Тайна "Фламинго" - Мери Кайе

Они рассмеялись, он наклонился и поцеловал ее лицо в ореоле роз — и они оба влюбились.

Нет, это неправда, подумала Виктория. Ведь она влюбилась в Идена много лет тому назад, когда он вытащил ее из лужи и вытер слезы платком, пахнувшим дымом и жевательной резинкой.

Это Иден влюбился в тот день. Да и влюбился ли он? Или это была только привязанность к человеку, которого он знал всю жизнь? Летний вечер, романтика, симпатичная девушка в желтом платье с охапкой роз. Влюбился бы он в любую другую девушку? Нет, подумала Виктория. Нет. Он влюбился в меня. И любил. Я не могла ошибиться.

Это было волшебное лето. Они ходили на танцы, вместе обедали, гуляли, разговаривали, строили планы о будущей совместной жизни. Эм была довольна, но мать Виктории не одобряла супружество между двоюродными братом и сестрой, она выступала против с самого начала.

— Я бы согласилась с тобой, если б они были кровные родственники, — спорила Эм.

— В жилах Идена течет кровь Бомартинов, — говорила Хелен несчастным голосом.

— И кровь Катеретов, Бруков, де Бретов! Их супружество будет удачным.

Но Хелен попросила отложить свадьбу: Идену только двадцать три, а Виктория на четыре года моложе. Они могут и подождать. Идену нужно доучиться год в сельскохозяйственном колледже, чтобы он смог взять дела на Фламинго в свои руки. А его учеба в Оксфорде, надеялась бабушка, поможет ему в свое время заняться политической деятельностью в стране, где он родился и которую она считала своей второй родиной.

Он кениец во втором поколении, а их не так много. Колонии нужны мужчины, любящие страну и умеющие управлять страной.

По желанию Хелен не было сделано официального объявления о помолвке, не сообщили даже близким друзьям. В конце лета Эм вернулась в Кению, а Виктория продолжила учебу на курсах секретарей, потому что, как она сказала Идену, будет вести дела на Фламинго.

Они должны были пожениться, когда Идену исполнится двадцать четыре. Он и женился за неделю до этого срока, до своего дня рождения. Но не на Виктории, а на Элис Лэкстон. Пять лет назад… И даже сейчас мысль об этом вновь вызывала нестерпимую, мучительную боль тех дней.

Это случилось внезапно и без предупреждения. Иден приехал однажды в полдень навестить мать Виктории и уехал вновь, не дождавшись прихода Виктории. Хелен выглядела бледной и расстроенной, но ничего не сказала дочери, кроме того, что Иден не мог остаться у них на выходные, так как ему придется поехать в Сассекс с друзьями, но он напишет Виктории…

Письмо пришло три дня спустя. Виктория до сих пор помнила каждую строчку, словно они прожгли ее сердце. Иден писал, что они совершили ошибку и приняли братскую привязанность и дружбу за что-то более глубокое. Ничто не в силах изменить дружбу и теплоту чувств между ними, он знал ее слишком хорошо и выражал уверенность, что если она сейчас не согласна с ним, то обязательно согласится позднее. Наступит день, когда она полюбит кого-то другого, как и он сам. Тогда ее привязанность к Идену займет надлежащее место в ее сердце. Так как об их помолвке официально не сообщалось, то никому из них не придется испытывать неловкость и объясняться перед знакомыми.

Как он сам полюбил другую… Прочитав эти слова, Виктории ничего не оставалось, как написать сдержанное письмо, принимая неизбежное и соглашаясь, что его решение правильно. Она спасла свою гордость и, видимо, успокоила совесть Идена, поступив так в силу необходимости.

Хелен была довольна и не пыталась скрыть это: «Я никогда не считала супружество между двоюродными братьями и сестрами хорошей мыслью. Кровосмешение никому не приносило пользы».

Эмили написала из Кении. Очевидно, она поверила объяснению Идена об обоюдности разрыва. Письмо было милое, полное сожалений, и в конце она выражала надежду, что, может быть, они передумают. Но в то же утро в газетах

«Тайме» и «Телеграф» напечатали о помолвке Идена де Брета и Элис Лэкстон, и менее чем через месяц они поженились.

О, эта мука тех дней! Пронзительная, непроходящая боль утраты. Шок, испытываемый всякий раз, когда открываешь иллюстрированный журнал в парикмахерской и видишь целую страницу с фотографиями Идена и его невесты у церкви святого Георга. Иден, серьезный и неулыбчивый, невообразимо красивый, принц, мечта любой женщины. И Элис, незнакомая девушка в белом платье с развевающейся фатой, наполовину закрывшей лицо.

— Он красивее даже Роберта Тейлора и других актеров, — сказала ученица парикмахера, заглядывая в журнал через плечо посетительницы. — Ему надо сниматься в кино. А в ней ничего особенного, вы не находите? Не могу понять, как ей удалось подцепить такого красавчика. Видимо, деньги. В газетах пишут, она богата. Жаль, что я не богата. Как насчет геля, мисс Кэрил?

У нее много денег… Неужели из-за этого Иден женился? Нет, он не подлец! Но она знала, что ферма Фламинго в последнее время терпела убытки, а у Идена широкие запросы. Эмили испортила его. Было бы приятно думать, что он женился на Элис лишь из-за денег, в этом случае она смогла бы презирать его, жалеть его жену и тешить собственное самолюбие. Но что значит задетое самолюбие по сравнению с сердечной болью? Не буду больше о нем думать, решила Виктория. Я не позволю себе больше думать об этом.

Нелегко оказалось сдержать данную себе клятву, но помогла напряженная работа, и наконец наступило время, когда память перестала мучить ее в моменты усталости или расслабленности. Она уже не думала об Идене несколько месяцев перед смертью матери, а потом даже смогла прочитать его письмо с соболезнованиями и ответить на него, словно он значил для нее не больше десятка других, приславших подобные письма. Виктория продала дом и начала работать секретарем в Лондоне. Потом она получила это неожиданное письмо из Кении.

Таких писем Эм никогда не присылала прежде, в нем ощущалась странная и внезапная тревога, какая-то поспешность. Та же поспешность, которую порой проявляла Хелен, если хотела что-то сделать или увидеть кого-то и боялась, что не успеет исполнить намеченное, пока жива. Это мучительное и одновременно жалкое чувство страха. Но в письме было и нечто иное, не совсем понятное Виктории, поэтому она расстраивалась и огорчалась еще больше.

Лишь одна фраза в письме напоминала о прошлом: «Ты знаешь, я никогда не пригласила бы тебя, если бы не была вполне уверена, что ты и Иден встретитесь как друзья. И я знаю, что тебе понравится его жена. Элис славная девушка, но ни я, ни она не обладаем достаточной силой, боюсь, я старею. Мне нужна помощь».

Эмили предусмотрительно заказала для нее билет на самолет до Найроби на 23-е текущего месяца. Это означало что Виктории нужно немедленно принять решение, так как авиакомпания не будет долго держать место на рейс зарезервированным. Почему Эм поступила так? Чтобы Виктория быстро решила, а не колебалась и не сомневалась? Неужели Эм тоже страшилась внезапной смерти, как Хелен, неужели боялась не успеть оглянуться?