На пороге - Владимир Подольский

Пётр пришёл в себя минуты через две. Было холодно. В голове гудело. Остро пахло какой-то знакомой химией. Он лежал на спине на острых обломках.

Было темно, только на потолке пещеры едва светилось отверстие шахты. Где-то рядом шипела и бормотала радиостанция. Фонарь на груди погас. Привстав и потянувшись к нему, Пётр ощутил, что с кистью правой руки у него не всё в порядке, перчатка висела лохмотьями, пальцы были липкими от крови. Ощупав фонарь, Пётр понял, что он разбит вдребезги. Кое-как, левой рукой, сняв с пояса запасной фонарь, Пётр его включил и убедился, что пострадавшая рука немного обожжена взрывом и сильно исцарапана. Защитный капюшон был наполовину оторван. Лежавшая рядом рация тоже сильно пострадала: антенна её держалась на честном слове. Тем не менее, она работала:

— …час я к тебе спущусь …жись Петя!

— Не нужно… — пробормотал Пётр, но его никто конечно не услышал.

Он подгрёб к себе опасно замолкнувшую радиостанцию, нажал на тангенту и сказал настолько уверенным голосом, насколько смог:

— Серёжа, ты меня принимаешь?

— Петя! Слышу! Что случилось? Ты цел? Мы слышали взрыв! — разразилась станция в ответ взволнованным Серёжиным голосом. — К тебе спуститься? Приём!

— Серёжа! Позже всё расскажу. У меня станция в руках разваливается. Сейчас я доберусь до люльки и как подёргаю трос – поднимайте!

— Понял, Петя! Ты…. - раздался ответ, но тут станция последний раз шипнула и сдохла.

Павел поднялся и, пошатываясь и спотыкаясь, побрёл к центру пещеры, где сверкал в свете его фонаря свисающий с поверхности земли трос. Усевшись в люльку, он подал условленный сигнал, трос натянулся и медленно понёс его к потолку. То ли люлька крутилась на тросе, то ли ушибленная Петина голова закружилась, но стены пещеры завертелись вокруг него хороводом, к горлу подступила тошнота, и он чуть не потерял сознание. В минуту просветления Пётр достал из кармана экспресс-аптечку, отщёлкнул крышку и вынул ампулу нашатырного спирта, зашитую в марлевый чехольчик. Разломив её пополам, он сунул остро пахнущее снадобье себе под нос и через силу вдохнул.

Нашатырный спирт действует моментально: головокружение и тошнота отступили, мозги, будто проветрило ледяным сквозняком. На потолке, в его углублении опять увидел Петя знакомый шарик, на этот раз один, но доставать его теперь не было у него ни сил, ни возможности. Вращаясь на тросе и беспрестанно задевая стенки вертикального тоннеля и сохранившиеся скобы, Пётр всё же поднялся на свежий воздух. Осторожно сняв его с люльки – «Петя, ты как, цел?» – возбуждённые друзья оказали ему первую помощь, промыли и перевязали кисть правой руки. Оказалось что, несмотря на ужасающий вид, рука только сильно исцарапана. Его лоб украсился пластырем и, невзирая на возражения, Павел профессионально вколол ему несколько кубиков лекарства, извлечённого из собственной аптечки, а затем ещё и противостолбнячную сыворотку.

Вкратце рассказав народу о своих подземных приключениях, а рассказ не прерывался и во время медицинских процедур, Пётр закончил слабым голосом:

— А когда поднимался, там ещё шарик появился под потолком…Нужно достать.

— Да мы ещё три поймали после этого… взрыва! Петя, это точно был взрыв? Или просто что-то обвалилось? — спросил озабоченный Сергей.

— Сначала взрыв, потом обвалилось, но не сильно.

— А что взорвалось, ты не увидел?

— Ничего не видел, помню, хотел выйти на связь, тут и хлопнуло. Я вроде сознание потерял…

— А голова не кружится?

— Теперь уже нет.

Действительно, «коктейль», как назвал его Павел Васильевич, оказал на пациента благотворное действие: голова пострадавшего прояснилась, слабость ушла и, сбросив то, что осталось от его защитного костюма, он самостоятельно отправился к «Байкалу», поскольку ему нужно было срочно смыть хоть и слабо, но радиоактивную пыль, особенно с головы.

— А то слетит твоя шикарная шевелюра на первом сквозняке и Катя тебя не опознает! — заметил Сергей.

— Шевелюра! Мне то что! Ты свою береги, хвостатик несчастный!

Сергей действительно со студенческих лет носил не очень модный в этом веке ponytail, который служил непременным объектом шуток и дружеских подначек. Рассудив, что раз пострадавший начал шутить, то полностью пришёл в себя, друзья отправились в лагерь, где отмыли Петю в бочажке небольшого ручья от «пыли веков», как выразился Сергей. Кроме того, вскипятив на примусе котелок воды, его заставили ещё раз вымыть голову с шампунем. После чего, спрятав дозиметр, Сергей глубокомысленно заметил, что «голову Пете брить теперь не стоит, если только для профилактики, чтобы не перегревалась».

Действие лекарства меж тем закончилось: Пётр почувствовал наваливающуюся усталость, вяло пожевал утиную ногу, попил чаю и улёгся спать в палатке. Обсуждение происшедшего отложили на завтра. Ночью, когда все уже угомонились, пришёл кот, обошёл маленький лагерь, съел мясо из предусмотрительно оставленной для него Павлом на обычном месте банки и уселся у костра, где и продремал всю ночь. Изредка, он открывал свои глаза, прядая ушами, прислушивался к ночным звукам, отсеивая как неопасные сонное кряканье уток на озере, лягушачий концерт, тявканье лис в зарослях и стрекотание цикад.

Что-то беспокоило его, что-то несло опасность его новым друзьям – а он уже не сомневался, что эти люди – друзья, хотя саму концепцию «дружбы» понимал пока ещё только теоретически. «Голос» подсказывал ему быть настороже, и кот был настороже. Но подозрительных звуков не было слышно, и понемногу кот успокоился, только поглядывал временами на затухающий костёр, и отблески багровых углей отражались в его зелёных с желтизной глазах. Утром зверь сходил на охоту, и проснувшиеся друзья снова обнаружили у костра двух уток. Растянувшийся рядом с ними Барсик крепко спал.

Утро прошло в обсуждении вчерашнего происшествия: Петр уже совсем пришёл в себя, но большинством голосов был отстранён от должности повара. Уток пока положили в холодильник и наскоро позавтракали, консервами и чаем.

«Как у вас такой чай вкусный получается, Павел Васильевич? — Поживи с моё, рядовой, научишься! — Я лейтенант запаса! — Тем более, лейтенант, пора бы уже научиться!»

После завтрака товарищи набились в палатку для тщательного просмотра снятого Петром во время спуска видео. Только пошли первые кадры, как между друзьями втиснулся и Барсик, протолкался вперёд между опешившими от такого его поведения людьми и улёгся перед самым экраном лаптопа.

— Коты вроде не видят изображения на экране! — после небольшой паузы разрядил атмосферу удивления Пётр.

— Кто их знает, что они видят? Они же не говорят! — ответил Сергей, и все приникли к экрану.

По ходу сюжета Пётр давал редкие пояснения, впрочем, всё происходившее во время спуска, в том числе попытку отлова шариков, друзья видели и вчера. Когда же по ходу действия Пётр опустился на грунт и отцепился от троса, (в это время сигнал от видеокамеры наверху стал пропадать, а далее его прохождение и вовсе прекратилось) пояснения Петра стали подробнее.

— Вот я фотографирую панораму, это какой-то ржавый хлам на дне… Так, пошёл к стенке. Теперь слышу вызов по радио, но неразборчиво… ищу место для приёма…

На экране мелькнула рука Петра с зажатой радиостанцией. Он водил ей вправо и влево и, наконец, у самой оплавленной стенки, из радио прорезался голос Сергея: «… слышишь, отвечай!»

Далее из динамика лаптопа донёсся хлопок, изображение на экране мелькнуло мгновенной, жёлтой вспышкой, крутнулось и погасло, разбился фонарь, но звук ещё шёл. Несколько минут ничего не было видно, только шипела и бормотала полуразбитая радиостанция. Затем послышался стон и последующая возня Петра, вспыхнул запасной фонарик. В его свете мелькнула кучей обломков обрушавшаяся стенка, окровавленная Петина рука с радиостанцией и запись на этом кончилась. У повреждённой камеры отключился аккумулятор.

— Дальше ничего интересного, дошёл до троса, и вы меня подняли. Ну, шарик ещё был под потолком…

— Давайте-ка, посмотрим ещё раз с момента взрыва, — отозвался Павел, — только теперь покадрово. Там мне одна вещь интересная почудилась!

Сергей нашёл нужное место и включил воспроизведение.

— Так, вот рука с радиостанцией, давай следующий кадр, Серёжа. Смотрите, жёлтая вспышка, неужели показалось? Следующий! Ага, вот оно! Видите?

На экране была видна мутная короткая яркая полоса. На следующем кадре она уходила за пределы экрана.

— Как вы думаете, что это такое?

— Падал Петя, какой-то блестящий обломок попал в кадр…

— Может быть и обломок… Только мне кажется – это шарик вылетел из-за развороченной стенки. И… не он ли её и разворотил?

— Дядя Паша, ты думаешь, они могут взрываться? — спросил Сергей.