Пагубная любовь - Камило Кастело Бранко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Знала, но не все, и ничуть не опечалена тем, что узнала. С тех пор как я познакомилась с Симаном, я не слышала, чтобы он причинил хоть малейшее неудовольствие своим близким, и ни от кого не слышала о нем худого слова.
— А потому вы убеждены, что это любовь к вам так преобразила нрав Симана?
— Не знаю, да я об этом и не думаю, — с досадою отвечала Тереза.
— Не гневайтесь, кузина. Вот последние мои слова: покуда я жив, сделаю все, что могу, дабы спасти вас от когтей Симана Ботельо. Случись что-то с вашим батюшкой, я заменю его. Если законы не защитят вас от посягательств вашего злого гения, я докажу удальцу, что никакая победа над водоносами не помешает ему вылететь под градом пинков из дому моего дядюшки Тадеу де Албукерке.
— Так вы хотите распоряжаться моей волей?! — вскричала Тереза с гневным раздражением.
— Я хочу направлять вашу волю, покуда разум ваш нуждается в помощи. Будьте благоразумны, и я оставлю все попечения о вашей судьбе. Не буду докучать вам более, кузина Тереза.
Балтазар Коутиньо отправился к дядюшке и пересказал ему суть разговора. Тадеу, изумленный храбростью дочери и уязвленный в своих отцовских правах и привязанности, рванулся было к ней в комнату с намерением прибить девчонку. Балтазар удержал старика, напомнив, что применение силы только испортит дело и как бы Тереза в таком случае не сбежала из дому. Отец совладал с гневом и поразмыслил. Несколько часов спустя он позвал дочь к себе, посадил рядом и спокойным тоном, с кротким выражением лица сказал, что хочет выдать ее за кузена, но уже знает, что она тому противится. Он прибавил, что не прибегнет к силе; но и не даст согласия на то, чтобы дочь, поправ честь отца, отдала сердце сыну злейшего его недруга. Он сказал также, что стоит на краю могилы и если утратит дочернюю любовь, то такая утрата сведет его в гроб быстрее, чем свела бы смерть самой Терезы. Под конец он спросил Терезу, не подумывает ли она уйти в монастырь и там дождаться смерти отца, чтобы затем стать несчастною по собственной воле.
Тереза расплакалась и отвечала, что уйдет в монастырь, если такова отцовская воля; но стала молить, чтоб отец не лишался ее общества да и ее самое не лишал своей привязанности из боязни, что дочь совершит какой-то недостойный шаг либо окажет неповиновение в том случае, когда добродетель требует повиновения. Она пообещала, что не будет помышлять ни о ком, кроме отца.
Тадеу выслушал дочь и ничего не ответил.
IV
Сердце Терезы говорило неправду. Вот и требуйте искренности от сердца!
Для внимательного читателя из диалога в предыдущей главе вполне выявился характер Терезы де Албукерке. Это девушка с душой мужского склада, сильная духом, ее гордость поддерживается любовью, ей чужды пошлые опасения, если можно применить это слово в том случае, когда дочь должна отказаться от сердечной склонности во имя безрассудных прихотей отца. Добрые люди говорят, так положено, а я всегда держусь тех же мнений, что люди добрые. Мы не погрешим против истины, приписав Терезе толику хитрости, а то и притворства; впрочем, слово «проницательность» тут уместнее. Тереза догадывается, что на стезе реальной жизни прямодушие то и дело спотыкается и доступ к самым благородным целям открывают тропинки, где нет места искренности и чистосердечию. Такая умудренность — редкость в ее годы, столь бедные опытом; но героиня романа почти никогда не бывает заурядною женщиной, а та, о которой повествуют мои записи, обладала своеобразнейшей натурою. Мне же, чтобы уверовать в ее своеобразие, довольно известности, которую принесли моей героине ее несчастия.
Из письма, в котором Тереза описала Симану Ботельо вышеприведенные сцены, явствует, что барышня из Визеу старается поладить с отцом, уповая на будущее и не желая ни томиться в монастыре, ни открыто выказывать неповиновение, что привело бы к разрыву с отцом. Об угрозах кузена Балтазара она умолчала: узнав о них, юноша, слишком порывистый и слишком отважный, чтобы сдерживать свои порывы, тут же примчался бы из Коимбры в Визеу.
Но не это письмо всполошило Симана Ботельо.
Казалось, небо над Терезою прояснилось. Отец ее не заговаривал более ни о замужестве, ни о заточении в монастырь. Балтазар Коутиньо вернулся к себе в поместье Кастро-Дайре. Девушка была спокойна и еженедельно посылала добрые вести Симану, а тот, наслаждаясь одновременно и радостями сердца, и богатствами духа, неустанно трудился и бессонными ночами возводил воздушный замок своего будущего блаженства.
Как-то раз, в один из воскресных дней июня 1803 года, отец предложил Терезе пойти с ним к заутрене в приходскую церковь. Девушка испугалась; когда же, принарядившись, она вышла в переднюю, отец встретил ее очень ласково и осведомился, в достаточно ли добром настроении она проснулась и не подарит ли своему родителю возможность счастливо дожить дни старости. Тереза молчала, вопросительно глядя на отца.
— Сегодня, дочь моя, ты отдашь руку своему кузену Балтазару. Для своего же блага ты должна слепо повиноваться воле отца. Когда ты свершишь сей трудный шаг, то сама убедишься: ради такого счастия стоило вытерпеть, чтобы его навязали силой. Но заметь, любезная моя дочь, отец прибегает к силе лишь из любви к тебе. Из любви я был к тебе снисходителен и мягок. Другой на моем месте ответил бы на твое непослушание дурным обращением, засадил бы тебя в монастырь, а то и промотал бы огромное богатство, которое ты наследуешь. Я не таков. Я выждал, пока с течением времени мысли твои прояснятся, и счастлив, что, насколько могу судить, ты избавилась от дьявольского наваждения, которым проклятый негодяй омрачил пробуждение твоего невинного сердца. Я не стал снова обсуждать с тобою это замужество, так как опасался, что раздумья не
