Отпетые сыщики - Алексей Макеев

– В распоряжении Резо еще шесть с половиной минут, – сказал Спица. Все знали, что между ним и грузином никогда не было излишней теплоты, а положения у них приблизительно равные, начиная с общего количество лет, проведенных у хозяина, и заканчивая сроком коронации. – И если он не появится в срок, это станет огромным неуважением к сходу. Неуважением к нашему уважаемому Инжиру, да и ко всем нам. Я бы даже сказал, что это будет плевок, который…

– Успокойся, генацвали, – раздался насмешливый голос с порога, и все дружно повернули головы. В дверях стоял высокий смуглолицый мужчина с роскошными черными волосами и чуть крючковатым носом. На губах его играла добродушная улыбка. – Не стоит так расшатывать нервную систему. Она ведь не восстанавливается. Слышал, да? Резо знает правила приличия, и он никогда не опаздывает. Рад вас всех видеть, свояки.

– Здравствуй, Резо, – сказал Инжир. – Проходи, садись.

Резо не заставил себя уговаривать. Он прошел вперед и занял место между Толей Меченым и Росомахой. Дружески пожал им руки, приветливо кивнул остальным авторитетам и только после этого, сцепив пальцы в замок, выжидательно взглянул на председательствующего.

Инжир погасил сигару в пепельнице. Откашлялся, прочищая горло, наполовину опустошил стоящий перед ним стакан минеральной воды и поднялся из-за стола. Обвел глазами присутствующих, убеждаясь в том, что все взгляды устремлены в эту минуту на него.

– Полагаю, нет смысла рассказывать о том, какая трагедия постигла всех нас несколько дней назад, – начал он. – Вы все знаете, что случилось, все были на сегодняшних похоронах, а потом и на поминальной службе. Заран был одним из нас и навсегда останется не только в нашей памяти, но и в наших сердцах. Увы, все мы смертны, и я не открою большого секрета, если скажу, что на месте Зарана мог оказаться любой из нас. И рано или поздно окажется. Мне искренне хотелось бы надеяться, что, когда я, подобно Зарану, уйду из этого мира в лучший из миров, вы, мои добрые свояки, будете скорбеть по мне так же, как я скорблю сейчас по Зарану.

Инжир выдержал паузу. Красивые витиеватые речи всегда были в его стиле. Среди воровской среды частенько в ходу была шутка относительно того, что Инжир неверно избрал путь в своей жизни. Вместо тюремных казематов ему стоило бы попробовать найти себя на эстраде.

– Но суровые жизненные реалии, к моему великому сожалению, – продолжил тем временем столичный положенец, – не позволяют ни мне, ни всем нам в полной мере предаться скорби, поселившейся в наших душах, и молча оплакивать друга и соратника. Эти реалии заставляют нас каждодневно решать насущные проблемы, связанные с нашим общим делом, с нашей общей идеей. Смерть Зарана, как ни печально, принесла с собой еще дополнительные проблемы, требующие немедленного разрешения. Так бывает всегда. Смерть не считается ни с кем и упрямо вносит в планы людей свои собственные коррективы…

Слушая пространную речь Инжира, Шпала вытянул сигарету из раскрытой пачки, покоящейся перед ним на столе, и прикурил. Пустил дым через ноздри. Затем осторожно опустил руку в боковой карман пиджака, достал мобильник, коротко глянул на дисплей и опустил на прежнее место. Прежде чем войти в зал, Шпала перевел телефон на бесшумный световой режим. Конечно, его телохранители не станут названивать ему сюда, пока он находится на сходе, но если появится какая-нибудь стоящая информация, связанная с поисками Натали и печатки, Шпала получит об этом письменное сообщение на мобильник. Но пока такового не приходило. Шпала нервничал. Почему они, черт возьми, так долго не могут ее найти? Не испарилась же она бесследно. И Князь… Почему он не отвечает на звонки? Шпала дорого бы отдал сейчас за то, чтобы понять, что происходит. И меньше всего ему улыбалось сидеть здесь и терпеливо выслушивать, как Инжир упражняется в словесности.

Подняв голову, Шпала буквально наткнулся на устремленный в его сторону колючий ядовитый взгляд Крулла. Он попытался улыбнуться ему в ответ, но вышло не очень естественно. Или, вернее, не вышло совсем. Шпала знал, что сегодня ему еще предстоит схлестнуться с Круллом, так как этот высокомерный белорус тоже претендует на место хранителя, опустевшее после гибели Зарана. Но у последнего не было шансов. В этом Шпала не сомневался.

– …и сегодня у нас на повестке дня два глобальных вопроса, – Инжир слегка повысил голос, переходя от общих фраз к конкретике. – Вопрос первый, – это тот, который связан с убийцами Зарана. Мы не можем оставить его смерть безнаказанной. Тот, кто это сделал, должен ответить за содеянное, – в обычно мягком голосе Инжира зазвенели металлические нотки. – Зуб за зуб, око за окно. Это правило действовало во все времена, и его до сих пор никто не отменял. И второй вопрос – это преемник Зарана на посту одного из хранителей общака, – Инжир не удержался от того, чтобы не обменяться взглядами со Шпалой. – К тому же тут, как выяснилось, присутствует и множество второстепенных или я бы даже сказал сопутствующих проблем. Но более обстоятельно мы вернемся к этому вопросу после того, как закончим с первым. Прошу вас, свояки, высказывайтесь.

Инжир сел и налил себе новый стакан минеральной воды. И тут же, скрипнув стулом, во весь свой немалый рост поднялся Медведь. Габариты этого человека, явно заслуженно носившего такое погоняло, мягко говоря, впечатляли. В былые времена про таких, как Медведь, говорили – косая сажень в плечах. Впрочем, по сути дела так оно и было. Перед Медведем нередко вставала серьезная проблема выбора одежды. Подобрать что-то под его фактуру в модных бутиках было делом не из легких.

– Не вижу, о чем тут можно долго высказываться, Инжир, – Медведь слегка картавил, но вряд ли кто-нибудь рискнул бы открыто посмеяться над этим дефектом его речи. – По-моему, все предельно ясно и понятно. Зарана замочил Битюг, с него и спрос. Порешить ублюдка со всей его сраной кодлой – и делу конец. Заодно и другим таким же отморозкам впредь неповадно будет поднимать руку на старых урок.

Сидящий наискосяк от Медведя Аскет презрительно фыркнул. Медведь резко повернулся в его сторону и уперся пудовыми кулачищами в столешницу.

– В чем дело, Аскет? Ты считаешь, я не прав? Может, ты сторонник того, что молодым у нас везде дорога? Пусть творят что хотят, без оглядки на понятия?

– Прости, Медведь, – Аскет тоже поднялся на ноги. В росте он заметно проигрывал своему оппоненту, и потому ему приходилось смотреть на него снизу вверх. – У меня и в мыслях не было попирать закон. Да, и насчет молодых ты явно загнул. Но в целом я действительно считаю, что ты не прав.

– Почему же, интересно?

Аскет глубоко вздохнул. Невзирая на свой относительно молодой возраст, не достигший сорокалетнего порога, он уже пользовался немалым авторитетом в криминальных кругах и славился как человек в высшей степени справедливый. Люди нередко обращались к Аскету в разрешении спорных вопросов, а он сам охотно выступал в роли третейского судьи. Аскет везде и во всем стремился следовать букве закона. Воровского закона, естественно. Никакого иного он просто не признавал.

– Я считаю, что мы не имеем права рубить сгоряча, – рассудительно сказал он, обводя взглядом каждого сидящего с ним за общим столом. – Это как раз удел отморозков и беспредельщиков. Мы же обязаны взвешивать все свои действия и более тщательно делать надлежащие выводы. Спешка, как известно, необходима только при ловле блох.

Медведь продолжал стоять, и слова Аскета заставили его свирепо раздуть ноздри. Кровь прилила к лицу именитого законника, но он, справившись с бушевавшими эмоциями, спокойно, но жестко произнес:

– Я так и не врублюсь, к чему ты клонишь, братишка? Какие блохи? Ты базар-то фильтруешь?

– Фильтрую, – глаза Аскета недобро блеснули в ответ. – Про блох – это только поговорка, Медведь, если ты не в курсе. А клоню я к тому, что ни ты, ни кто-либо другой не имеет права голословно обвинять того же Битюга в убийстве Зарана без достаточных на то оснований.

– Каких еще оснований?! – Медведь все же слегка повысил голос. – Ты бы еще про улики заговорил. Прямые или косвенные. Мы не в ментовке, Аскет…

– Вот именно, – парировал тот. – Нечистоплотные менты могут запросто пришить тебе все что угодно. Мне ли тебе рассказывать об этом? По малолетке тебе самому завернули ласты за преступление, которого ты не совершал. Или я не прав?

Медведь промолчал.

– Прав, – сам же ответил на свой вопрос Аскет и без промедлений продолжил: – Мы же люди с понятием, и для нас западло уподобляться таким деятелям. То, что Битюг со своей кодлой объявил не так давно войну Зарану, – это, конечно, факт. У них были стычки, обе стороны понесли потери, потом забили стрелку, что-то там перетирали… Всего этого я не отрицаю, свояки. Но у нас нет прямых доказательств того, что Битюг убил самого Зарана. Чтобы предъявить ему претензии, мы должны быть уверены. Я достаточно четко излагаю свои мысли?