Принцесса на час - Галина Гордиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя вздохнула с облегчением: наконец тема закрыта! – и звонко сказала, ткнув пальцем в застывшую кашу:
– Пусть ее заменят, я терпеть не могу овсянку!
Ройс покраснел, он с трудом сдерживал смех. Герцогиня снисходительно поинтересовалась:
– На что именно, дитя мое?
– На что-нибудь более приличное, раз уж я леди, настоящая герцогиня, то есть, а не какая-то там Катя Ивлева!
Противный мальчишка снова прыснул и быстро отвернулся, пряча лицо. Герцогиня сухо произнесла:
– Конкретнее, пожалуйста!
Катя, бросив негодующий взгляд на Ройса, смущенно буркнула:
– Не обязательно куропатку, можно, что попроще, гусиный паштет, скажем. И пирожных побольше, пусть выбор будет. Отбивную еще, чтоб большущая и еле-еле влезала на тарелку. Салат какой-нибудь экзотичный, с омарами или креветками. Этот… как его? Пудинг, вот! И обязательно шоколадное мороженое с изюмом и орехами…
– И это все на завтрак?! – весело перебил размечтавшуюся Катю Ройс.
– Ну да, прямо сейчас! – Катя приняла соответствующую ее новому положению осанку и гордо подумала: «Герцогиня я или не герцогиня?»
– Вы же лопните, леди! – воскликнул Ройс.
– Не твоя забота, – угрюмо отрезала Катя.
– А как же талия? – ехидно ухмыльнулся Ройс. – Девчонки, я знаю, вечно считают калории…
– А я не считаю! Я… достаточно стройная!
– Достаточно тощая, хочешь сказать?
– Ройс, я не верю собственным ушам! – возмущенно воскликнула герцогиня. – Ты ведешь себя просто непозволительно! Твоя кузина не совсем здорова, а ты…
– Вы правы, я… забылся. Извините, мама, простите… леди Кэтрин!
– А вы, дитя мое, – обернулась герцогиня к покрасневшей от злости девочке, – тоже думайте, что говорите. Вы не крестьянка, набивать желудок, чем попало с утра пораньше! И не должны забывать: мы едим, чтобы жить, а не…
– Живем, чтобы есть! – темно-карие глаза Ройса откровенно смеялись.
Герцогиня на его реплику внимания не обратила.
– Любая еда должна идти на пользу, а не во вред. И геркулесовая каша…
– Максимально полезна!
– Ройс, вы меня вторично перебили, может быть, вы сами продолжите? – рассердилась герцогиня Хостонская.
– Запросто, мама! – Ройс подмигнул Кате. – Главное: еда не должна вредить здоровью и не занимать чрезмерно твои мысли, это унизительно. Следовательно, она должна быть максимально простой, сытной и полезной. Как эта… каша!
– Издеваешься, да? – пробормотала Катя, тоскливо рассматривая свою овсянку. – Будто я книг не читала и фильмов не смотрела, не знаю, как богачи едят и какие именно блюда…
– Это нувориши, дитя мое, – сочувственно улыбнулась гостье герцогиня. – Для них главное – внешний блеск, чувство достоинства придет лишь к их правнукам, как и скромность, сдержанность. Как и понимание, что большие деньги и власть – это просто дополнительная ответственность перед собственным народом. Старые фамилии…
– Их несчастное потомство – настоящие рабы! Если забыла это из-за травмы, то скоро вспомнишь, – насмешливо фыркнул Ройс, снова перебивая мать.
К удивлению девочки, на этот раз герцогиня промолчала. Ройс хмуро добавил:
– Чтобы управлять другими, нужно научиться управлять собой. Делать не что хочешь, а что нужно. Каждый день, каждый час, каждую минуту. С того момента, как осознаешь себя. С самого раннего детства. Ничего хорошего, клянусь. Иногда… повеситься тянет!
– Ройс, что ты говоришь? – ахнула герцогиня Хостонская.
– Правду, мама.
– Но кому?!
– Леди Кэтрин, мама. Раз уж она… вляпалась в это!
– Ройс!
– Мам, должна же Кэт представлять, что ее ожидает!
Катя озадаченно вертела головой: герцог и герцогиня Хостонские сидели слишком далеко друг от друга.
– И что меня… ожидает? – еле слышно выдохнула она, напоминая себе, что это всего лишь сон. Странный, красочный, ни на что непохожий, но… сон!
Мать с сыном снова переглянулись, Кате вдруг стало страшно. Почему-то подумалось, что ее представления о жизни маленькой принцессы могут оказаться в корне неверными. Для начала геркулесовая каша вместо сказочно обильного завтрака, а потом…
Чем заняты после завтрака маленькие принцессы? Отдыхают? Примеряют новые платья? Рассматривают каталоги известнейших ювелирных магазинов? Готовятся к очередному балу? Может… может…
Ничего дельного в голову не приходило, и Катя почти крикнула:
– И что дальше?
– Ничего страшного, – герцогиня натужно улыбнулась. – Обычный рабочий день.
– Точно. Обычное утро обычного дня, – угрюмо проворчал Ройс. – Если ты забыла, что это такое, сейчас вспомнишь, я уже говорил. Правда, график занятий летит ко всем чертям, мы слишком долго сидим в столовой…
– Ройс!
– Занятий? – Катя изумленно приоткрыла рот. – Но ведь…
– Действительно, дитя мое, – герцогиня Хостонская озабоченно посмотрела на часы. – Мисс Глюк твоя задержка за столом вовсе не порадует! – И она встала, давая понять, что завтрак окончен.
ГЛАВА 8 МНОГОТРУДНЫЕ БУДНИ
– Вы опять заснули в ванной?
Строгий голос мисс Глюк заставил Катю чуть ли не подпрыгнуть. Она с трудом разлепила ресницы и раздраженно пробормотала:
– Кто же так кричит… над самым ухом?
– Где ваше ухо и где я? – саркастически парировала мисс Глюк.
Катя, расплескивая воду – снова она наполнила ванну до самых краев! – обернулась и неохотно признала: противная гувернантка как всегда права. Мисс Глюк стояла достаточно далеко, в дверях, и лишь спросонья ее голос показался Кате слишком громким.
Мисс Глюк выразительно кивнула на настенные часы:
– Вы уже сорок минут как должны быть в постели!
– Я и спала, пока вы не разбудили, – еле слышно проворчала Катя, но мисс Глюк ее услышала.
Поджала тонкие губы и смерила раскрасневшуюся Катю презрительным взглядом. Потом с ледяной вежливостью протянула:
– Леди Кэтрин, вы порой ведете себя как… безалаберная деревенская девчонка!
– Что?! – Катя неуклюже выбралась из ванны и дрожащими руками натянула халат, тяжелый, махровый, с капюшоном, она всегда о таком мечтала.
Чувствовала девочка себя просто отвратительно. Несчастное мышцы ныли так, будто Катя только что закончила марафонский забег на сотню-другую километров. При этом не тренировалась, по меньшей мере, год.
Запахивая халат, Катя углядела на бедре приличный синяк и невольно застонала: хорошо же она проводит здесь время! Дома старательно отлынивала от уроков физкультуры, изобретая различные предлоги и запасаясь справками из медпункта, зато тут…
– Как я себя веду?! – оскорбленно продребезжала Катя, жалея себя до слез: называется, побыла в свое удовольствие герцогиней!
Она дотронулась до кровоподтека и болезненно поморщилась: какой мерзкий, а, главное, лживый сон! И какая у нее извращенная фантазия! Так все переврать, так переиначить, обратить рай в ад… Пусть Ленка еще хоть раз скажет, что у нее, у Кати, нет воображения!
– Как последнее быдло, ваша светлость, – гувернантка смотрела со странной и непонятной жалостью. – Ничего в вас нет – ни дисциплины, ни выдержки, ни желания учиться, ни желания работать над собой… НИЧЕГО!
Катя изумленно моргнула: с ней никто и никогда ТАК не разговаривал. Даже мама, когда ругала за легкомыслие. Даже папа, выговаривая за позднее возвращение. Даже Ленка, когда они ссорились. Назвать ее «быдлом»…
Неожиданно для себя Катя всхлипнула и визгливо крикнула:
– Я – герцогиня!
– Вот именно, – бессовестная мисс Глюк и не подумала извиняться.
– Как вы смеете со мной ТАК разговаривать?!
– Это моя обязанность, ваша светлость, – ничуть не смутилась гувернантка. – И смею заметить, не из легких.
Лицо мисс Глюк оставалось невозмутимым, светло-голубые глаза холодно блестели, Катя в сердцах пнула упавшее на пол полотенце. Запуталась в нем, едва удержалась на ногах и плаксиво воскликнула:
– Ваш рабочий день кончился, почему бы вам не оставить меня в покое?!
Мисс Глюк пожала плечами:
– Леди Кэтрин, рабочий день воспитателя никогда не кончается. Даже когда вы спите, я анализирую ваши и свои ошибки, планируя…
– Ах, так вы тоже ошибаетесь?!
– Естественно. Я не господь Бог, – с достоинством сказала мисс Глюк.
На эти слова Катя не нашлась с ответом. Поплотнее запахнула полы халата и, еле переставляя ноги, побрела в комнату. Спать хотелось неимоверно, сейчас казалось – никогда в жизни Катя так не уставала.
– Пригласить вашу горничную? – вдруг спросила мисс Глюк. – Чтоб помогла переодеться и уложила на ночь волосы?
– Не надо, я сама, – пробормотала Катя, почти падая на кровать. Хмуро посмотрела на застывшую в дверях ванной гувернантку и в сердцах воскликнула: – Моя жизнь превратилась в настоящую каторгу! Прав Ройс – рабам и то живется легче!
