Морской дракон - Кэтлин Харрингтон

– Значит, решено, мы будем ждать возвращения лорда Эвина, – подвела черту Джоанна.

Она заметила беспокойство и тревогу в глазах Иден.

– Не волнуйся, сестричка. Я не позволю Морскому Дракону жениться на тебе. Если уж до этого дойдет, я откроюсь ему.

Увидев, что кузина успокоилась, Джоанна натянула вязаную шапку поглубже на уши, чтобы ни одна предательская рыжая прядка не выбивалась из-под нее.

– Итак, я продолжаю играть роль дворового мальчика, – решительно объявила Джоанна своим близким.

Если не считать последнего разговора с Маклином, Джоанне даже нравилась ее новая роль. Она получала большое удовольствие от того, что могла свободно бегать по замку, пренебрегая скучными правилами поведения, и радовалась, что не приходится сидеть с Иден за вышиванием, зевая от скуки.

– Будь осторожна, дитя мое, – предупредил отец Томас. – Держись подальше от Маклина. Старайся не попадаться ему на глаза. Конечно, может так случиться, что у тебя не будет другого выхода, но все-таки будь осторожна.

После сегодняшнего разговора с Маклином у Джоанны и в мыслях не было дразнить его. Ей совсем не хотелось снова испытать на себе обжигающую резкость его речей или леденящий душу взгляд. Но она решила быть стойкой, как ее любимая героиня, Жанна д'Арк, и держаться до конца.

– Мне надо возвращаться к своим обязанностям, – сказала она отцу Томасу. – Дворовый мальчик не должен бездельничать, иначе ему найдут работу. А если кому-нибудь из Маклинов придет в голову посмотреть, что поделывает Джои Макдональд, то пусть видят, что он убирает конюшни.

– Ох, ягненочек, как же я боюсь за тебя, – вздохнула Мод.

Она обняла Джоанну, крепко прижала к своей мягкой груди и поцеловала в лоб.

Джоанна сглотнула вставший в горле комок. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую Мод вот гак же утешала в трудные минуты.

Никто не проронил ни слова.

Никто не обмолвился о том, что не выходило у Джоанны из головы: об истинной сущности Маклина. Все Макдональды шептались о том, что их заклятые враги Маклины, которые проводят большую часть жизни в море, на скалистых безлюдных берегах вступают в любовную связь с русалками.

Если затея Джоанны провалится, ей придется стать женой чуть ли не самого дьявола.

В обязанности дворового мальчика, которые исполняла Джоанна, входило снабжение дровами многочисленных очагов и каминов в замке. Вечером того же дня, когда состоялся памятный разговор с Маклином, Джоанна сидела на краю стола в кухне и грызла яблоко, когда вошел Фичер. Он приказал ей отнести охапку дров в спальню лорда. У Джоанны просто язык чесался напомнить ему, что это ее спальня, а не Маклина, но она подавила в себе это желание, соскочила со стола и пошла за дровами.

С того дня, как Маклин приехал в Кинлохлевен, у Джоанны не было случая побывать в своей спальне, и сейчас, в роли дворового мальчишки, ей было любопытно взглянуть на собственную комнату.

Дверь была открыта настежь, поэтому она вошла без стука. Перед камином стояла большая деревянная бадья для купания, и Артур Хей, слуга Маклина, наливал в нее из ведра горячую воду.

Джоанна застыла на пороге. Слишком поздно она поняла, зачем нужны были еще дрова.

Морской Дракон собирался принимать ванну.

– Чего ты рот разинул? – окликнул Джоанну Артур. – Неси дрова сюда и складывай в ящик.

Маклин сидел на краю пышного перьевого матраса и разувался. Он скользнул отсутствующим взглядом по Джоанне, обратив на нее не больше внимания, чем на вошедшую вместе с ней борзую. Потом он встал и начал расстегивать пряжку на поясе. Джоанне были видны его сильные, красивой формы ноги, покрытые золотистыми волосками. Вид его босых ступней привел ее в такое замешательство, что она споткнулась и чуть не выронила дрова.

Она опустила глаза, борясь с желанием убежать как можно быстрее. Неверными шагами она подошла к камину, мозг ее лихорадочно работал.

За ее спиной послышалось шуршание падающей на пол одежды, сердце в груди у Джоанны подпрыгнуло и забилось сильней. Боже правый, если она сейчас же не уйдет отсюда, будет поздно!

– Добавь-ка еще дров в камин, парень, – обратился к ней Маклин.

– Да, милорд, – еле выговорила Джоанна, стараясь не смотреть на него.

Она встала на колени перед камином и положила полено в огонь. И тут ей пришла в голову мысль, что вся эта ситуация – просто подарок судьбы и другого такого шанса может никогда больше не представиться! Ведь сейчас она наконец-то может узнать, насколько правдивы были рассказы о Маклинах, которые она слышала в детстве. Ей только надо дождаться, когда он совсем разденется, и бросить один-единственный взгляд на его голый зад!

Она, конечно, не слишком верила в то, что у него есть настоящий хвост, но все-таки…

Джоанна почувствовала, что у нее пересохло во рту, и прикусила нижнюю губу. То, что она хотела сделать, было неприлично и грешно. Если она на исповеди расскажет об этом отцу Томасу, он наложит суровую епитимью, и она и за год не отмолит этот грех. Но ситуация складывалась слишком заманчивая, чтобы упустить ее.

Одно за другим поленья полетели в огонь, и Джоанна медленно поднялась с колен. Она смотрела на оранжевое пламя и думала о пламени, которое горит в аду.

– Вода готова, милорд, – позвал Маклина Артур.

– Я тоже, – шепотом сообщила Джоанна пылающим поленьям.

Она выпрямилась и, глубоко вздохнув, повернулась на каблуках.

Господи, спаси и сохрани!

При виде почти раздетого Маклина Джоанна даже рот раскрыла от изумления. Он стоял у края кадки с водой, его наготу прикрывала лишь узкая полоска ткани на бедрах. Его широкие плечи и мускулистые, сильные руки были покрыты золотистым загаром. Поразительно, но голым он казался еще больше и мощнее, чем в одежде.

Щеки Джоанны вспыхнули, ей мгновенно стало жарко. Она не могла оторвать взгляда от Морского Дракона, ей отчего-то трудно вдруг стало дышать.

На правой руке у Маклина был вытатуирован зелено-голубой трехголовый морской змей, наподобие браслета обвивающий его предплечье. Широкая грудь была покрыта густыми золотисто-каштановыми волосками, между едва различимыми сосками на золотой цепочке висел медальон с изображением какого-то святого. На плоском животе волосы сходились в узкую полоску, которая заканчивалась где-то под белой тканью. Картину довершали сильные, стройные ноги.

По-видимому, ему крепко досталось в боях, – все его тело было покрыто шрамами. А одно ранение могло стоить ему жизни. Шрам тянулся от середины груди до правого нижнего ребра.

Странная щемящая боль пронзила тело Джоанны при виде этих шрамов. Боль, смешанная с каким-то непонятным волнением, с предвкушением чего-то. Но все это было так туманно, так незнакомо, что девушка испугалась.