Ошибка - Светлана Талан

– Ну и как? Получилось?

– Получилось. Только наша Звездочка жевать перестала и такими глазами на нас посмотрела: что вы, мол, дуры, делаете?

Вероника рассмеялась. Как хорошо, когда мама шутит! Как приятно в родном доме подбрасывать поленья в печь и слушать их потрескивание! Когда жила здесь, не замечала, как все в этом доме дорого сердцу, а когда уехала, начала до умопомрачения скучать по всему тому, что казалось таким будничным.

– Мама, я тебе привезла подарок. Это новый пододеяльник, – спохватилась Вероника. – Чуть не забыла, что тебя нужно поздравить с праздником!

– Доченька, зачем ты тратилась? Главное, что ты побудешь со мной эту неделю.

– Да, здорово приехать в родной дом, побыть с тобой вдвоем. Все как раньше. Знаешь, мама, я буду спать столько, сколько смогу. И пусть хоть кто-нибудь попробует разбудить меня рано! Как хорошо было в детстве, когда тебя вечером укладывают спать, а утром рано не поднимают!

– Так почему же ты часто спрашивала: «Когда я уже вырасту?»

– Потому что была глупенькой, а ты, мама, не объяснила мне, что быть взрослой нелегко, – ответила Вероника и рассмеялась. – Кстати, давай Уле дадим выходные, пока я буду здесь. Я ей привезла небольшой подарочек к Новому году. Как она?

– Не обижайся, Вероника, но скажу тебе честно: Улечка мне как родная дочка. Хорошая она девушка, и душа у нее как у ребенка – чистая, открытая, добрая.

– А почему я должна обижаться? Я отношусь к ней как к сестре. Не знаю, что бы мы без нее делали…

– Лежала я и молилась за вас обеих, чтобы Бог вам хороших, достойных мужей послал. Наверное, плохо молилась, – вздохнула Ксения Петровна.

– Что-то с Ульяной? – Вероника встревожилась.

– Беременная она. А от кого – неизвестно. Да и не важно это, главное, что живет одна, нет у нее никакого жениха. Скорее всего, сбежал негодяй, а Улечка решила рожать.

– Ну и пусть рожает!

– Оно-то так, но кто кормить, одевать, растить ребенка будет? Тетя Тоня поедом ест племянницу, говорит, что еще один рот ей кормить придется.

– Эта тетя Тоня, ты же знаешь, всегда всем и всеми недовольна. Решила рожать девушка – пусть рожает. Тетя Тоня не вечная, а Уля не одна будет на белом свете.

– Я тоже ей так сказала. – Ксения Петровна улыбнулась. – Говорю ей: «Теперь у меня сразу двое внуков будет. А если тетка выгонит из дома, перебирайся ко мне». Правильно?

– Конечно, мама! И тебе веселее будет, и мне спокойнее, – согласилась Вероника.

– Пока, говорит, буду жить там, а дальше…

– Мне уже не терпится ее увидеть. А когда ей рожать?

– Ты родишь, а через два месяца и она. Вот тогда мне скучать не придется! – оживленно произнесла Ксения Петровна.

Увидев Ульяну, Вероника не могла не заметить, что та выглядела еще более осунувшейся.

– Уля, ты сдавала анализы? Ходила к врачу? Стала на учет? – Вероника засы`пала Улю вопросами, когда они остались наедине.

– А почему ты спрашиваешь?

– Мне показалось, что ты очень бледная.

– Что поделаешь? Пошла в маму. Мы с ней Белоснежки от роду. Я и летом не загораю, хоть целый день под солнцем пролежу.

– А на учет уже стала?

– Пока нет. Как потеплеет, поеду, выпишусь там, пропишусь здесь, тогда и буду на учет становиться, – улыбнулась Уля так, как это делают напроказившие дети.

– Может, хоть анализы сдашь?

– Зачем? Я себя прекрасно чувствую. Вот смотри, – Уля погладила животик, который уже немного вырисовывался, – мне рожать на два месяца позже тебя, а у нас по размеру одинаковые животики. Ты не смотри, что я такая худенькая, я сильная и здоровая.

– И все-таки сходила бы ты к врачу, – посоветовала Вероника.

– Потом. Успею, – ответила Уля и стала рядом с Вероникой. – Вот коснись живота – видишь, какой он упругий?

– Можешь мой потрогать, – засмеялась Вероника, перейдя с Улей к зеркалу.

Когда животы были обследованы, Вероника не выдержала, спросила:

– А отец ребенка знает о нем?

– Нет. – Уля покачала головой.

– Он имеет право знать.

– Он нашел себе другую женщину. А я узнала, что беременна, только после того, как мы разошлись. Думаю, новость о ребенке не порадовала бы его. Пусть он живет своей жизнью, а я – своей. Давай больше не будем о нем, – попросила Ульяна.

– Хорошо, – согласилась Вероника.

Глава 13

Назар был на работе в ночную смену, и Вероника с нетерпением ожидала Киру. Подруга обещала приехать к ней на ночь, как она сказала, «посплетничать». Но Вероника знала, что Кира беспокоится о ней, – до родов оставались считаные дни. Вероника не бросила учебу и плелась на пары, едва передвигая отекшие ноги. Назар несколько раз намекал, чтобы она взяла академотпуск, но это были только слова. Если бы он твердо настоял, то, возможно, Вероника подчинилась бы. Ей казалось, что муж смирился с ее желанием родить ребенка, но не очень хотел, чтобы учеба откладывалась на потом. К тому же Вероника, невзирая на мягкость характера, обладала тем же упрямством, что и ее мать. Вероника еще не знала, как будет посещать занятия после рождения ребенка, но была настроена оптимистично. В глубине души она надеялась, что Назар возьмет отпуск, потом они как-то дотянут до летних каникул, а осенью матери станет лучше и она сможет нянчить ребенка до того, как тому исполнится хотя бы месяцев восемь. А дальше – ясельная группа, все как у всех. Главное – выдержать первые месяцы и не сломаться.

Размышления Вероники прервал резкий звонок в дверь. Так звонила Кира. Не коротким отрывистым звонком, а длинным, словно кричала: «Ну где же вы там?! Можно быстрее?!» Такая уж она была, Кира – быстрая, нетерпеливая, всегда веселая и энергичная, словно все эмоции не вмещались в ней и потому выплескивались наружу.

– Ты так долго не открывала, что я уже невесть что подумала! – вместо приветствия воскликнула Кира, внося с собой запах весенней свежести.

– Но я же как черепаха ползаю, – виновато оправдывалась Вероника, жестом приглашая подругу войти.

– Ничего, скоро закрутишься как белка в колесе. То пеленки поменять, то постирать, то покормить ребенка, – быстро заговорила Кира, проходя в кухню. – Да еще и второго «ребенка» надо покормить и обстирать. Где он? Нет дома? А то я заболталась.

– Мы одни и можем говорить о чем угодно. Сейчас мы с тобой поужинаем жареной картошкой с солеными огурчиками, – улыбнулась Вероника и обняла Киру. – Я так скучаю по тебе. Правда, очень скучаю.

– Я тоже, – сказала Кира. – Сколько вокруг подруг, а меня тянет к тебе как к родной. Ладно, достаточно сантиментов, ты посиди, а я подам ужин, а потом приготовлю твоему «жуку» поесть хоть дня на три.

– Да не надо, я уж как-нибудь сама, – слабо запротестовала Вероника.

Она действительно очень устала. После занятий прошлась пешком, любуясь ярким солнечным днем последних чисел марта, а потом почти три часа стояла в очереди, чтобы купить на талоны сахар и макароны. Люди стали какими-то злыми и бездушными. Все видели ее огромный живот, но делали вид, что не замечают. Вероника не то чтобы обиделась, ведь стояли в основном пожилые люди, которым тоже нелегко, но все же… Впрочем, все одинаково хотят есть.

Кира быстро положила в тарелки подогретый картофель и захрустела маринованным огурцом.

– Когда у меня будет муж, – сказала она, в очередной раз откусывая огурец, – то он будет у меня как шелковый. С первого дня научу его мыть посуду и помогать на кухне. Чтобы он был белоручкой, как твой крокодил? Никогда!

– Назар не белоручка, – возразила Вероника. – Наоборот, у него золотые руки. Просто у нас разделение труда.

– Ага! – Кира рассмеялась. – Ты – туда, – она показала пальцем в направлении плиты, – а я – туда! – махнула рукой в сторону телевизора.

– Почему ты так не любишь его?

– Честно? – Кира отложила вилку в сторону. – Сама не знаю почему. Но сердцем чую, что в его душе живет червь. Знаешь, вот как яблоко может быть обманчивым. Внешне оно и красивое, и спелое, а откусишь – внутри червивое. Такой же и твой Назар. Слишком он правильный, а я не люблю таких. Лучше бы он был немного отчаянным, немного тюфяком, немного выпивал и не слишком умный. А вот такие, как он, чересчур правильные, меня напрягают. Что он, слепой совсем? Не видит, что тебя тошнит на кухне, что тебе уже трудно двигаться, не то что его обслуживать? Неужели он не может сварить суп? Образование не позволяет? Или руки не хочет пачкать? Я прихожу готовить ему только ради тебя. Кстати, что приготовить?

Когда все дела в кухне были закончены, Вероника глянула на часы. Была почти полночь. Хорошо, что завтра у нее нет первой пары, можно понежиться в постели до девяти. Кира заявила, что студенту один день прогулять занятия не грех, и подруги пошли в спальню.

– Можно, я буду спать с тобой? – спросила Кира. – Почему-то вспомнилось, как нас отправили в пионерский лагерь.

– Это был один-единственный раз, – улыбнулась Вероника, расстилая постель. – Мы так ревели, что у бедных родителей навсегда отпало желание посылать нас туда.