Человек с Железным оленем - Александр Харитановский

Было заметно, что Новограбленов сел на своего конька. Вокруг собрались и другие посетители. Глебу надо уходить на дежурство. А жаль…

18 марта 1928 года состоялся торжественный пуск первой в городе электростанции. Вспыхнули огни в домах и на всех трех улицах. На главной сияли матовые фонари. До них можно рукой достать. Провода лежали на сугробах, наметенных мартовскими пургами. Посреди улицы лоснилась нартовая стежка. Чуть в сторону – и провалишься по пояс, а то и по шею. Но сегодня в этой пуховой обочине побывали почти все. Играли в снежки, пели песни. Молодежь танцевала и веселилась до утра. Кухлянки, ситец, меха и городская одежда – все перемешалось.

Горячая земля

Весна в Петропавловске-Камчатском небурная: тает медленно; сугробы садятся, садятся, становятся ноздреватыми – и вдруг проглянет земля. Снег начинает отступать в горы, а вдогонку за ним бежит юная зелень. Деревья, особенно березы, еще долго стоят нагие. Но когда настанет пора – конец нюня, зеленый шатер зашумит по сопкам, по разделам, по берегам. И пусть та пора захватит березку со стволом, еще окруженным снегом, все равно такая березка зазеленеет, откликнется на зов поздней, но верной, камчатской весны.

Очистилась ото льда Авачинская бухта. Прибыл пароход.

Три дня конторы пустовали: все работали грузчиками на пристани. Потом еще два дня толкались на почте: ждали посылок, писем за полгода. Глебу пришел большой ящик в пестрой импортной упаковке…

Вечером горожане увидели своего электрика на ярко-красном велосипеде. Он катил по главной улице, сопровождаемый визжащими ребятишками и стаей лающих собак: велосипед-то в Петропавловске первый. Но машина вызвала бы удивление и у знатоков: низкая, у колес дубовые обода со стальной никелированной облицовкой, покрышки наглухо скреплены с камерами.

Глебу велосипед прислали по специальной заявке. Он еще зимой обратился с такой просьбой в Камчатский госторг. В заявлении добавил: «…для путешествия вокруг СССР».

Тогда на это дополнение как-то не обратили внимания. А теперь в городе гадали, как отнестись к столь сногсшибательной инициативе: вокруг СССР… на велосипеде?..

Сколько раз Глеб слыхал это восклицание. И впервые в 1923 году в Пскове. Тогда он уже работал инструктором-охотоведом в губернском совнархозе. Разъезжал по всей Псковщине, организуя охотничьи артели. Транспорт – лошади, а чаще – на своих двоих.

24 мая 1923 года в Псков заглянул Летучий голландец. Это романтическое имя носил велосипедист Адольф де Грут. Он прибыл из Антверпена, проехав Бельгию, Германию, Скандинавские страны, далее – по берегу Балтийского моря в СССР.

«Вот машина, тот самый вездеход, который каждому бы следопыту», – с завистью подумал Глеб.

Он смотрел на снимок в газете «Псковский набат». Де Грут, картинно опершись на велосипед и повернув голову в профиль, вглядывался вдаль. Судя по интервью, спортсмея намеревался из России направиться в Персию, затем побывать еще в Африке и вернуться через Пиренейский полуостров во Францию, а затем в Амстердам.

Велосипед! Глебу; он с детства казался чем-то волшебным: никель, яркая окраска, педали с металлическими носками для обуви, длинный сверкающий гудок с резиновой грушей, большущий красный насос, фасонные рогульки ручных тормозов. Кожа на седле лакированная, а на педальной оси даже подножка для посадки!..

Но велосипед в реальном училище имелся только у сына директора Поземельного банка Эльберга. Хорош, да не по карману: стоил 300 рублей, ровно в десять раз больше месячной получки отца-дворника.

Появление иностранного велосипедиста всколыхнуло мечту детства.

Глебу помог случай. Его выдвинули делегатом на Всероссийский съезд охотников, который состоялся в 1923 году в Москве. Там-то и купил машину, в нэпмановской комиссионке. На ободранной раме, на колесах, на сумке – всюду назойливо пестрело название фирмы «Лейтнер».

– Отныне другого транспорта не признаю! – заявил Глеб после первой же поездки по охотничьим угодьям.

Он исколесил всю губернию. В этих поездках и родилась мысль совершить дальнее путешествие.

«Может быть, вокруг света?! А почему бы и нет?»

Постепенно вырисовывался маршрут. Старт в Пскове. Затем через всю страну до Камчатки и Чукотки. Прыжок через Берингов пролив. Дальше Северная Америка, Африка, Австралия, Япония. И через Владивосток на Родину. Финиш в Москве.

Планом путешествия, напоминавшего по очертаниям виток грандиозной спирали, Травин поделился с товарищами по клубу. Мнения резко разошлись. При всем уважении юных натуралистов к вожаку многие оценили маршрут как фантастический, – в особенности его этапы, проходящие через Камчатский полуостров, Чукотку и Аляску.

– Дорог нет, питаться нечем. А холода?! Ведь не Псков, а Арктика.

– Здорово раздраконили, – признавался Глеб. – «Не Псков, а Арктика» звучит исключительно сильно. Только зря, друзья, обижаете родной город. Именем какого полярного исследователя назван один из самых северных труднодоступных островов? Фердинанда Врангеля, родившегося и выросшего в Пскове…

– Так их, Глеб! – крикнул однокашник по реальному Георгий Плещ. – Пожалуй, и я готов с тобой. Возьмешь?!

Это крепкая поддержка. Плещ работал инструктором физкультуры и был хорошим велосипедистом, только что вернулся из велопробега Псков-Харьков.

Каждый свободный час теперь уходил на тренировки, на изучение автомотора, электротехники, слесарного дела. Это делалось, во-первых, чтобы не застрять в пути из-за неисправности машины, и, во-вторых, в какой-то степени решало вопрос о средствах. Глебу подвернулась книжица «Без гроша в кармане». В ней давалась подробная консультация, как вести себя путешественнику, если сложилась ситуация, обозначенная в заглавии. Оказывается, надо владеть несколькими ходовыми специальностями. Они верное средство для случайных заработков. Спортсмены знали, что общество охотников не в состоянии выделить значительную сумму для кругосветного путешествия, поэтому совет книги не оставили без внимания. В необжитых местах пищу надеялись добывать охотой.

Ежедневные поездки Травина и Плеща не вызывали особого любопытства. Разве что у машинистов паровозов… Глубокой осенью тренировки перенесли на шоссе, проложенное вблизи железнодорожного полотна. Машинисты, заметив полуголых велосипедистов, мчавшихся под дождем, а то и по снегу наперегонки с поездом, выражали изумление продолжительными гудками…

Глеб занялся еще изучением эсперанто – искусственного международного языка, созданного поляком Л. Замменгофом. Алфавит латинский, но букв меньше. Запас разговорных слов небольшой, корней что-то около тысячи. Узнать эсперантиста просто: носит зеленую пятиконечную звездочку с надписью: «Эсперанто». Увидишь такую эмблему у кого-нибудь на груди в любой стране – подходи и разговаривай. Язык эсперанто был моден, на нем издавались журналы, печатались даже книги…