Стихи и пьесы - Александр Введенский

Меньшиков всплакнувши ушёл

Мужья напополам с девицами.

М у ж ь я. Мы все любим сажать репку.

Д е в и ц ы. А мы её стукнем молоточком.

М у ж ь я. Прощайте на вокзале.

Д е в и ц ы. Нет люди в воскресенье.

М у ж ь я. Не хорошо так.

Д е в и ц ы. Так уж надо.

М у ж ь я. Прощайте?ома, будь здоров Никита, до свиданья Всеволод.

Д е в и ц ы. Где ты Нюра наш желток.

М и н и н. Немного вас и мало нас.

ПЕТРОВ В СУДЕЙСКОМ ПЛАТЬЕ

Г о н е ц — Г о н е ц

я бежал недалеко

там нивы чёрные кидались

где одинокий лёд

и молча пазухой лежал колодец

и псы не вякали кругом

а волки сбрую почесали

и эта сеча началась

медведь сказал и я бежать могу

куда племянницей летит пчела

кто небо обозрит умом?

водкой потекла печаль

а не улыбкой силача

и молоток грудной сын

нам скажет трудно брести носы

в сей вечный праздник

и ходят все в водобоязни

уж все готовы к виду казни

и пальцем щелкают картуз

племянника трясясь везут

родимый грешником смеётся

лепёшку ест, дрожит пыхтит

тут многие встают с колен

и шепчут чтоб ты околел

в триглазом шейном он платке

смиреньем был прикрыт в палатке

и зубы просьбы полагал

к ногам священника полка

не дым восходит из лампадок

а дух выходит из него

все смущены какой удалый

в забвенье рока своего. Стена

и братство павших пленников

их таратайки коноплей

качались по полю стеная

и князь на берегу стоит

платком широким улыбаясь

не птичке перейти мосты

перелетев он страстью был

качаясь зыбко в гамаке

глядит в казнённого очки

а рядом Днепр бежал и умерев

он стал обедом червячков

была ужасная комедия

блудник змеёю спал беседуя

всему виною стал чиновник

и пухли крошечны веночки

в грязи мужской валяясь

плевки на грудь ловя

а он бежал недалеко

где плакал Разин шерстью псов

запоминая жесть псалмов

к дубравам чудным повлечён

вдали мерцает город Галич

показан как минутный палец

и слышит княжескую речь

суков полей и Вятки чернь

и он говорит не вы черепа

желаю доспехи вычерпать

молебен отслужи!!

Кричат торговые тузы

Монахов тень полуживых

Шипенье мух ослы грозы

Сказали небо никому

И так Урал родился с мукой

П е р щ е б а л д е е в

житель водочку спросил

где ты руку занозил

я на поле хам лежал

вред вокруг меня порхал

ты же кислою вдовой

шла горошком за водой

нынче этой свечки лик

стал безбров мохнат велик

Путники а кто в каретке, кто в беседке, кто в шарабане, кто на метле,

ну кто на зонтике, на столе, в котелке, на герани,

скачут и мчатся по пустыне. Но им библейские орлы.

Вот эти путники за кустами остановятся. Сядут и там сверлят свои дела.

И у них дохлые семьи появляются. Они мутные как голова.

И велит вам собираться поскорее да чтобы вы торопились. Там пришёл и казачок.

П а п а. Который это казачок.

М а м а. Наш плечистый борщок.

К а з а ч о к

врёте, врёте

ваш огонь по идиоте

сядьте, сядьте

здесь ведь казнь

П е л а г е я дрожащая опустилась на пупырышки и спрашивает:

Кого здесь судят.

Б о р и с Г о д у н о в. Здесь матушка не судят а казнят, т. е. печку строят.

Н а р о д (поясу). Будь и ты великодушен. Пули-то и полетели.

П е л а г е я д р о ж а щ а я. Не меня ли казнить будут. Вот словно люди идут.

Не бубни. Душно кругом. Будний день. Вот вам барин кислых щей. Спасибошки по лбу ложкой.

П а л а ч М и н д а л ь. Не крути тело м тварь, лучше бы ты меня гусиным жиром помазал.

Что сегодня за день будний или праздник. Возле шведов нам тепло держаться

и станем персики есть.

КОНЕЦ СОВЕСТИ

Отворили ворота да все и уехали. Одна крестная мать в городе сидит и сапоги чистит будто дуэлянтша и рядом человек голову моет. Но тихий как старичок он её как орешек стукнет свалится и впредь не встанет. Сделай, он говорит, крестная мать мне подарок? А та ему не хочет никакого подарка делать.

Явление 5

Городничий, Хлестаков и Марья Антоновна с флейтой (разговаривают на уральской горке).

М а р ь я А н т о н о в н а (поплевавши на флейту). И скажу я вам дорогой

Григорий и Яковлевич Григорий, что мужчина вы белобородый и осанистый,

мускулистый как эта местность, но зубами вы щёлк-щёлк, и я опрокажена.

Прямо как слюна повисаю.

Г о р о д н и ч и й. Не бойтесь дорогая Фортепьянушка, ужли или нет не уж ли,

а ужин, подарю я вам муфту и седьмой огонёк.

Вы держите сей огонёк в придаточном положении. Там шьют вам кофту.

Х л е с т а к о в. Как смешно печёнкам. Присядем. Я чуть качаюсь.

М а р ь я А н т о н о в н а. Си как моя флейта пищит си.

Г о р о д н и ч и й (бегает козлом ищет травки). Курчавый я, курчавый,

поберегите меня детки. Я ем ловеласа.

К о м е н д а н т. Довольно. С волками жить, рот не разевай.

Проходит свеча в тазу, проходит свеча в тазу, проходит свеча в тазу. Минин сидит, Пожарский сидит, Варварова поёт. Греков ползёт — все мы сидим. Кто не сидит из нас — Ненцов и Плебейкин не сидят. Вам птички людские пора бы присесть.

Полуубитый М и н и н (с этажерки):

лежу однажды бездыханный

и образ вижу сонной бездны

вдруг вижу стрелок наслажденье

иль ярких птичек колыханье

папахи добрые девиц

и Мономах в кулак свистит

могильный холм растёт зелёный

зелёный он растёт зелёный

быть может круглый нет зелёный

медаль чиновника на нём

и шапка у него земля

ох шапка у него земля

сороконожка не змея

сороконожка это Тит

куда как славно Дон катил

свою вспотевшую волну

казак куда свой тучный глаз

бросает пасхой на волну

рыбак рыбак топи улов

на вал нисходят словари

латышские францусские

литовские ирландские

собачии посмешища

и смотрят на детинец

и щиплют рыжие усы

супруга мечется цените

метанье наше и писк росы

там лебедь беленький летит

дождём он поле моросит

сижу однажды виден в ряд

и ход и щёлканье дерев

и брюхо неба паучка

и вещая их пауза

не сплю не вижу Катеньки

а слышу лишь раскаты

огонь да частый передок

и я сижу где Катя

а стелют деды скатерть

ты скажут филин ватерпруф

я испускаю дух

они грибом меня морят

я тайно щёки надувал

они тогда не вытерпят

оставят мухой на валу

вот Катя каковы они

и вся судьба такой овин

могильной трубкою чернея

твоя рука угря чернее

на пашне ночь как человек

ПЕТРОВ В ДУХОВНОМ ПЛАТЬЕ

И я был тут. В этом Петрове все люди в лежачем и Минин и Ненцов и другие все. Это ведь не почтовый ящик. Ура.

М и н и н (указав на покойного спящим перстом):

и троглодитова чтоб палица

сияла б бомба и металица

П о ж а р с к и й. Скольки лет жил?

М и н и н. Девятки лет жил.

П о ж а р с к и й. Скольки лет жил?

О т в е т. И сами мы словно мысли. Обрей ему бороду она стеарином пахнет.

Ну вот и пишу я вам про жену, что она вас и знать позабыла и приучилась уже пищать.

Она ваша жена прихожане в косичках сидит.

Б а б у ш к а. Вот какие непоседы.

В а р в а р о в а (под лампой лёжа на животе письмо пишет.

Ножки-то у неё, ноги-то какие красивые):

Мейн шнеллер замочек Густав, у нас здесь родина, а у тебя там чужбина.

Я очень добрая женщина, и очень хорошая, когда Гала Петер,

тебе и сую в нос чернильницей. Я узел а ты просто сеял ли, сеял ли,

князь Курбский от царского гнева бежал.

росчерк пера

твоя Варварова ура!

И Густав это съел сидя в ватных штанах.

Б а б у ш к а. Пойду-ка пробегусь.

О т е ц и говорит за столом. Мама ты бы им пошлый час сварила,

калачиком на ковре бо бобо и готово. А я погляжу-ка в окно.

Ведь я стервятник. Нет с длинным носом человек.

Не человек а человек но впрочем помолюсь, помолюсь — в яблочко прекращусь.

И стал отец не стервец, а стал он яблоком. Нищий его зовёт яблоко,

Коля его зовёт яблоко. Семья моя вся так теперь меня зовёт.

Мама ты не мама а жена и задирай четверги,

на что мне твои подковки.

Ж е н а м а м а (в оправдание). Вот ведь и я ушла из дому. Где ты мой платочек?

П а п а. Никуда ты из дому не ушла. Раз ты со мной сидишь, и в твоих ушах

кремлёвские огоньки видны.

М а м а. В лесу меня крокодил съел.

М и н и н. Мокрым перстом, не всё ли что тут?

Н е н ц о в. Нет и ещё что-то я хотел сказать.

М а м а. Уж правда меня в лесу крокодил съел? И ныне мы не живы.