Дикарка у варваров. Песнь Сумерек - Ирина Тигиева

— Чем тебя выставлю? — прыснула я от смеха. — Ну и аллегория! Одним словом это называется «слизняк». Не хочешь помощи — не надо, тогда терпи и не ной.

Вэй снова растерялся, хотел рассмеяться, но тут же передумал и кашлянул:

— Не могу понять: ты меня сейчас оскорбила?

— И особой собразительностью не отличается, — вздохнула я. — А ещё говорил, у меня разум ребёнка!

К Вэю уже вернулась снисходительность. Сложив на груди руки, он покачал головой.

— Тебе придётся о-очень усердно тренироваться, чтобы суметь себя защитить. С твоим языком от желающих его укоротить не будет отбоя! — и, прежде, чем я успела ответить, опустился на землю, скрестил ноги и соединил вместе ладони.

— Просишь прощения у воздуха за то, что мы им дышим? — недоумённо огляделась я. — Или за нами наблюдают?

— Ш-ш, помолчи. Мастер Фа Хи прав, ты это совсем не умеешь.

— Умею, когда сказать нечего. Просто такое бывает редко.

Но Вэй уже закрыл глаза и застыл, будто стал камнем. А я обратила внимание, что средний палец на левой руке у него слегка искривлён, будто был сломан и потом сросся неправильно. Бедняга… Вздохнув, переступила с ноги на ногу. Вэй продолжал изображать из себя каменного Будду… или Шиву — никогда не разбиралась в восточных божествах. Интересно, заметит, если я сейчас уйду?

— Даже не думай.

Подскочив, я уставилась на «окаменевшего» Вэя, только что снова прикрывшего глаз. Он подглядывал и видел, как я дёрнулась по направлению к монастырю!

— Может, всё-таки объяснишь… — начала я и растерянно замолчала.

Трава вокруг моего новоявленного «брата» зашевелилась, и из неё начали выползать похожие на мышей существа с зелёной шёрсткой и длинными ушами, как у кроликов. Выстроившись гуськом, они мелкими шажками подбирались к вываленной мной кучке риса, подхватывали несколько рисинок и исчезали в кустах. Пять минут — и ни существ, ни риса как не бывало, а я наконец захлопнула приоткрывшийся от удивления рот.

— Это… что это было?

— Одна духовная практика — воздействие собственным разумом на более примитивный, — поднявшись, Вэй насмешливо сощурил глаза. — Может, попробовать на тебе?

Я тут же запустила в него пустой миской, которую он, конечно, поймал.

— Задира! Что же будет, когда чему-то научишься? Лови! — и, бросив мне миску, не оглядываясь, понёсся обратно к монастырю.

Миска шлёпнулась на траву у моих ног — я на неё даже не глянула. Реальность, в которую меня занесло, начинала казаться всё более интересной. Управлять животными силой мысли! Только представить! А физическая подготовка Вэя! Умей я хотя бы половину того, что явно умеет он, по возвращении в родную реальность, мне бы цены не было! Семь лет, конечно, много, но эти годы не пропадут даром. Здесь я научусь тому, что в моей реальности не умеет никто! Только вот родителей жалко…

— Эй, Юй Лу! Скоро дневные занятия. Опоздаем — накажут обоих. Или именно этого добиваешься?

Я вскинула глаза на остановившегося поодаль Вэя, подхватила миску и послушно заторопилась к нему.

— А что будет на дневных занятиях?

— Сначала беседа — думаю, продолжение о том, как выплавить в себе пилюлю бессмертия, потом тренировка…

— Какую пилюлю? — я даже остановилась.

— Бессмертия. Достижение его — высшая цель даосизма…

Его слова заглушили гулкие звуки, будто кто-то ударял в барабан, и Вэй досадливо вздохнул:

— Потеряли слишком много времени. Сейчас вымоешь миску и оставишь в своей комнате, а после обеда покажу тебе всё остальное. Поторопись! — и ускорил шаг.

Глава 4

Местом проведения «дневных занятий» оказался внутренний дворик с деревьями впечатляющих размеров.

— «Счастливое место для встречи бессмертных», — прочитала я выбитые на каменной стене иероглифы. — Бессмертные? Ваши божества?

— Наши? — вскинул брови Вэй. — Божества никому не принадлежат. Бессмертные — это люди, достигшие бессмертия. Здесь, среди столетних деревьев, они встречаются в определённые дни — когда спускаются с Небес, и любой человек с чистым искренним сердцем может их увидеть.

— Ну да, — фыркнула я. — Прямо болотные эльфы! Выйди в полночь к старому дубу, встань на голову, посмотри из-под левой подмышки — и увидишь, то, что не видят другие.

Вэй скосил на меня насмешливый взгляд.

— В такое верят в твоей реальности? А нашу называешь «отсталой»?

— Верили, — парировала я. — Когда находились на вашем уровне развития — пару тысяч лет назад.

И, вскинув голову, направилась к растрескавшемуся коричному дереву у противоположной стены дворика. Под деревом у самых корней лежала подушка, наверное, для учителя. Для учеников — деревянные настилы вроде скамей, но без ножек, расположенные полукругом перед деревом. На «скамьях» уже сидели ученики. Опустившись на одну из «скамей», Вэй скрестил ноги и кивнул на место рядом с собой.

— Это обязательно? — я посмотрела на скамью чуть поодаль, на которой сидела Киу, приветливо махнувшая мне рукой.

— Что обязательно? — не понял Вэй. — Сидеть?

— …с тобой рядом, — уточнила я. — Хочу поговорить с Киу, увидимся после занятий, — и двинулась к новой приятельнице.

— Не вздумай заговаривать с ней о… том, что говорила мне! — торопливо выпалил в спину Вэй.

— Так боишься потерять «младшую сестрёнку»? — полуобернувшись, ехидно отозвалась я.

— Волновалась, что тебя накажут слишком сурово! — Киу с готовностью отодвинулась, освобождая мне место. — Но тьянши — мудр. Зa время, данное им, ты привыкнешь! А мы тебе поможем. Видишь — у неё глаза цвета весеннего дождя! — последняя фраза предназначалась для девушки, сидевшей слева от Киу, и с любопытством меня разглядывавшей.

Сев на лавку, я недоумённо покосилась на Киу.

— Почему именно весеннего?

— Потому что только весной у дождя бывает такой красивый серебристый оттенок, — улыбнулась она.

— А тебя тоже не наказали? — поспешила я перевести разговор — повышенный интерес ко мне, как к «диковинной зверушке», уже начинал раздражать.

— Наказали, но не сильно. Это ничего, я была виновата.

— Если так говорят «старшие», — ехидно хмыкнула я. — А откуда знаешь, что ваш главный дал мне время