Западня (сборник) - Юрий Петухов

— Вы тут, что ли, занимаетесь этим делом? — спросил парень довольно-таки грубо.

— Каким именно? — поинтересовался комиссар.

— Не притворяйтесь, — недовольно проворчал парень. — Вы все прекрасно понимаете. Я хочу помочь немного, — он засмущался вдруг, лицо порозовело, брови насупились. — Я был приятелем нашего сержанта, того самого, Тукина.

Грумс предложил сесть.

— Нет, мы на минуточку, — парень заложил руки за спину, — я вам одно хочу сказать, не верю я, что сержанта сожрала эта тварь, враки все это! Они оставались вдвоем с этим малайцем, с узкоглазым Кимом, комиссар. И хотя мне не полагается подозревать собственных командиров, я вам скажу, тут дело неладно.

Грумс оттопырил нижнюю губу. Ему уже порядком надоела вся эта путаница. Пора было сдавать дело в архив. И спокойненько досиживать свой срок, не вмешиваясь ни в какие темные аферы, пусть там замешаны хоть инопланетяне, хоть черт с дьяволом, хоть политиканы!

— Я не доверяю нашей армейской разведке, комиссар. Им все до лампочки…

— Вы очень мнительный, э-э…

— Дик! Меня зовут Диком, комиссар.

— Вы просто слишком впечатлительны. Дик. Все же предельно ясно. Зачем вам ломать себе голову?! Это же не ваша работа. Дик, верно? Вам же за нее не платят?

— Наплевать! Пускай не платят. Мое дело сказать, а вы сами решайте. Но я советую вам присмотреться к узкоглазому! Вы видали когда-нибудь, чтоб нормальный человек запрыгивал с земли в окошко на втором этаже, а?

Грумс вздрогнул. Это было очень интересно.

— А вот мы с этой девочкой видали! — парень вытолкнул мулатку вперед. Скажи!

— Ага-а! — сказала мулатка и снова спряталась за спину парня.

— Ладно, разберемся, — заверил Грумс. И встал, давая понять, что прием окончен.

Когда эти двое вышли, он снял трубку телефона. Набрал короткий номер.

— Машины есть? — осведомился он. — А когда? Минут через пять? Лады!

Не прошло и десяти минут, как он снова трясся в этой грохочущей своими винтами «стрекозе». Пилот на него не смотрел, он не переставая жевал какую-то бесконечную жвачку, и ему было совершенно наплевать на сменяющихся пассажиров, будь те комиссарами или же их подопечными.

Зелень внизу была непроглядная — недаром многие называли этот лес самыми настоящими джунглями. Но все же они быстро разыскали ту ухоженную поляну с двухэтажным домом посредине.

Савинская не вышла встречать гостя. Она сидела на веранде и пила чай. На этот раз она была аккуратно причесана, свежа и совсем не походила на старуху. Глаза ее были сонными, невероятно глубокими.

— А-а, комиссар?! — воскликнула она, будто обрадовавшись. — Я рада вас видеть, проходите!

Грумс в нерешительности остановился в дверях. Чего-чего, но подобного приема он не ожидал. Он еще ощущал в себе действие стимулятора и потому старался двигаться очень размеренно, не прилагая слишком много сил. Но тут оцепенел от нескольких слов.

Савинская уже достала чашку с блюдцем и наливала гостю чай из огромного крутобокого самовара, явно привезенного из какой-то невероятно далекой и полусказочной России. Движения ее были легки.

— Присаживайтесь, дорогой Грумс, это божественный нектар, а не чай. И не говорите ничего, я даже слушать не желаю! Сначала отдохните, выпейте чашечку, другую.

— Благодарю вас, мадам, — учтиво ответил Грумс. Он попытался улыбнуться, но не смог, наоборот, лицо его стало кислым, глаза заслезились. Ему очень не понравились перемены в хозяйке лесного жилища. Когда он летел сюда, он не хотел верить ни во что, он надеялся, что все его предположения окажутся ложными, что все развеется в прах, разнесется по ветру, а он сам просто-напросто посмеется над собой добродушно и снисходительно, как над простоватым, мнительным Диком и его впечатлительной подружкой. Но выходило иное.

— Вас будто подменили, комиссар! Что, неприятности по службе? Или вы все никак не можете найти этого парня?!

Грумс чуть не поперхнулся.

— Какого парня, мадам?

— Ну, того самого, в маске?

— Я ни черта не могу понять, мадам Савинская, вы же мне двадцать раз поговорили, что это был не человек! У меня до сих пор в ушах ваш голос стоит! А сейчас вы про парня в маске… Что произошло?!

Савинская улыбнулась широко и добродушно. Теперь пришла ее очередь смотреть на комиссара как на бестолковое, непонятливое дите. И она годилась на роль учителя-наставника.

— И все-таки, дорогой Грумс, я права — у вас какие-то неприятности, верно? Вы сегодня такой рассеянный, все путаете. Но вы не волнуйтесь, я никому и никогда, — голос ее понизился до проникновенного дружеского полушепота, — ни о чем не расскажу! Это не повлияет на вашу карьеру. Да мало ли чего бывает, я иногда и сама кое-что забываю, вот вчера, к примеру, забыла проглотить на ночь снотворное… И чтобы вы думали?

Грумс вытаращил маленькие бесцветные глазенки. Он уже готов был услышать любую вещь, даже самую страшную и неожиданную.

— Вот, и вы не догадываетесь! А я вам отвечу: я заснула и без всякого этого противного снотворного, ха-ха! — Савинская была довольна собой и это перло из нее с каждым словом, с каждым движением.

— Но…

— Никаких но, мой милейший и любезнейший Грумс, это был обычный жулик, напяливший на себя маску. Я вам по секрету скажу… я предполагаю, что он хотел спереть мою шубу! Я вам сейчас покажу, она у меня в сундуке! Я ее боюсь вешать в шкаф, сами знаете, какие тут нравы!

Грумс привстал.

— Нет-нет, ради Бога, ничего не надо показывать, я вам верю… Но, мадам, зачем вам в этом чертовом пекле шуба?! И кому еще она может здесь понадобиться?! Это же уму непостижимо! Савинская надула губы.

— Комиссар, шубу всегда могут спереть! И везде! — она говорила с ним уже менторским тоном. — А у меня она хранится как память о далекой и заснеженной родине моих родителей! Вы не поверите, но иногда, в праздничные вечера я достаю ее из сундука, расправляю, встряхиваю и набрасываю на плечи…

Она привстала и продемонстрировала всю процедуру — правда, без главной детали, но и так все было ясно. Движения Савинской были величавы, царственны.

— Вам, Грумс, этого не понять! В этой дыре…

— Но ведь был кто-то, вы не отрицаете же! — попытался вернуться к прежнему комиссар. Савинская поскучнела.

— Ну разумеется, был! Ах, Грумс, это уже ваша забота разыскивать этих мелких воришек, забудем про них! Ведь по лесу всегда бродят людишки, верно? А если вас так интересуют детали, вы лучше расспросите моего мужа, старика Савинского, как он только отыщется, он вам все расскажет!

Грумс был близок к обмороку.

— Мадам, разве Савинский не погиб?!