Реанимация. Истории на грани жизни и смерти - Мэтт Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фармацевтические разработки не успевают за микробами, устойчивыми к антибиотикам. Гиганты отрасли проигрывают микроорганизмам. Существуют штаммы как бактерии Tuberculosis, так и вызвавшей болезнь Сэм бактерии Escherichia coli (которая является самой частой причиной инфекций кровотока), устойчивые ко всем известным антибиотикам. Антибиотикорезистентность была названа Всемирной организацией здравоохранения наиболее острой угрозой безопасности людей по всему миру. Целью множества международных инициатив была поддержка разработки новых антимикробных классов. Это сложная и дорогостоящая работа, порождающая ложные надежды. Помимо этого, тяжелые инфекции лечат антибиотиками только на протяжении ограниченного времени, и это создает проблемы для фармацевтических компаний, которым необходимо окупать высокую стоимость разработки лекарств. Вы либо выздоравливаете и больше не нуждаетесь в этих лекарствах, либо умираете. В отличие от разработки препарата для лечения такого пожизненного заболевания, как ревматоидный артрит, создание препарата от редкой бактериальной инфекции не является экономически привлекательным.
Однако мир не обрадуется возвращению в эпоху до появления антибиотиков, когда единственными средствами лечения тяжелых инфекций были время и надежда. Таким образом, не обойтись без глобального сотрудничества, финансирования государством разработок новых антибиотиков и взаимодействия с фармацевтической промышленностью.
Антибиотики одни из самых распространенных препаратов в отделении реанимации и интенсивной терапии, где мы боремся за жизнь критически больных пациентов. Хотя об антибиотикорезистентности забывать не стоит, нам ничего не остается, кроме как лечить пациентов с полиорганной недостаточностью от тяжелой инфекции с помощью самых сильных антибиотиков широкого спектра, которые эффективно убивают множество разных бактерий. В медицинской литературе говорится, что эти мощные препараты следует начать вводить пациенту как можно раньше, поскольку задержка на каждый час увеличивает риск смерти на 8 %. Учитывая то, что риск умереть от тяжелой инфекции и так составляет 20 %, никто не хочет его повышать.
Фармацевтические разработки не успевают за микробами, устойчивыми к антибиотикам.
Однако эти данные не являются неоспоримыми, и некоторые специалисты считают, что применение настолько сильных антибиотиков, эффективно разрывающих бактерии на части, может навредить людям, которые и так находятся в тяжелом состоянии. Зачастую именно реакция тела пациента на инфекцию приводит к органной недостаточности и смерти, а не сам патоген. Таким образом, агенты, которые усиливают активацию иммунной системы посредством высвобождения микробиологических фрагментов, могут причинить много вреда. Несмотря на эти теоретические проблемы, международные рекомендации вполне оправданно предписывают раннее применение антибиотиков в случае тяжелой инфекции в сочетании с ранним «контролем источника», то есть максимально быстрым устранением очага инфекции.
* * *
Всего через пять дней после поступления к нам в критическом состоянии Сэм стала совершенно другой девочкой. Мощные антибиотики, которые вводили ей внутривенно, были правильно подобраны для борьбы с ее инфекцией. Ее тело бурно отреагировало на E.coli, но это окупилось. Сначала мы сократили дозировку препаратов, которые помогали сердцу Сэм сокращаться, а затем и вовсе отменили эти лекарства. Шумный аппарат диализа, который несколько дней мешал Сэм спать, отключили. Мать девочки даже не догадывалась, что когда-нибудь будет так рада увидеть свежую мочу, но как только моча наполнила прикрепленный к катетеру пакет, женщина поняла, что почки ее дочери снова в строю. В отделении реанимации Сэм поставили верный диагноз и своевременно назначили правильное лечение, благодаря чему ее тело получило возможность восстановиться. У этой малышки появился шанс стать взрослой девушкой. Сэм махала нам на прощание, одетая в ту же футболку с динозавром. Мы никогда больше не видели Сэм, и это прекрасно.
Риск смерти от тяжелой инфекции составляет 20 %. С каждым часом без лечения он увеличивается на 8 %.
* * *
История Кристофера закончилась совсем иначе. Через три недели после того как он заболел, его доставили на самолете в родную Великобританию. Он был без сознания и находился на аппарате жизнеобеспечения. К тому времени количество кислорода, способного пройти через его легкие, было настолько маленьким, что Кристофера требовалось подключить к аппарату, который бы дышал за него более 300 раз в минуту. В этом аппарате применялся метод подачи кислорода, похожий на то, что происходит, когда пыхтит собака. Нормальное человеческое дыхание на такое неспособно. Но не было ли слишком поздно? Хотя ему давали антибиотики, которые, как известно, эффективно убивали бактерии, проникшие в его легкие в Африке, Кристофер умирал. Он умирал не из-за прямого действия бактерии Streptococcus pneumonia, которая старше человечества, а из-за реакции своего организма на эту бактерию спустя несколько недель после заражения. Его убивало собственное тело, и мы ничего не могли с этим поделать.
Несмотря на лучшие методы лечения, каждый пятый пациент с тяжелой формой сепсиса умирает.
Я помню день, когда Кристоферу, лежавшему в реанимации, исполнилось 18. Пока пламя свечей танцевало, а воздушные шары парили в воздухе, Кристофер становился все слабее. Его окружали фотографии, сделанные в хорошие времена его жизни. Приходя на короткое время в сознание, он спрашивал мать: «Что еще я могу сделать?» Через 12 недель после того как он закашлял в тени «крыши Африки», Кристофер умер, пока члены его семьи по очереди держали его за руку. Причиной его смерти стал сепсис. Несмотря на лучшие методы лечения, каждый пятый пациент с такой тяжелой формой сепсиса умирает.
Через десять лет я навестил семью Кристофера у них дома. Кусочек красного лоскута все еще был привязан к крыше машины его отца. Позднее мы поговорим о влиянии смерти пациента от опасной болезни на его родственников. Любимой песней Кристофера была Don’t Worry, Be Happy («Не беспокойся, будь счастлив»), но это трудно вынести, когда ты тоскуешь по своему сыну или брату. Могу сказать, что я никогда не забуду Кристофера, и я часто думаю о нем, когда к нам поступает пациент с тяжелой инфекцией. Это стимулирует меня незамедлительно приступать к активному, даже агрессивному лечению больного.
* * *
В свой первый рабочий день после семейного отпуска во Франции я встретил Кэтрин, 25-летнюю пациентку в тяжелом состоянии. По словам ее родителей, она всегда была совершенно здорова, если не считать нескольких эпизодов экземы и герпеса. Неделей ранее у нее поднялась температура, начался влажный кашель и появились трудности с дыханием. Когда я увидел ее в тот пасмурный понедельник, она уже была подключена к аппаратам диализа и искусственной вентиляции легких. Ее семье сказали, что она, возможно, не выживет. Несмотря на введение самых эффективных антибиотиков, состояние ее легких продолжало ухудшаться. Что-то было не так. Почему Кэтрин не становилось лучше от лечения, которое спасло Сэм?
