Том 2. Лошадь Паллада - Борис Бета

вдруг отпрянул к стене: мимо них, светя ацетиленовыми глазами, промчался автомобиль № 357.

Арсений Несмелов.

Глава III

О том, что еще неизвестно читателю

Досадный сумбур событий, образовавшийся в головах граждан города Владивостока в связи с несколькими печальными историями на Безымянной батарее, усиливался. Существовавшая власть двух прохвостов, захвативших бразды правления при помощи японцев, не только не содействовала раскрытию преступлений, а всячески через своих агентов способствовала тому, чтобы запутать таинственный клубок, образовавшийся вокруг имени заброшенной и запущенной батареи на берегу Амурского залива.

Одновременно в городе увеличился и оригинальный род преступлений, о которых говорилось всеми почему-то втихомолку. Характер этих преступлений был поразительно однообразен.

Вдруг какое-нибудь лицо, притом обязательно состоятельное, исчезало. Иногда в особенно удачные дни исчезало сразу по несколько состоятельных лиц.

Вместо исчезнувших неизменно оставался ворох писем, в которых авторы умоляли своих жен, родственников и сослуживцев внести известную мзду по адресу, который можно узнать «там-то», и тогда, дескать, исчезнувшее лицо вновь появится на владивостокском горизонте.

Жены лазили по всем кубышкам, фирмы рвали волосы на себе, но деньги все же уплачивались в неизвестное казначейство, а через некоторый промежуток времени исчезавшее лицо, как после сыпного тифа, бродило тенью по улице и на вопросы знакомых отвечало:

– Тише, тише. – Был в сопках… едва вырвался оттуда! 50 тысяч заплатил, последние.

На самый же интересный вопрос о том, где эти «сопки», еще более конфиденциально отвечал:

– Мимо ходим… и вы, и я.

Обыватель оглядывался и в зависимости от того, где происходил разговор, по инерции думал, что сопки – это «Версаль», «Русь», а некоторые даже подозревали дом присяжного поверенного, у которого проживало иностранное консульство.

Стоило, однако, обществу вздрогнуть от кошмарных убийств, прогремевших в печати, как в неумной голове обывателя родилось предположение:

– Сопки, куда уводят купцов и домовладельцев, это и есть Безымянная батарея.

Заседание городской думы сегодня было особенно бурным. Гласные-окраинцы и гласные центра никак не могли поладить между собою и достигнуть единения по весьма-таки смачному вопросу:

«О постановке памятника почетному гражданину города Спиридону Дионисьевичу Меркулову».

Окраинцы настаивали, чтобы памятник был обязательно в Гнилом углу, настолько исключительной достопримечательности Владивостока, что у противников не находилось возражений.

В самом деле, где есть еще на земном шаре другой такой город, у которого был бы Гнилой угол?

Гласные центра не соглашались с такой точкой зрения. Они отстаивали необходимость постановки памятника на сопке против Золотого Рога, для того, чтобы фигура столь знаменитого гражданина города была видна всем прибывающим в порт иностранцам.

Эта именно точка зрения и возымела верх. Возник лишь жаркий спор о том, как поставить фигуру высокоблаженного Спиридона – обращенной к заливу или обращенной к городу.

По сему поводу гласный, доктор Кестлер, произнес высоко прочувствованную речь.

Он сказал:

– Фигура достоуважаемого согражданина должна быть обращена лицом к заливу, чтобы оказать уважение приезжающим во множестве иностранцам.

По сему поводу последовало справедливое возражение:

– Если поставить фигуру лицом к заливу и тем оказать уважение иностранцам, то фигура окажет полнейшее непочтение гражданам города, будучи обращенной к ним спиной и прочими неприемлемыми частями тела.

В результате жарких прений и целого ряда предложений голосовалось закрытой баллотировкой предложение инженера, заведующего городскими электрическими сооружениями:

– Поставить вертящийся памятник, с тем, чтобы во время прихода судов он был обращен к заливу и тем выказывал уважение прибывающим иностранцам, а в остальное время был бы обращен к городу, оказывая уважение его согражданам.

Сие постановление большинством шаров было принято.

Когда Лев Толстой писал свою «Войну и мир», он на это дело употребил несколько лет, поэтому весьма возможны технические несовершенства нашего коллективного произведения, которое не насчитывает еще и года своего существования и не намеревается продолжаться более года.

По прошествии года авторы предполагают начать новый роман, который затмит предыдущий.

Мы считаем необходимым сделать эту оговорку прежде, чем придем к необходимости развить фабулу нашего романа, каковой момент уже наступил.

Теперь уже совершенно ясно, что ни один из авторов этого романа не был причастен к тому, что произошло.

Таинственные буквы «Б. Б.» не принадлежали ни одному из журналистов или поэтов. Это были инициалы анархической организации, работавшей под псевдонимом «Безымянная батарея». В какой степени знакомая всем владивостокцам, а аборигенам Семеновского базара и Корейской и Базарной улиц в особенности, Безымянная батарея была прикосновенна к выше описанным событиям, будет видно из дальнейшего, но главное все-таки было не в этом.

На крайней оконечности мыса Чуркина стояла сторожевая башенка. Уже давно она была заброшена людьми. Внизу бились волны, но бились слабо, едва-едва отражая кипучую жизнь моря.

За последнее время эта башенка сделалась центром внимания группы лиц. Сюда приходили они поодиночке и подолгу не задерживались.

Что их тянуло сюда, к этому неуютному месту?

А вчера, будто бы вследствие порчи винта, задержался здесь во время очередного рейса в Цуругу «Хозан Мару» и принял с джонки двух пассажиров. Нам не удалось заметить их лиц, но у каждого из них было по объемистому мешку.

А одновременно с маньчжурским уехали три подозрительных субъекта, осторожно пробравшиеся в вагон III класса и строго следившие за провозимым ими багажом, который они положили в вагоне на верхнюю полку.

С. Наумов.

Содержание предыдущих глав

В городе произошло кошмарное убийство богача. Преступники оставили записку с двумя загадочными буквами «Б. Б.». Возникло предположение, что буквы эти означают название «Безымянной батареи». На батарее был найден труп убитой молодой женщины. Герой романа был захвачен на Безымянной батарее и уведен на Полтавскую № 3. Во время поднявшегося интереса к событиям была обнаружена другая находка – человеческая голова.

Глава IV

Как интервьюировали репортера. Первое чудо

В дом № 3 на Полтавской улице с самым решительным видом влетел щуплый юноша в блинообразной кепке, пальто неопределенного цвета «с искрой» и в пенсне на длинном носу. Это был сотрудник одной из вечерних газет, известный под шутливым наименованием «Демон репортажа». Энергичный репортер сделал попытку, не говоря ни слова, пройти вглубь здания, по коридору налево.

Но не тут-то было.

Какой-то цербер полуштатского, полувоенного вида немедленно ухватил его за пуговицу:

– Э-э, постойте, молодой человек. Куда это вы разлетелись?

– Туда, куда нужно. Предоставьте знать мне это самому.

– Ну, нет, начальству виднее.

– Мне надо начальника информационного отделения.

– Но это не значит, что господину начальнику надо вас…

– Я репортер…

– Тем более.

Разговор сделался казенно лаконичен.

Если юноша был «демон репортажа», то говорящий с ним был не менее, как черт, и самого придирчивого характера.

Из щелей повыползло еще пять личностей, которые тишком внимательно и бесцеремонно рассматривали