НеТемный 2 (СИ) - Изотов Александр

Вот эта богиня вроде Мавша… Голубые лёгкие ткани, едва прикрывающее тело, и лежит на волне. Хм, неужели скульптор сам встречал богов?

А этот точно Стрибор. Разодетый во фрак пижон, застывший в момент полёта.

Я стал рассматривать других, пытаясь угадать, кто есть кто. Тем более, я и слышал-то не так много имён, а бард всё время повторял, что богов ещё больше.

Ну да, Сияна тут уделывала всех по размерам бюста. Сочная фигурка, едва ли не светящаяся. Белоснежное платье, по бокам юбки разрез до самой поясницы. Под ногами у неё трава, заползающая вьюном по ногам.

Этот наверняка Яриус. Мощный, и тоже светлый, он очень напоминал мне Отца-Небо. Только с бородой.

А эти… Наверное, это или боги помельче, или самые могучие маги. Возможно, здесь не только боги, потому что некоторые фигуры наверняка изображали и царей, князей, просто великих воинов.

Фигурки стояли на нешироких полочках за стеклом, а позади них возвышалось Древо. На ветвях у него ютились те же самые боги. Скульптор явно тяготел ко всем легендам, которые только слышал.

— Господин бросс интересуется легендами?

Из открытой двери сразу же выглянула девушка. Высокая, улыбчивая, с круглым белым лицом. С бледной кожей, на которой так хорошо был виден румянец, контрастировали тёмные, почти чёрные волосы, но с длинными седыми локонами, падающими на лоб.

Одета она была под жаркую погоду, в платье свободного покроя, с голыми плечами. За фартуком пыталась скрыться изумительная фигура, и мне в голову сразу же бросилась мысль «кровь с молоком». Так же мне в голову бросилась и другая мысль, потому что эта девушка была невообразимо красива.

Креона тоже была симпатичная, но то была красота холодная, под стать её вере в ледяную богиню луны Моркату.

У этой же, которая выглянула, уперев одну руку в косяк, а другую положив на покатое, натягивающее платье, бедро… и карими глазами смотрит так с улыбкой выжидающе…

У этой была другая красота. Тоже северная, но какая-то особая, согревающая… Ух, свет палёный, с такой точно не замёрзнешь!

Я судорожно сглотнул, поняв, что несколько секунд не могу подобрать слов в ответ. Да и девушка, поймав мой взгляд, даже смутилась, и непроизвольно скосила на себя взгляд — всё ли нормально?

— Громада, денег-то у нас нет на игрушки, — Виол тоже скользнул жадным взглядом по хозяйке, и я впервые испытал лютую ревность. Да он на кого глаз положил, грязь⁈

— Ну, за просмотр денег не беру, — та улыбнулась мне ещё милее, прижавшись щекой к косяку.

Как и бард, я тоже пожирал её глазами, но, видимо, делал это по-своему. Потому что в голосе хозяйки тоже проклюнулся интерес, я почуял его всеми фибрами души. И эта душа прямо завыла, истосковавшись по настоящему теплу.

— Громада, — толкнул меня локтем Виол, и многозначительно прошептал, — Ты же ли-и-иственник.

— Северный варвар, и лиственник? — девушка удивилась.

Виол кивнул:

— Ага. И у него особый обет.

Я скосил взгляд. Что мелет это ничтожество? Сам меня соблазнял банями и развлечениями, а тут, вдруг, «у него особый обет».

— Но, красавица, если ты желаешь услышать новые легенды, готов рассказать, — Виол провёл рукой по волосам, — Я истоптал всю Тахасмию, и с удовольствием поведал бы тебе эту историю за чаркой вина, да в тесном кругу. А если захочешь слепить и фигурку Маюна, могу поработать наглядным пособием…

— Боюсь, меня это не интересует, — сухо ответила хозяйка, сделав шаг обратно за порог.

Медленно прикрывая дверь, она бросила взгляд на меня, и там всё ещё мерцал огонёк интереса к моей персоне. В этот самый момент я понял, что этот огонёк должен гореть. Не говоря ни слова и не глядя на Виола, я сгрёб его за шкирку и легонько тряхнул, чтобы тот не распускал язык.

— Ау!

— Это трепло наверняка имел в виду обеД, — процедил я сквозь зубы, выделяя последнюю букву, — Но я уже отобедал. Понятно? — и тряхнул барда ещё.

Такие действия вызвали ещё больше удивления у хозяйки, и она задержалась на пороге. Лиственники, трясущие болтунов, как тряпку, видимо, гораздо большая редкость.

Я отпустил барда, и тот, потирая шею, отскочил на два шага.

— Северная твоя башка!

Девушка улыбнулась, выглядывая:

— И вправду бросс? Я собирала ваши легенды, я сама с севера. Правда, из-под Хладограда.

Виол снова подошёл поближе:

— О, милая красота, этот варвар может тебе расска… — он запыхтел, когда моя ладонь уткнулась ему в нос.

Во мне горел уже не огонёк, а пламя. Эх, Всеволод, где твой шарм? Одна меткая остроумная фраза, и она твоя. Ну же?

— Малуш, — я не нашёл ничего умнее, как ткнуть себя в грудь пальцем.

Она долго и пытливо смотрела, явно раздумывая.

— Так вы будете что-нибудь покупать?

Я улыбнулся.

— Ещё загляну, — и, покосившись на барда, я усмехнулся, — Один. У меня есть легенда, которую никто не слышал.

— Господин бросс, вы неверно истолковали мою улыбку.

— Так варвар же, — я пожал плечами.

Она продолжала смотреть, а я повернулся и двинулся дальше, заодно подталкивая барда. Меня проводили взглядом, а потом дверь закрылась.

Надо было сказать что-то другое, но мне больше не шли слова на ум. Что это было? Любовь с первого взгляда? Нет, конечно же, слишком мимолётно для такого глубокого чувства. Да и я не собирался заводить такую любовь, слишком много других дел.

— Что там? — спросила Креона. Они с Дайю ждали нас в тени навеса чуть подальше. Северянка явно страдала от южной жары.

— Кто-то наткнулся на красотку и попытался изобразить Маюново очарование, — усмехнулся бард, — Громада, ну кто так девушек охмуряет?

— Ты бы заткнулся, глупец, — буркнул я.

— «Загляну-у-у», «у меня есть леге-е-енда», — бард махнул рукой, — К женщинам надо через уши. Нужно было ей сказать, какие у неё си… ну, что Сияна ей позавидует. А, нет, ты бы ляпнул не так, тут интонация нужна. Ну, там, хотя бы милое личико, всё такое… У меня вот уже был заготовлен целый список комплиментов, а ты? Хоть слово сказал о её красоте?

Креона уставилась на меня, видимо, увидев во мне что-то новое. Бросила взгляд назад.

— Вот смотри, как надо было, — бард отчаянно жестикулировал, — Там такие фигурки, Сияна там, Мавша, как они прекрасны. Ты, видимо, лепила их с себя? Во! — он показал большой палец.

Я хмыкнул. Занятно было наблюдать, как бард распаляется, едва речь заходит о девушках. К Креоне он, видимо, уже привык, притёрся, но встреть её впервые, и так же бы распетушился.

— Это вы господин Малуш⁈ — меня схватили за рукав.

Я остановился, с высоты своего роста глядя на мальчишку-оборванца, который был едва выше моего колена. Тот сразу сгорбился под моим взглядом, став ещё меньше.

— Чего тебе, малый?

— Тут вот! — протянулась дрожащая рука.

Я раскрыл смятую записку. Фух, какое счастье, что я могу прочесть это сам. А у неё красивый почерк.

«Анна. Приходи на закате».

— Ах ты ж, ослиный крик, — выдавил из себя бард, который всё пытался заглянуть, — Это она, да⁈ Не ходи, это подозрительно!

Я смял записку и, повинуясь порыву, на миг призвал Тьму. Кулак охватило жжение, и, раскрыв ладонь, я сдул пепел. Мелкий пацан всё ещё стоял, со страхом и надеждой глядя на меня, и у него округлились глаза, когда он увидел фокус.

— Что ещё? — спросил я.

У того прыгали губы, но он всё же протянул ладонь.

— Медяк.

Вообще, этот шкет наверняка получил уже за побегушки. Но, подумав, я вытащил монетку и бросил в ловкую пятерню. Тот схватил и зашипел, едва не выронив — медяк был раскалённым. У пацана брызнули слёзы.

— Ай!

— Это тебе за работу и за обман, — рыкнул я, и крохотные ботинки сразу застучали по мостовой, уносясь подальше от страшного варвара.

Проводив его взглядом, я подумал, что сегодня будет неплохой вечер. Правда, если я неплохо поработаю днём.

— Видит Маюн, это самое грамотное наказание за обман, которое я видел, — задумчиво сказал бард.