Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины - Андрей Жвалевский

«Ай, какая я молодчинка!» – думала Мергиона, совершенно бесшумно передвигаясь в абсолютной темноте коридоров.

«Ай, какая я ловкая!» – шептала она, тенью проскальзывая в едва приоткрытые двери.

«Ай, какая я тренированная!» – сказала себе гроза черепашек-мутантов, ловко спрыгивая с подоконника в пушистый снег.

«Ай, как ловко я все обстряпала!» – собиралась напоследок подумать Мерги, аккуратно открывая Северные ворота Первертса, но вместо этого громко вскрикнула:

– Ай-яй-яй!

Левое ухо малолетней ниндзя крепко ухватила рука с безупречно алым маникюром.

– Мисс Сьюзан! – запричитала Мерги. – Отпустите, больно же!

– Тебе полезно, – ответила деканша, вытаскивая Мергиону в круг света, отбрасываемого большим ночным злосветом. Разумное насекомое, степень свечения которого зависела от степени раздражения, распалялось от ярости, глядя на плакат: «Злосвет – клозет!».

Скосив глаза, девочка заметила, что мисс МакКанарейкл просвечивается насквозь, и сделала попытку вырваться. Прозрачные, но твердые пальцы только сильнее впились в ухо.

– Ой! Мисс Сью, а как вы узнали? Я же тихенько-тихенько…

– А твои друзья-призраки – громконько-громконько! Разве тебя не учили никогда не разговаривать с привидениями?

Из коридора высунулся Висельник.

– Пейджер, мы не винова-а-аты, что тебя заложили! – заскулил он. – Мы не виноваты, что мы стукачи и ябеды, мы такими померли-и-и. Пейджер, прости меня, я больше не буду-у-у! И вообще, это Отравленник тебя сдал.

И неизлечимо честный призрак улетучился.

– Но про Северные ворота я им не говорила! – возмутилась Мергиона, пытаясь понять, готова ли она применить против собственного декана захват с броском через бедро.

– А почему ты решила, что я стою только у этих ворот? – хмыкнула МакКанарейкл. – Кстати, спасибо, что напомнила. Все-сью-сюда!

Вокруг засвистело, и мисс Сью обрела плотность и непрозрачность. Мерги поникла. Теперь она уж точно никуда не могла сбежать.

– Терпеть не могу это заклинание, – проворчала профессор. – Раздвоение личности еще куда ни шло, но растроение вызывает у меня нервное расстройство. А от расчетверения начинаются натуральные глюки, вроде стен с глазами… Ну, и куда мы направляемся?

– В Эдинбург, – раздалось из темноты.

Мерги почувствовала, что пальцы на ее ухе свело судорогой.

Глаза, которые мисс Сью приняла за галлюцинацию, отделились от стены, и в круг света вступил Тотктонада.

– Отпустите ее, Сьюзан МакКанарейкл. В Эдинбурге с одним ухом делать нечего.

– А что ей вообще делать в Эдинбурге? – сердито спросила мисс Сьюзан, но пальцы все-таки разжала.

– Эдинбург – это вроде Таганрога. Делать там действительно нечего. Но именно в Эдинбурге находятся драконьи загоны, в которых до сих пор томятся без хозяина служебно-розыскные зверушки Брэда Пейджера. Такое вот совпадение.

Мергиона упрямо сжала губы.

– Все равно убегу, – сказала она, растирая пострадавшее ухо. – Не сегодня, так завтра. Или послезавтра. Или…

– Убежит, – после некоторого размышления кивнул Тотктонада.

– Да знаю я! – вздохнула МакКанарейкл. – Это уже не первая Пейджер на моей памяти.

– Вы можете ее отчислить, и девочка спокойно отправится к папиным драконам. Там она скорее всего пропадет, но ваша совесть и руки будут чисты.

Декан Орлодерра фыркнула.

– Второй вариант. Вы держите ее взаперти, ставите охрану, дежурите день и ночь сами…

Теперь фыркнула Мерги.

– Правильно, – согласился Тотктонада, – Мергиона все равно сбегает, едет к драконам, пропадает, а вы рвете на себе свою великолепную прическу.

– Ты бы хоть Дубля с собой взяла! – в сердцах воскликнула МакКанарейкл. – А почему Гаттера с Аесли не дождалась? Они же твои друзья!

– Не хочу никого впутывать, – упрямо сказала Мергиона. – Это мое личное дело.

– Третий вариант, – произнес Тотктонада, – пусть едет прямо сейчас, – и протянул Мерги раскрытую ладонь.

В ладони лежала крохотная золотая ладошка на цепочке.

– Ничего брелочек! – улыбнулась Мерги и оглянулась к преподавательнице: брать – не брать?

Глаза МакКанарейкл выражали смесь растерянности и восхищения, причем в левом глазу было больше растерянности, а в правом – восхищения.

– И не жалко? – спросила она.

– У меня еще есть, – сказал Тотктонада.

Девочка взяла брелок и осторожно надела его себе на шею.

Ничего не произошло.

– А для чего это?

– Это Рука Помощи, – ответила преподавательница, – очень редкий талисман.

– Она защищает от магии?

– Не очень, – сказал Тотктонада. – Зато она хорошо подает знаки.

– Да? А какие? – спросила Мерги и почувствовала, что маленькая рука начала дергать ее за куртку.

– Сейчас она намекает, что пора в дорогу.

Рука Помощи прищелкнула крохотными пальчиками и, приподнявшись в воздухе, ткнула куда-то в сторону.

– Эдинбург совсем в другой стороне, – удивилась МакКанарейкл.

– Эта штука редко ошибается, – сказал нежданный покровитель. – Если станет совсем плохо, Мергиона Пейджер, вставь пятое звено цепочки во второе и поверни.

– И что тогда будет?

– Тебе лучше не знать, – без тени улыбки ответил Тотктонада. – Беги, да побыстрее, а то кто-нибудь передумает.

Мерги, не веря своему счастью, взвалила рюкзачок на плечо и припустила прочь от ворот.

Уже через пять минут она тряслась в теплой коробчонке и дремала под болтовню забавной лягушонки, которая везла груз икры для эдинбургских гурманов. Засыпая, Мерги почувствовала, как Рука Помощи ласково гладит ее по голове.

Глава двенадцатая. Мергиона в пасти дракона

Огнедышащий дракон – это еще полбеды. Хуже, когда он чихающий и кашляющий.

– Иногда, – сказал флегматичный сторож драконария, – мы разрешаем на них посмотреть. Издали. Но только не сегодня. Сегодня малыш Ига болеет.

– А когда? Завтра?

– Завтра? Не-е. Приболел он три недели тому. А дохтур сказал, что помрет Ига месяца эдак через два.

– Как помрет? – изумилась Мерги, которая помнила малыша Игу по папиным колдографиям. – А почему вы его не лечите?

Сторож приподнял голову со сплетенных рук.

– Видишь, ведерко с лекарством багром зацеплено? А вон там, у загона, кучка пепла? Смекаешь, какая между ними разница?

Мерги сердито пожала плечами.

– Три секунды, – сторож снова положил голову на руки и закрыл глаза. – Ровно столько нужно змеюке, чтобы сжечь дотла ведро высококачественного драконьего аспирина. С витамином Д, будь он неладен. И багор казенный в придачу. Вопросы есть?

Вопросов не было. Мергиона, перемахнув ограждение, уже шагала к ведру. Волшебный брелок в ужасе тормошил и щипал хозяйку.

– Стой! – завопил сторож, сперва открыв глаза, а потом выпучив их. – Куда? Сожгут к ендовой порфире! Туда только Брэд Пейджер мог входить!

– Я тоже Пейджер! – ответила юная излечительница драконов. – Мергиона Брэдовна Пейджер!

И девочка, подхватив ведро с лекарством, ступила на опаленный пламенем участок перед загоном. Рука Помощи перестала сопротивляться, а только покрутила указательным пальцем у воображаемого виска.

«Привет, я твой Здравый Смысл, – робко напомнил о себе Здравый Смысл, – ты не поверишь, но я у тебя есть. Может быть, сегодня, в честь нашего знакомства, сделаешь мне приятное: смоешься отсюда, пока не поздно?».

Мерги и сама чувствовала, что совершает самую большую (а возможно, и самую последнюю) глупость в своей жизни, но продолжала идти, напевая про себя: «А нам все равно, не боимся драконов». Земля, превращенная драконьим пламенем в стекло, обреченно похрустывала. Но огнедышащие рептилии пока не атаковали, хотя и завозились в вольере.

Когда Мергиона подошла к двери с надписью «Всем, кроме Брэда Пейджера, вход категорически запрещен!», ее уже била дрожь, крупная, как чечетка. Девочка стиснула зубы и взялась за ручку.

Сторож всхрипнул и затих.

Рука Помощи в ужасе забилась Мергионе под мышку.

Здравый Смысл, пробормотав «Пойду-ка я сам отсюда», исчез.

Надпись изменилась на «Девочка, ты уверена, что ты Брэд Пейджер?»

Мерги повернула ручку. Дверь вспыхнула словами «Ну, я тебя предупредила, прощай, девочка» и с тяжелым скрипом открылась.

Мергиона никогда в жизни не видела такого количества грустных служебно-розыскных драконов. Огромные, как башни Первертса, они смотрели в центр загона, где лежал малыш Ига.

Малышом любимец Брэда Пейджера был только по сравнению с соседями-гигантами. Мерги вполне могла полностью разместиться в его пасти вместе с еще пятью такими же, как она – при условии, что в мире существует еще пять таких же сумасшедших девчонок.

Малышу Иге было плохо. Уронив морду на пол, он хрипло дышал, выбрасывая вместо языков пламени клубы ядовитого зеленого пара.