Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль - Геогрий Чернявский

Немалое место в политической биографии Раковского этого времени заняло его участие в судьбе матросов мятежного броненосца «Потемкин». Раковскому и другим румынским социал-демократам пришлось приложить немало усилий, чтобы правительство Румынии приняло потемкинцев, приведших свой корабль в порт Констанцу (как раз сравнительно близко от имения Раковского в Мангалии), в качестве политических эмигрантов. Договорившись о приеме, Христиан поднялся на корабль, чтобы сообщить эту весть мятежным морякам.

Он взял на себя большую личную ответственность, даже в какой-то мере проявил авантюризм, заверив членов экипажа, что на румынской территории они останутся неприкосновенными, получат право убежища, хотя сам не был еще полностью уверен в этом. Раковский и его товарищи участвовали в эвакуации матросов с корабля, а в следующие месяцы и даже годы в спасении их жизни, скрывали их от агентов царских охранных служб.

Одного из матросов по фамилии Козленко Раковский нанял на работу в свое имение в качестве кучера. Любопытно, что племянница Раковского Лиляна Гевренова в своих воспоминаниях сочла, по-видимому, неудобным называть «революционера» Козленко кучером и отрекомендовала его в качестве управляющего имением.[66] Впрочем, вполне возможно, что сам Раковский под влиянием советско-коммунистических догм рассказывал своей племяннице о Козленко именно в таком «более высоком» качестве.

Тогда же, в 1905–1906 гг., совместно с ЦК РСДРП, в котором во время российской революции произошло некоторое сближение между большевиками и меньшевиками, Раковский организовал крупную международную кампанию в защиту потемкинцев. В румынской печати он опубликовал цикл статей о российской революции и, в частности, о восстании на «Потемкине». Газета «Адеварул» («Целостность») из номера в номер печатала в июле 1905 г. цикл его интервью об этом выступлении, которое преувеличенно именовалось «эпохальным».[67]

А вслед за этим Раковский совместно с одним из участников восстания меньшевиком А. П. Березовским, выступившим под псевдонимом Кирилл, написал книгу об этой авантюрной, но в то же время героической эпопее. Работа была опубликована в Вене, Амстердаме и даже Петербурге (воспользовались резким ослаблением цензуры после царского Манифеста от 17 октября 1905 г., возвещавшим поворот России к свободам).

Правда, книга была издана только под авторством Кирилла. Раковский счел целесообразным отказаться от авторских прав. Он полагал, что довольно объемистый труд (свыше 250 страниц) будет выглядеть более внушительным в пропагандистском смысле, если предстанет как произведение только участника восстания.[68] Для достоверности, однако, в предисловии было указано от имени Кирилла: «В сборе всего необходимого материала для составления задуманного мною описания весьма деятельное участие принимал также и тов. Раковский. Помогая матросам первое время устраиваться в Румынии, он находился в самых живых сношениях со всеми нами и, думая восстановить полное содержание “потемкинской истории”, расспрашивал матросов о всех ее подробностях. Он оказал этим громадную помощь и пользу задуманному мною труду».[69]

Через два десятилетия именно эта книга и личные рассказы Раковского послужили фактической основой кинофильма Сергея Эйзенштейна «Броненосец “Потемкин”».

Когда в 1907 г. Раковский встретился с Троцким на Штутгартском конгрессе II Интернационала, они вместе с Мартовым и Плехановым внесли проект резолюции с оценкой значения бунта матросов на «Потемкине», которую конгресс принял единогласно.[70] Можно полагать, что текст резолюции был написан именно Раковским, так как он был единственным человеком из названной группы, который принимал непосредственное участие в решении судеб экипажа корабля.

В 1907 г., когда во время крестьянского восстания в Румынии начались аресты рабочих и крестьянских деятелей, был арестован и Раковский под предлогом, что он не имел официально зарегистрированного подданства. Это была ошибка, так как именно для получения подданства Христиан поселился в Румынии и даже служил в ее королевской армии. Но в оформлении подданства была найдена какая-то бюрократическая неточность, которой воспользовались полицейские чины.

Христиан вскоре был освобожден и призван в армию в качестве военного врача. Правда, на подавление восстания его послать не решились. Он находился в казарме в Констанце, а тем временем вновь решалась его судьба. Правительство либерала Иона Брэтиану, пришедшее к власти в январе 1909 г., поставило вопрос о судебном выяснении «национальности Раковского». Бухарестский суд признал его болгарским подданным и исключил из списка избирателей. А вслед за этим Раковский был изгнан из Румынии (одновременно он был лишен офицерского звания), что не положило предела его фактической деятельности в королевстве и связям с румынскими социалистами и другими общественными деятелями, не прекращавшими добиваться его возвращения.

За судьбой Раковского внимательно следил и выдающийся русский писатель Владимир Галактионович Короленко, с которым Раковский был знаком еще с 1900 г. Тогда Короленко вступился за Крыстю, депортируемого из Российской империи, пытался, хотя и безуспешно, отстоять его право проживать в Петербурге, хлопотал за него через разных лиц.[71]

Знакомство возобновилось в Румынии, куда еще с середины 90-х годов Короленко приезжал по приглашению брата своей жены Василия Семеновича Ивановского – военного врача, народника, который многократно подвергался арестам, бежал из заключения, а в 1877 г. стал политическим эмигрантом. Он жил в городе Тулча под фамилией Петра Александрова (а с 1906 г. в Румынии жила и сестра жены Прасковья Семеновна Ивановская, также народница).[72] Брат и сестра Ивановские сблизились с Раковским в 1905 г., помогая ему оказывать помощь матросам «Потемкина». Именно при их посредничестве Короленко вошел в круг руководителей румынского социалистического движения. Особенно тесная дружба установилась у него с Доброджану-Геря, о чем доносил в Департамент полиции руководитель русской царской агентуры в Румынии полковник Будзилович.[73]

Отношения с Раковским не были столь близкими, но взаимная симпатия и сходство взглядов по политическим вопросам (отнюдь не касательно социальной теории – Короленко решительно отвергал марксизм) вскоре стали бесспорными. Проявлением дружеских отношений был и обмен фотоснимками.[74]

Несколько лет Раковский скитался по Европе. Он жил во Франции, Германии, Бельгии, Болгарии. Несколько раз он пытался нелегально проникнуть в Румынию. 26 февраля 1911 г. начальник жандармерии Одессы докладывал в Особый отдел Департамента полиции, что Раковский тайно прибыл в Румынию и по случаю выборов в парламент выпустил воззвание к рабочим и крестьянам, а от правительства потребовал пересмотра дела по лишению его подданства и изгнанию из страны. Правительство в этом отказало и лишь разрешило остаться в стране на несколько дней. 24 марта Христиан был доставлен к границе Болгарии, но болгарские власти отказались его впустить. Он был отправлен на пароходе в Константинополь и высажен на берег. При высадке Раковский был встречен турецкими революционерами, которые его бурно приветствовали. Он даже посетил парламент Турции, где властвовали так называемые младотурки, совершившие перед этим государственный переворот под знаменем европеизации страны. Раковский выступил с благодарственной речью за оказанный ему радушный прием. Председатель парламента Ахмат Риза-бей отметил, что сам бывал в изгнании и понимает положение Раковского, который может оставаться в Турции столько, сколько пожелает.[75]

Однако задерживаться в Стамбуле Раковский не стал. Он обратился к властям Болгарии с официальным ходатайством о разрешении ему возвратиться на родину, получил таковое и весной 1911 г. легально приехал в Софию.

3. Объединительная кампания и газета «Напред»

Именно в этот период Раковскому была оказана большая честь – он был введен в состав МСБ, информационно-распорядительного органа II Интернационала. Это не означало превращения Христиана в одного из руководителей мирового социалистического движения. Видимо, мотивы его включения в МСБ были двоякими: во-первых, это была демонстрация солидарности с гонимым и преследуемым румынским социалистическим лидером, во-вторых, привлечением Раковского МСБ подчеркивало важность ситуации на Балканском полуострове, в европейском «пороховом погребе», где назревал военный конфликт. Тем не менее Раковский сразу стал активным и деятельным членом международного органа, что проявилось в стремлении провести его объединительный курс в болгарском социалистическом движении.