Займ на любовь (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

Их взгляды скрестились, будто атакуя друг друга. И в кабинете как-то резко бахнуло напряженным накалом, словно реально дракой запахло… Или не дракой…

Станислав медленно выпрямился, но и на шаг к ней не приблизился. Скрестил руки на груди, понимая, что поза выглядит провоцирующе вместе с чуть нахальным и точно наглым разглядыванием. Но не мог он оторваться!

Черт! А она горяча!

Ни разу же за вчера не проявила вот этот характер, все было ровно и по-деловому. Значит, и держать себя в руках умеет. Что еще более ценно, если откровенно.

Отчего же сейчас… Пол рюмки «Чиваса»?

С его, чисто мужской, точки зрения, ей алкоголь точно на пользу шел. Знала ли она об этом потому и колебалась поначалу? Или это Стас для нее излишне провоцирующим фактором оказался внезапно, как и она для Гончаренко?

Запомнить, что ли?..

Но ведь существовала еще и деловая оценка. И уже ЕГО принципы, чтоб их леший сожрал!..

Принципы будет тупо переступить в нынешней ситуации, когда и так неясно, откуда ждать подставу. Дебилизмом станет еще и в непонятные связи с журналисткой встрять, как бы не бахнуло по низу тягучим сладким давлением. Мозги-то на месте остались.

А Стас по жизни глупостей не совершал, потому и ей на него нарыть нечего. И сейчас не грозит ничего.

— Я же всего лишь смотрю, белла, а не трогаю, — голос, хоть и насмешливый, вопреки здравому смыслу, стал ниже и глуше. Бля! — За любование шикарным видом у нас статьи в Кодексе нет, — не стал юлить, предпочитая быть откровенным там, где это действительно возможно.

Да и не обидеть же Стас ее хотел, ей-богу!

— К тому же, можете даже не сомневаться… — впервые за весь вечер позволил себе перебить явно возмущенную претензию, уже готовую с этих женских губ сорваться.

Хм, а губы у нее тоже очень греховные… Так и рисуется образ перед глазами, как бы Стас мог их исцеловать, сминая, и вокруг своего члена убедить сжать… Твою ж дивизию! Куда его несет, к чертовой бабушке?!

— Я внимательно слушал каждое ваше слово, Мирослава… — несмотря на явно развратное направление внутренних порывов, ровно закончил Гончаренко мысль.

Самообладание не подвело, спасибо выдержке.

Возможно, и не стоило Марину отшивать так грубо, сексуальное напряжение очевидно накопилось и точно требовало выхода… Но блин! Станислав и в первый раз последнюю свою любовницу так не хотел, как сейчас узлом вдруг яйца скрутило похотью к этой девчонке! Вот что паршиво!

— Вы на мою задницу пялились, Станислав! — и не подумав польститься его сомнительному комплименту, разъярилась Мирослава, с громким стуком поставив пустую чашку на подоконник.

А еще у нее и ума хватило сократить между ними расстояние, обвинительно ткнув указательным пальцем Станиславу в…

Ну, он в общем не понял, куда она целилась изначально. В лоб, может? Или глаза ему в наказание выдрать вознамерилась? Однако попала в щеку.

Навряд, чтоб сюда метила, воспитательный эффект нулевой… А вот искус — дикий! Станислав даже не помнил, когда бы его еще подмывало настолько, что удержаться не смог, будто пацан.

Молниеносно перехватил своей рукой ее запястье, но контролируя собственную силу, и крепко сжав тонкую ладонь, ухватил этот возмущенно подрагивающий перст зубами.

Самым краешком, как предупреждая больше, что перед ним размахивать конечностями чревато, хрен знает, как перемкнёт…

Какого ляда, спрашивается, конечно? Никогда такого не чудил. В себе разобраться не мог еще пока. Но не утерпел.

Лица застыли в сантиметрах друг от друга, он тепло ее раскрасневшейся кожи чувствует. Своими губами ее дыхание ощущает, с легким привкусом кофе и алкоголя…

Дьявол, Стаса самого повело! А ведь реально едва ей плеснул…

— Стас!!! Что вы себе позволяете?! — хрипло и зло возмутилась Мирослава, где-то найдя силы. Но блин, ее голос выдал так же, как и его пять минут назад! — Это сексуальная объективация и сознательное оскорбление меня, как человека и профессионала! — гневно бросила, дернув руку.

А Стас не отпустил…

И он бы даже устыдился, наверное.

Только вот кроме возмущенного крика, полного оскорбления, вдруг заметил в ее карих глазах отголосок собственного вожделения. Как зарницу пожара, блеснувшую в темно-шоколадной, поразительно выразительной глубине…

Дыхание Миры сорвалось, нежданно став напряженным и неглубоким, будто ей не просто жарко уже, а пахнуло, перебросилось от него, как отстрелившим угольком из печи… А вот красноречие, удивительно, подвело журналистку.

Или она просто до прямых оскорблений не хотела опуститься?

Ведь есть шанс, что он тут сам себе в голове нагородил невесть чего, чуть двинувшись мозгами из-за нежданной похоти… И Мире реально ему глаза выцарапать хочется…

Ну и принципы, мля! Эти гребаные правила, созданные для себя!..

Станислав все-таки медленно разжал свою руку, да и зубы заодно, отпустив ее пальцы. Лишь напоследок едва ощутимо губами мазнув по дрожащей ладони Мирославы. И что-то в нем самоуверенно знало, что теперь ее дрожь — вовсе не признак холода.

Будь она проклята, эта проницательность! Ни фига ж не легче сделать то, что следует!

— Вы — чертовски красивая женщина, Мира. Я об этом при первой же встрече говорил… Да и сомневаюсь, что сами не знаете. А я — живой мужик, из плоти и крови… — он позволил повиснуть многозначительной паузе, когда обоим было слышно, что каждый тяжело дышит. Но будто и сводя все до случайной вспышки. — Однако можете не волноваться. У меня тоже есть свои принципы, — заметил с ударением. — И я точно не преуменьшаю ваш интеллектуальный потенциал, да и не расцениваю вас исключительно, как объект сексуального интереса… Точнее, пытаюсь так не поступать, — блеснул ироничной усмешкой, не удержался, обходя назад стол…

На всякий случай возводил между ними физическую преграду. Что-то он сам себе не доверял этим вечером.

— У меня есть принципы, Мирослава, — повторил Стас, опять перебив ее, видя, что прошлые заверения не особо наладили взаимопонимание. — А мы с вами… Ну, давайте считать, партнеры. НЕ в моих правилах смешивать работу и личное. Это все лишь усложняет и портит. И я действительно заинтересован в ваших мозгах и той интуиции, которую Ульяненко все вокруг приписывают. Потому… Приношу извинения, искренние. И обещаю, что ничего подобного данной сцене больше не повторится, — он смотрел теперь четко ей в глаза прямо и открыто. — Надеюсь, этого будет достаточно, и вы не потребуете в качестве компенсации морального ущерба мою печень вырвать? — добавил гримасе шутливой мольбы.

В глазах Миры нечто изменилось, да и лицо дрогнуло. Она улыбнулась, словно бы против воли, но точно искренне.

— Честно, я даже представить не могу, кому бы удалось добраться до вашей печенки, Станислав, — отозвалась тоном, похожим на его собственный.

Когда очень пытаешься сарказмом замаскировать нечто иное…

Как-то так руки развела, словно его плечи в воздухе обводила. Но тут же неловко дернула подбородком и теми самыми руками переносицу стиснула. Вздрогнула почему-то, сжала ладонь… Ту, что Стас только-только держал и дразнил зубами.

Черт! Тупо, но сознание само отмечало детали.

Мирослава же точно не в своей тарелке себя сейчас чувствовала. Впрочем, и он немного пришибленно осмысливал все случившееся… Что и не думал ей демонстрировать.

Мира опять вернулась к окну… предусмотрительно захватив его пиджак по пути, и накинув тот на себя. На задницу уже не полюбоваться. Но почему-то Стаса это не то чтоб расстроило, а даже как-то по вкусу пришлось…

— И все же это совершенно неприемлемо. Надеюсь, вы действительно понимаете, что я не из тех…

— Вот такого я точно о вас не подумал, белла, — хохотнул он, даже для себя заметно, что не весело.

И не хотелось думать, с чего бы… А намек понял. Нет, не думал, что она опустится до секса, как разменной моменты, или с кем угодно готова ради выгоды в постель прыгнуть.

— Так что вы узнали сегодня, что решили вызвать меня сюда? — пресекая дальнейшие бессмысленные прения, вернул обоих к действительно важному моменту.