имя славы, солдаты Фаланги!

Гвардейцы держались лишь за счет мужества и железной решимости, несмотря на то что их товарищей одного за другим поглощала земля.

И снова Цу-ган не мог не восхититься их храбростью. Как охваченный безумием дервиш, сержант носился вдоль шеренги, осыпая вторгшихся под завесу призраков ударами, от которых саднили его руки и плечи.

— Саламандры! Сейчас завеса падет! — воскликнул он. — Защищайте Фалангу. Защищайте товарищей по оружию ценой собственной жизни!

— Во имя Вулкана и славы Прометея! — подхватил Бак-ен. — Да будет он, восседающий на Троне Терры, свидетелем вашего мужества, солдаты Фаланги!

Слова Астартес подействовали как глоток живой воды. Вместе с воодушевляющей речью Маннгейма они заставили солдат непреклонно смотреть в лицо почти неминуемой смерти.

Слева от Цу-гана раздался пронзительный крик боли, и сержант увидел, как Лазар упал, пронзенный бесплотными пальцами.

— Брат!

С-танг и Нор-ган кинулись на помощь Лазару. Гонорий прикрыл их своим огнеметом.

— Держись, Огнерожденный, держись! — прокричал Цу-ган. — Не сдавайся!

Непоколебимо стойкие, Саламандры сражались бы до последнего вздоха, и Цу-ган дрался бы яростнее всех.

Закаленный в битвах сержант уже собирался вознести предсмертную молитву примарху своего легиона и Императору, когда в его ухе с треском ожил приемник вокса.

— Может, ты и обманул смерть, игнеец, — рявкнул Цу-ган, когда понял, кто вышел на связь, — но чему удивляться — ведь выживание ты всегда ставил превыше славы…

— Заткнись, Зек, и немедленно позови Пириила, — потребовал Дак-ир, назвав другого космодесантника по имени и вложив в свои слова как можно больше настойчивости.

— Нашему брату сейчас нужно сосредоточиться, — огрызнулся Цу-ган. — Не думаю, что он может отвлечься на разговоры с тобой.

— Сделай это, иначе будет уже неважно, отвлекается он или нет!

Из горла Цу-гана вырвалось рычание, но сержант повиновался: что-то в тоне Дак-ира заставило его почувствовать важность просьбы.

— Брат-библиарий, — рявкнул он в коммуникатор, — наш отсутствующий брат требует разговора с тобой.

Пириил вымученно кивнул. Обе руки его были подняты в попытке удержать барьер.

— Говори, — с трудом прохрипел библиарий.

— Ты помнишь, что ощущал перед первой атакой? — быстро спросил Дак-ир. — Ты сказал, что в щите есть что-то необычное, неправильная энергетическая подпись. Так вот, его усиливают телепатически, чтобы не пустить внутрь эхо варпа.

Неистовый обстрел привел к тому, что в щите появилась тонкая трещина — невидимая глазам смертных, но для магического зрения библиария ясная, как зигзаг молнии. И сквозь этот разрыв Пириил отчетливо различил телепатический ток, образующий собственный барьер. Со словами Дак-ира пришло понимание, а затем и осознание цели.

— Они хотят отомстить Афиуму, — пробормотал Пириил, начиная перенаправлять свою психическую энергию и перековывать ее в острый клинок гнева.

— За соучастие в их гибели больше тысячи лет назад, — подтвердил Дак-ир.

— Я знаю, что делать, брат, — просто сказал Пириил.

Голос библиария звенел от переполнявшей его телепатической мощи. Пириил сбросил последние узы — кристаллическую матричную заглушку, защищавшую его тело, — и полностью открылся варпу.

— Во имя Вулкана, — проговорил Дак-ир, прежде чем статика пси-поля оборвала связь.

— Брат Цу-ган… — Голос Пириила стал глубоким и с легкостью перекрыл грохот сражения.

Приливная волна психической силы захлестнула библиария и окружила ослепительной пламенной аурой.

— Сейчас я сниму барьер…

Времени на ответ у Цу-гана не осталось. Телепатическая завеса пала, и внутрь устремились отзвуки варпа. Небеса содрогнулись от грома, и бурлящие тучи распорола красная молния — варп-шторм достиг апогея.

Трещина, которую заметил Пириил, уже закрывалась.

— Удерживайте позиции! — взревел Маннгейм, когда призраки начали охоту на его людей. — Продолжайте обстрел!

Огонь сепаратистов, больше не подавляемый имперской артиллерией, обрушился на Фалангу. Случайный лазерный заряд угодил в горло Маннгейму — и тот замолчал.

Цу-ган заметил, что офицер падает, в тот самый момент, когда Пириила охватило яростное пламя. Подбежав к Маннгейму, космодесантник подхватил капитана на руки и увидел, как от сияющей фигуры библиария отделилась огненная стрела. Стрела пронзила пустотный щит и невидимую преграду за ним, целя в сознание противников библиария…

Глубоко в тылах захваченной повстанцами территории, в армированном бункере, частично врытом в землю, расположился кругом отряд псайкеров: их сознания слились, их воля была направлена на то, чтобы набросить на пустотный щит телепатическую завесу и не пустить внутрь тень злодеяния их предков. Только во время Адовой Ночи, когда кровавая буря бушевала в небесах и пробуждала в умерших жажду отплатить за преступление, искусство псайкеров становилось необходимым.

Псайкеры разразились криками. Их охватили языки оранжевого огня, невидимого взору обычных смертных. Плоть таяла, глаза растекались, как воск под горячей лампой, и один за другим телепаты сгорали. В бункере стало невыносимо жарко, хотя столбик термометра не поднялся ни на градус. За считаные секунды псайкеры обратились в пепел — а с ними и оборона Афиума.

Атмосфера на поле сражения изменилась. Цу-ган заметил, что непосильная тяжесть, угнетавшая имперские войска с начала второй атаки, исчезла — словно незримая рука сняла с них свинцовые кандалы.

Отзвуки варпа растворились в небытии, как туман под лучами солнца. Над полем боя повисла тишина — все орудия замолчали. Мгновением позже пустотный щит дрогнул и угас. Его механический гул сменился криками, раздающимися со стороны Афиума.

— Во имя Вулкана, — выдохнул Цу-ган, не веря собственным глазам.

Ему не требовалось видеть происходящее воочию, чтобы понять: призраки накинулись на мятежников в Афиуме и убивают там все живое.

Но это был еще не конец. Библиарий пылал, как готовый взорваться пороховой заряд. Тело Пириила спазматически содрогалось — псайкер отчаянно пытался восстановить контроль над выпущенными им на свободу силами. Сквозь плоть библиария пробивался неистовый сверхъестественный огонь. Его языки безжалостно полыхали, словно кто-то плеснул в костер спирта. Пламя испепелило нескольких солдат, оказавшихся рядом с Пириилом. Ментальный огонь становился реальным. Люди задыхались от жара, их тела обращались в угли.

— Пириил! — выкрикнул Цу-ган.

Не выпуская капитана Маннгейма, сержант поднял зажатый в одной руке болтер.