Конвеер - Федор Московцев

– Мы накрыли неонацистов, но наша борьба с экстремизмом только начинается. Есть кое-что похуже Гитлера и его последователей. Это правозащитники, внутри которых существуют так называемые «боевые группы», зачастую без ведома руководства. Именно эти объединения ответственны за провокации во время митингов и маршей. Помните, как в прошлом году произошло массовое побоище националистов и антифашистов в центре города. Так вот, когда у одного из участников расстегнулась куртка, то стало видно, что она уже заранее замазана красной краской, издалека очень похожей на кровь. Подобные группы уже давно переняли опыт западных коллег и словно по нотам разыгрывают сценарии, чтобы спровоцировать милицию на активные действия.

Обозначая участие в разговоре, Смирнов и Пышный дружно кивали головами. Гамлет вынул из тумбочки компакт-диск и положил на стол: – Прислали из Москвы – учебный фильм о семинаре, который в Подмосковье проводили участники всяких «оранжевых» и прочих революций, где подробно описывается, где надо стоять, что кричать, куда отбегать и так далее. Стоит отметить, что лишь часть участников таких акций борется за идею. Все остальные просто зарабатывают деньги. Уже давно не секрет, что лишь малая часть несогласных приходит на акцию, чтобы выразить свою гражданскую позицию. Все остальные участники по окончанию марша получают хрустящие бумажки. И таких людей, способных спровоцировать драку с милицией, в ходе которой пострадают обычные участники акций, мы не должны допустить на массовые мероприятия.

Излагая со своими обычными смешками и хохоточками, снижая градус ультимативности, Гамлет докончил:

– Ну, в конце концов, это наш материал, с которым нам надо работать. У каждого из этих субъектов своя философия, и нам в общем-то неважна личная участь каждого из них, они всегда носят свою судьбу… и в итоге свою смерть… с настоящей кровью, а не игрушечной… смерть – то есть прекращение привычного ритма, чаще всего мгновенное; каждый день рождаются тысячи одних миров и умирают тысячи других, и мы проходим через эти незримые космические катастрофы, ошибочно полагая, что тот небольшой кусочек пространства, который мы видим, есть какое-то воспроизведение мира вообще. Логики тут нет никакой, всё, что нам кажется слепой случайностью, есть чаще всего неизбежность.

Глава 14

В Петербург прибыли очередные пять Хаммеров, и Винцас Блайвас сопроводил их до автосалона Грегори-Авто, расположенного на проспекте Энергетиков, среди десятков аналогичных салонов и площадок под открытым небом, торгующих новыми и подержанными автомобилями. Блайвас понимал, что схема с американскими джипами ненадёжна и недолговечна. Рано или поздно одно из звеньев цепочки оборвется – польский поставщик, военные, за 10 % стоимости обеспечивающие прохождение машин минуя таможню, либо ребята с Грегори-Авто, делающие официальные документы. Чтобы быть конкурентоспособным, нужно постоянно улучшать работающие схемы или искать новые.

Думая об этом постоянно, и устраивая со своим напарником Радько мозговые штурмы, Блайвас пришёл к мысли об организации отверточной, или крупноузловой сборки тех же Хаммеров. Особенно бюджетных H2, становившихся всё более популярными. Он понимал: в одиночку не справиться, к кому бы он ни обратился, об этом прознает Хозяин – Владислав Коршунов, и тогда придётся делиться. И затея потеряет всякий смысл.

Всё чаще, размышляя о проекте, Блайвас вспоминал Андрея Разгона. Если взять в долгосрочную аренду заводские площади на Балт-Электро, то можно избежать кучу проблем. Да все вопросы снимаются, когда речь идёт о компании, находящейся на территории оборонного предприятия, которое в свою очередь находится под крышей Минобороны.

Следуя дальше и планируя существование компании в отдалённом периоде, логично предположить, что отверточную сборку рано или поздно прижмут. Уже сейчас в Калининграде и Петербурге построены заводы по производству автомобилей по технологии SKD (Semi Knocked Down) – по сути дела это та же самая отверточная сборка, но хозяева предприятий позиционируют её как настоящий конвейер, они утверждают, что на заводах осуществляется штамповка, сварка, окраска – всё как на полноценном автомобильном заводе.

Блайвас прозондировал, к кому обратиться, чтобы официально засвидетельствовали, будто на территории нового предприятия производится полноценная сборка, хотя на самом деле под видом комплектующих будут поставляться всё те же готовые Хаммеры. И он уже точно знал, кто из банкиров даст льготный кредит на модернизацию производства. Для надёжности можно взять в соучредители кого-нибудь из городской администрации, проехавшись по ушам о «крыше Минобороны», сделать что-то наподобие совместного полугосударственного предприятия, в котором государство возьмёт на себя издержки (аренда, коммунальные расходы), а частник озадачится разделом прибыли.

Воодушевлённый новой идеей, Блайвас принялся окучивать Андрея Разгона.

В тот период Блайвас бросил пить, курить и озадачился налаживанием здорового образа жизни. Но при этом у него проснулся зверский аппетит. Особенно он налегал на сладкое. А также декалитрами поглощал Кока-Колу.

Встреча, во время которой он добился от Андрея обещания посодействовать в аренде заводских помещений, происходила в сауне, находившейся в подвальном помещении на Мойке, 70. Огромная шикарная сауна, как и здание, принадлежала Коршунову, и Радько с Блайвасом имели туда бесплатный доступ и водили нужных людей.

Андрею, привыкшему к эпическим загулам Блайваса, странно было видеть отсутствие ящиков выпивки и табунов девиц лёгкого поведения. Куда только подевалась приятная атмосфера упадка и порока? Баня проходила в худших традициях мероприятий общества трезвости: минералка и чай с мёдом, оздоравливающие процедуры, обсуждение гомеопатии, гимнастики, способов прочистки кишечника, разговоры о том, что, придерживаясь диеты можно прожить столько, сколько живут деревья. И даже отвечавший за угар Радько как-то скуксился и заговорил за гомеопатию. На полу стоял ящик Хайнекен нулёвки: ну это совсем перебор, от безалкогольного пива до резиновой женщины – один шаг. Сколько человек может без скрипа говорить, не смачивая язык вином?

Нервозности и абсурда добавляло огромное количество гамбургеров из Макдональдса, истребляемых Блайвасом со скоростью электрической мясорубки, а также то, что в этот период трезвости он сильнее обычного таращился своими гротескными глазищами и неустанно предлагал «поработать на перспективу», поскольку он в «этом городе по большому счету решает все вопросы».

В отличие от раскабаневшего Блайваса и сутенерского вида Радько, Андрею импонировал рельефный Штрум, от которого исходила грубая и величественная сила, какая-то варварская царственность. Дело было не только, даже не столько во внешнем гладиаторском облике его, сколько в его содержании. Чтобы понять и оценить этого героя, его талант, нужно забыть тысячу вещей. «Что он может иметь общего с этими фанерными быками?» – гадал Андрей, исподволь подбираясь к пониманию этой неординарной личности.

Штрум что-то говорил про спасение Родины. Понятно, что любой уважающий себя россиянин обязан при словах «спасём Россию от чурок» выхватывать из кобуры пистолет. Но Андрея волновали прежде всего личные вопросы – как например умерить притязания Лечи Вайнаха. Оказавшись один на один в парилке с Блайвасом, Андрей сказал:

– Бля, Винц, давай что-то придумаем с этим чеченом. Какого хрена?! Я не смогу собрать 280 штук за три дня. Сделай что-нибудь.

Хрюкая и сопя, Блайвас молча охаживал себя дубовым веником. Андрей не отступал и приводил всё новые и новые доводы. Наконец, отчаявшись, он предложил компенсировать Блайвасу его усилия – хотя он и являлся гарантом соблюдения договоренности с Вайнахом, в том числе сроков возврата 280-ти тысяч, и уже получил за это деньги. Заметив его заинтересованность, Андрей назвал сумму: 3000 долларов за то, что Блайвас уговорит Вайнаха продлить срок возврата денег. В этот момент в парилке появился Штрум. Тему разговора пришлось менять.

Беседа теперь вилась в основном между Штрумом и Блайвасом, Андрей размышлял, не поторопился ли с предложением денег, и тут его словно молния пронзила, когда он услышал в парилке, как Блайвас обещает Штруму аудиенцию с Коршуновым.

«Почему же я этого не делаю – не договориваюсь насчет встречи с Хозяином?» – подумал Андрей. Однако тут действие молнии и закончилось. Хочешь добиться результата от Блайваса, получай в ответ гранату: все просьбы он выполнял если не спустя рукава, то точно с расслабленными сфинктерами. Вони и тумана много, а разговоры о том, что «я в этом городе по большому счёту решаю все вопросы» неизбежно оказывались бравадой импотента, который с удовольствием вспоминает старые добрые времена.

В богато убранных кабинетах, за чаем, Радько поинтересовался у Андрея, как продвигаются дела с сайтом Razgon Culture. Штрум при этом заметно напрягся. Андрей уклончиво ответил, что пока никак, сайт наполняется разнообразным контентом, посетителей мало, программист работает над созданием форума, чтобы люди, заходя под логинами популярных соцсетей, могли оставлять комментарии и общаться между собой.