Проклятый. Hexed - Кевин Хирн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас дети знают не слишком много о вакханках. Ну, разве что из «Метаморфоз» Овидия, где рассказывается история Орфея. На прошлой неделе ко мне заходил студент, искавший книгу Овидия, и он определил вакханок как «пьяных цыпочек, которые убили одного парня за то, что тот не захотел заниматься с ними сексом». Я подумал, что его профессора могут им гордиться. Я спросил у него, знает ли он, кто такие менады, и вместо того чтобы сказать, что это лишь другое название вакханок, он сдуру решил, что я сказал «мне надо» – ну, типа, мне надо бы их трахнуть. В общем, наш разговор быстро закончился.
Теперь, когда я стал намного старше и – надеюсь – мудрее, мне известно, что страх архидруида был его собственным сексистским ужасом перед женщинами, которые делают все, что пожелают, но я знал, что у него имелись на это некоторые основания.
Вакханки носят с собой тирсы – посохи, увитые плющом, которые дают им могущество, позволяющее тут же устроить вечеринку: стоит ударить таким посохом о землю, как из нее начинает бить вино. Они танцуют и пьют до исступления, после чего обретают колоссальную силу, позволяющую им голыми руками разорвать на части быка (или человека). В результате их безумие передается нормальным людям, и обычные вечеринки превращаются в оргии чревоугодия и пьянства. Магия вакханок направлена не против конкретных людей, ее часть попросту стимулирует человеческие феромоны, поэтому я опасался, что мой амулет не сможет меня от них защитить.
Ко всему прочему, огонь против них бессилен, и им невозможно причинить вред железным оружием. Первое ко мне не относится, потому что друиды не швыряют огненные шары в своих врагов, но последнее может оказаться очень серьезной проблемой, потому что при других обстоятельствах мой меч в состоянии разобраться с противником прежде, чем тот успеет меня атаковать. Таким образом, вакханки отлично приспособлены к борьбе с друидами, и я мог оказаться беззащитным перед их магией.
– За прошедшие годы мы дважды изгоняли их отсюда, – сказала Малина. – Но сейчас они не только превосходят нас числом, но и могут устраивать свои безобразия, не опасаясь, что появимся мы, – ведь нам нельзя покидать это здание, пока немецкие hexen не будут уничтожены. Меня не удивит, если они объединились, чтобы захватить нашу территорию.
– А это, – сказал я с сардонической улыбкой и погрозил ей указательным пальцем левой руки, – начинает казаться мне подозрительным.
Малина округлила глаза, демонстрируя шутливое изумление.
– Только начинает?
– Да, – ответил я, не обращая внимания на ее сарказм. – У меня складывается впечатление, что ты хочешь, чтобы я бегал кругами и решал за тебя твои проблемы, пока ты будешь сидеть дома и смотреть «Дневник памяти»[20] или еще что-нибудь в таком же роде. – Я изменил голос, чтобы он стал более высоким, и попытался говорить с польским акцентом: – Иди и убей немецких hexen, друид, а заодно разберись с ужасными вакханками и одержи победу ради Орфея.
Малина бросила на меня свирепый взгляд.
– Ты попытался воспроизвести мой акцент? Это прозвучало как крайне неудачная попытка русского повторить Бела Лугоши[21]. Мой акцент гораздо сложнее и благороднее.
– Мы сейчас обсуждаем вовсе не мою имитацию твоего акцента.
– Ну а я говорю именно о нем. Кроме того, ты обещал отомстить за Вацлаву.
– Так и будет. Но как ваш ковен намерен сразиться с hexen? – спросил я.
Малина сдулась, посмотрела на бутылку, решила, что пить уже хватит, тяжело вздохнула и откинулась головой на спинку дивана. Это движение привело к тому, что ее волосы взметнулись, словно шелковый вихрь, и ореолом опустились на черную кожу дивана. Она умела творить такое заклинание, что мужчина, увидевший их, был готов отдать ей все, что она просила. Однако сейчас я подумал, что едва ли ей требуется магия. Белая колонна ее шеи манила, и мой взгляд спустился вдоль наконечника стрелы, образованного впадинкой между шеей и ключицами, и еще ниже к ее… бейсбол. Возьми себя в руки, Аттикус! Любая связь с Малиной закончится плохо.
– Сначала нам нужно их найти, – сказала она. – В этом смысл сегодняшнего ночного гадания. Как только мы узнаем, где они находятся, сможем сражаться с ними отсюда. И не будет ничего столь драматичного, как восемь одновременных заклинаний, мы просто выберем одну из них там, другую здесь, пока ты не сможешь противостоять им напрямую. Я буду держать тебя в курсе. А когда сюда доберутся вакханки – скорее всего, завтра ночью, – я дам знать и о них.
– В таком случае мы все обсудили, и тебе лишь осталось вернуть то, что не должно у тебя находиться.
– Ах да. – Малина встала с дивана, поставила бутылку с вином на кофейный столик и слегка повернулась на высоких каблуках. Она собрала волосы в узел, продолжая дружелюбно разговаривать со мной, и повела в спальню, которая сейчас исполняла роль кладовой ведьмы. – Я надеюсь, что скоро у нас дойдет до подписания договора о ненападении, мистер О’Салливан, потому что, несмотря на твой неприятный допрос и варварское нежелание убрать меч, я чувствую, что мы сможем мирно жить и работать вместе, и даже процветать, после того как нынешние неприятности останутся позади.
Сейчас она говорила не на английском – то был язык дипломатии.
– Я ничего не имею против мира и процветания, – заметил я.
Ведьмовская кладовая Малины по контрасту с убранством гостиной была выкрашена в бледный болотно-зеленый цвет, вдоль стен шли полки из кедра, на которых стояли ряды стеклянных бутылок. Я попытался найти хотя бы одну с чем-то ужасным – человеческим мозгом, губами оленя или яйцами выдры, – но увидел лишь лекарственные растения, мази, приворотные зелья и диковинную коллекцию когтей крупных кошек. У нее имелись когти тигров, снежных леопардов, львов, черных ягуаров, а также гепардов, кугуаров и рысей. Еще я обратил внимание на клювы хищных птиц, но в остальном припасы Малины имели растительное происхождение.
В центре помещения находился деревянный рабочий стол, купленный в «Икее» в отделе кухонь. На нем стояли обязательные пестик и ступка, ножи для резки и чистки и электроплитка, включенная в сеть при помощи удлинителя. Я был слегка разочарован, когда увидел на плитке обычную кастрюлю, а не черный железный котелок – и мое разочарование только усилилось, когда в кастрюле не оказалось несчастной рептилии. Напротив рабочего стола висела небольшая копия картины из гостиной: три Зори смотрели со стены, дожидаясь момента, когда можно будет благословить работу Малины.
– А кто снабжает тебя лекарственными травами? – спросил я. – Возможно, я смогу помочь, если у тебя возникнут проблемы с чем-то особенно качественным и свежим.
– Мы почти все получаем от знатока трав в Чандлере, – сказала Малина, – хотя я не сомневаюсь, что вскоре нам потребуется больше золототысячника, если мы хотим окончательно разобраться с hexen. У тебя есть запасы?
Золототысячник – это одно из названий тысячелистника. Ведьмы используют его для ворожбы, однако он является составной частью многих заклинаний защиты и нападения. Со своей стороны я много его использую для создания лекарств, в том числе нескольких оригинальных чаев – иммунный чай при простудах и гриппе, чай-фасили для улучшения пищеварения при желудочно-кишечных болезнях – и еще одной галлюциногенной смеси, которую я называю «Улучшенный чай-висибили». Последний я завариваю для художников, которые хотят видеть мир иначе, поскольку при определенных концентрациях тысячелистник способен менять восприятие цвета.
– Конечно, у меня полно этой травы, и я постоянно ее использую. Я выращиваю тысячелистник на своем заднем дворе, без удобрений, и он очень сильный. Сколько тебе нужно?
– Три фунта меня вполне устроит. – Малина кивнула. – Ты можешь кого-нибудь прислать с травой?
– Конечно. Утром прибудет курьер. Ты сможешь расплатиться с ним. Заодно я пришлю список других моих запасов и еще один список, в котором будут перечислены травы, которые я могу для тебя вырастить, если ты попросишь меня заранее.
– Отлично, пусть нас свяжет торговля.
Малина подошла к полке рядом с картиной с Зорями и посмотрела на бутылку без пробки и надписи – мне она показалась пустой. Слева от нее стояли флаконы с прядями волос и именами людей. Все они находились в полной власти Малины и, возможно, даже не подозревали об этом. Мне стало их жаль.
– Они должны быть здесь, – озадаченно проговорила Малина. – Последним наш этаж посетил офицер, который сообщил о смерти Вацлавы. – Она указала на флакон с надписью, стоявший рядом с пустым. Внутри лежала прядь светлых волос, на этикетке розовыми чернилами было выведено имя Кайла Гефферта. – Твои волосы должны быть в этой пустой бутылке, – сказала она и подняла глаза на кондиционер, откуда выходила слабая струя воздуха.