25-й - Степан Ларин

- Чуть-чуть переборщил с дозой. Жаль. О многом ещё хотелось поговорить. Но и того, что мы услышали, нам хватит.

- Какие приказы, касур?- поскорее выкинув всё увиденное из голов, мы с Хищником вытянулись по струнке.

- Вынесите его отсюда и ложитесь спать. И всем остальным передайте. Мы славно поработали, можно и отдохнуть. Пора бы артиллеристам потрудиться.

Они потрудились. До утра за лесом грохотали залпы, разнося губительный металл во все стороны света. Ночные бои вразумили землян, они остановили наступление и за ночь больше ни разу не атаковали. Но, спустя пару часов после рассвета, когда снаряды для пушек кончились, а новых пока нет, бундесвер опять двинулся вперёд. Впрочем, как бундесвер? В основном, были свежемобилизованные гражданские. Бывшие союзники Империи планировали разгромить Россию ещё в прошлом году и не приготовились к продолжительной войне. Не успели должным образом вооружить свои народы. А уж к войне против самой Империи они не подготовились тем более. И зачем, спрашивается, предавали? Неужели не осознавали своих шансов против нас? Да ладно, всё они осознавали, просто за тот год, что Империя не вмешивалась в войну активно, русские их хорошенько прижали, и наши вчерашние союзники решили: лучше пасть от рук инопланетян, чем проиграть своим единорасцам.

Едва усвоившие, с какого конца автомат стреляет, одетые в гражданскую одежду напополам с военной униформой, вооружённые кто чем, но G36 попадаются далеко не у всякого...В основном, резервисты довольствуются "Калашами", причём не все из них переделаны под натовские патроны. Оказавшись наедине с русскими, Четвёртый Рейх в срочном порядке объявил себя их союзником и кинул остатки бундесвера, усиленные кое-как сформированным ополчением, на нас. Да, русские неплохо отыгрались, заставив своих европейских соседей гибнуть под некрианскими пулями...Я чувствовал себя недостойно, стреляя по наступающим немцам. Разве же это противники для Легиона? Обыкновенные жители европейских городов, забывшие вкус крови со времён Второй Мировой и наивно полагавшие, что такую великаншу, как Россия, удастся завалить до зимы прошедшего года. Они и раньше так думали. И ошибались. Крах Карла Двенадцатого, Наполеона и гитлеровских генералов с маршалами ничему их не научил, и вот, они снова сами лезут на пулемёты и штыки. А мы...А разве ж мы откажем в приёме столь высоким гостям?

- Мда, становится жарковато!- хмыкнул Раш-Фор и, нажав пальцем на язычок возле патронника, заставил опустевший магазин выпасть, а на его место поскорее вставил новый. Если немцы прорвутся к ферме, центурион от них в подвале не спрячется, вот и решил поучаствовать в бою лично. Уже полдень, а до этого почти с самого рассвета атаки возобновлялись чуть ли не через каждый час. Патроны к родному оружию у всех закончились ещё в первом бою, не раз и не два приходилось идти в поле и собирать боеприпасы с тел убитых землян. "Дарашанку" я уже убрал в арсенал, а вместо неё подхватил чей-то трофейный "Калаш". Оружие грубоватое, неэстетичное, но на это мне задирать хвост. Из него реально убить - это важнее. Если бы не было иного выбора, я бы и из аркебузы стрелял, не жалуясь. А "Калаш" в этом деле ещё и очень хорош.

Понятия не имею, куда там стреляли наши артиллеристы, но немцев это не остановило. Они дали нам поспать ночью не потому, что орудийный огонь нанёс им серьёзный урон, а потому, что не ожидали нас тут встретить и готовились к новым, более продуманным манёврам. Это если заваливание противника мясом можно назвать продуманным манёвром...Просто ночью они бросили войска в самоубийственную атаку по незнанию, а теперь бросают от безысходности - потому, что иначе справиться не могут. И это, надо сказать, вполне может принести им успех: враги всё валят и валят, валятся на землю, но потом опять валят на нас, а к нам подкрепления не приходят. Меж тем, битва уже унесла немало наших; почти в каждом контубернии есть погибшие. Нашему десятку пока везёт, но Танкред с раздробленным бедром выбыл в госпиталь, и командование над группой приняли Шаргул с Танахом. Ещё не прошло суток после первого столкновения с немцами, а бои превратили всю ферму в развалины. Разрушенные стены пришлось оставить, пехота перебралась в траншеи и за баррикады, но скоро земляне и их нам не оставят, похоронив под своими трупами.

Снятый с центурионского броневика и установленный неподалёку пулемёт "Изверг" резко замолчал. И так же резко бухнулось на землю тело пулемётчика; из дыр в пробитом бронежилете струйками брызжет кровь. Старательно вжимая голову в плечи, чтобы не стала соблазнительной целью для какого-нибудь вражеского стрелка, я пробрался по траншее до пулемётной точки, взялся за рукоять и, почти не целясь, выкосил длинной очередью целую полосу перед собой. Немного стало жаль тех землян, что находились в этой полосе: тяжёлые разрывные пули калибра 14,75 мм некоторым из них оторвали ноги, некоторым руки, другим раскололи черепа вместе со шлемами, а в телах четвёртых напробивали дыр диаметром с крупное яблоко, взорвавшись уже внутри и превратив органы в кашу. Оценив моё усердие, ближайшая "Пума" повернула башенку со скорострельной пушкой к моей позиции, но я оказался быстрее и навертел фаршу из экипажа и кусков брони. На этом боеприпасы кончились. Всадив последние пули в изуродованный корпус машины, я нагнулся к большой сумке с лентами для "Изверга", которая валяется рядом с убитым пулемётчиком. Но едва мои руки потянулись к ней, я упал рядом с ним - снаряд из пушки "Леопарда" приземлился возле самой траншеи. Я не увидел этот танк, не успел услышать его выстрел; я просто почувствовал, как чудовищная сила ударной волны заставляет одежду на мне колыхаться, словно от дуновения урагана, бросает моё тело об стенку окопа и выбивает сознание об неё же.

- Чужой! Чужой, ответь! Эй, Шаргул, он жив вообще?

Призыв прозвучал так приглушённо и на таких низких тонах, что я не понял, кто звал. Кто-то, кто меня и Шаргула знает, но слух мой слишком изувечен, чтобы различать тонкости вроде голосов. Я почти ничего не слышу, кроме оглушающего монотонного звона под черепом. Пытаясь выгнать его и хоть чуть-чуть прийти в себя, повертел головой из стороны в сторону. То есть, еле-еле поёрзал на том, куда меня уложили.

Зрение тоже сейчас не к чёрту. Взрыв отбросил меня куда-то во мрак, из которого я до сих пор не могу выбраться, но вот сквозь сплошную чёрную пелену пробился лучик света, тусклый и почти не заметный. Обморок отступает, обалдевший организм приходит в себя и возвращает контроль над самим собой. Вскоре мне стало хватать сил даже на то, чтобы отвернуться от бьющего в глаз света, что стал очень сильным и неприятным.

- Зрачок сужается. Жив, жив...- уже удалось разобрать голос Шаргула, а ещё плечо почувствовало на себе одобрительно похлопывающую руку.

Темнота развеялась, и кругом я увидел товарищей: Хищника, Левиафана, Шаргула, нескольких бойцов из других контуберниев...Да, видно всё как в тумане, но это однозначно лучше, чем быть в плену обморока. Не без чужой помощи я уселся на спальнике в разрушенной комнате дома. Крыши нет, двух стен тоже, и сквозь пустоту на их месте видно вечернее небо, но раненых здесь держать можно.

- Ооох...Так дерьмово не было даже после драки с тобой, Хищник...

- Тебе повезло, что ты нагнулся за патронами именно тогда, когда нагнулся, а не секундой позже или раньше. Иначе снаряд не оставил бы от тебя кусочков. А так просто задело ударной волной, пока ты прятал голову.

Я попробовал подняться, но сразу бухнулся на задницу обратно, а Шаргул ещё и толкнул потом в плечо, чтобы не дёргался, отчего я и вовсе завалился навзничь.

- Сиди, ради всего святого.

- А немцы?

- Где ты тут видишь немцев?

- Мы победили?

- Я не знал, что после контузии люди тупеют. Нет, Брах, мы сейчас в плену, и нам просто разрешили проведать раненого товарища. Чёрт возьми, конечно же, победили!

- Рад видеть, что ты в здравии, боец.- На спальнике у противоположной стены приподнялся Танкред, запеленатый в бинты, как мумия. Торс ещё более-менее свободен, но бёдра перемотаны наглухо.

- Спасибо, касур. Я тоже рад, что вы нас не оставили.

- О, оставишь вас! Вы ведь все передохнете, как детёныши.

- Правда, я не совсем в здравии. Воротит так, будто сейчас стошнит...

- Ну, ты хотя бы поправишься через пару дней. А я на ноги сам не поднимусь, пока сюда не прибудет медицинская бригада и не залатает мне бедро.

Через пару часов я действительно смог стоять и даже ходить без чужой помощи. Ни о какой боеспособности и речи нет, но хотя бы я поверил в то, что действительно вскоре поправлюсь. Мне бы денёк-другой отдыха, и я снова в строю. Ха, а какого-нибудь живорождённого бы отправили в госпиталь с тяжелейшей контузией...Не так уж плохо быть боевым синтетиком...

Ближе к ночи, уже когда солнце наполовину ушло за горизонт, я почувствовал себя лучше и даже смог помочь товарищам убирать мёртвых и рыть могилы. Погибших землян мусором выбросили в братские, наших же мертвецов сложили горой (да, их оказалось много), после чего огнемётчик обдал тела тугой струёй "драконовой пасты".Знойный вонючий костёр взвился на добрый десяток танов ввысь.