Белый якорь - С. Нариманов

К гостинице «Париж» подошел бритый субъект с саквояжем.

У подъезда стояли извозчики, несколько автомобилей с шоферами, читавшими газеты.

Субъект прошел в обширный вестибюль и здесь обратился к внушительному швейцару в синей поддевке и фуражке с галуном.

— К кому идете?

Субъект вынул шагреневый бумажник, на котором выделялся вензель в форме якоря, и достал оттуда карточку. Швейцар прочел:

— Филипп Хлопс, комиссионер.

Посмотрел сквозь стекла пенсне на вензель бумажника, в форме якоря, и почтительно снял свою галунную фуражку.

На внутреннем дне фуражки красовался такой же якорь в виде вензеля.

— Пожалуйте… Вы знаете, как пройти?

Комиссионер Хлопс молча кивнул головой и поспешно поднялся наверх по широкой лестнице.

II

Ф. Хлопс, комиссионер

Пройдя два коридора, он свернул за угол и остановился перед дверью с № 93. Постучал так: два раза быстро и три — раздельным стуком.

Дверь бесшумно отворилась.

Хлопс прошел первую комнату. Из-за портьеры вышел незамеченный им раньше человек в серой тужурке, с серым лицом и встал у двери второй комнаты.

Хлопс опять вынул бумажник с знакомым вензелем и подал свою карточку:

— По срочному делу… Очень важному…

— Изложите дело…

Хлопс замялся.

— Я бы хотел лично…

Серый человек криво усмехнулся и небрежно поиграл своим брелком в форме якоря.

— Но вас слушают… Подойдите сюда…

И подвел Хлопса к трубе стоявшего на тумбе граммофона.

— Говорите…

Хлопс с недоумением посмотрел на серого человека, пожал плечом, но, наклонившись к трубе грамофона, проговорил тихим голосом:

— Взрыв не удался. Кара схвачен…

В ту же минуту на дверке граммофонного ящика показался световой сигнал синего цвета. И потух. Потом вспыхнул еще два раза.

Серый человек отрывисто проговорил:

— Подождите здесь.

И вошел в соседнюю комнату. Хлопс увидал сидящего на кресле человека спиной к нему.

Высокая спинка кресла скрывала почти всю фигуру незнакомца.

Хлопс увидел мельком лишь сухой, бритый профиль, да стороной мелькнула крепкая белая рука с золотым панцирным браслетом, на котором прикреплен был медальон овальной формы. Рука эта приняла его карточку.

Дверь бесшумно закрылась.

Хлопс устало присел на мягкое кресло, закурил папиросу и подумал:

— С этой нашей конспирацией с ума можно спятить… Сколько у него секретарей? Запутаешься…

Прозвенел звонок неизвестно где.

В дверях вырос швейцар.

За ним шел серый человек и говорил:

— Уезжаем сегодня. Соберите все вещи и вызовите автомобиль по номеру 33–33.

Швейцар поклонился.

Через десять минут все вещи были упакованы в изящные чемоданы заграничного фасона и вынесены в вестибюль.

Из задней комнаты вышел почтенного вида человек в длинном, застегнутом на все пуговицы, сюртуке с портфелем под мышкой.

Он бросил Хлопсу по-немецки:

— Sie fahren mit mir…

И прошел к двери, где серый человек услужливо подал ему пальто. — Хлопс молча повиновался.

Внизу ждал большой автомобиль ландоле бледно-серого цвета со всеми вещами.

Сели и помчались…

III

Баранину купить не удалось…

Автомобиль несся по бесконечной линии бульваров, круто свернул на площади, пролетел по Цветному бульвару…

И помчался по круговой Садовой. Замелькали — Самотечная, Сухаревская, Черногрязская…

Опять крутой поворот и пошли переулки, переулки, переулки — нет им счета!

Открылся обширный запущенный сквер на пустынной площади.

Опять целая сложная сеть переулков…

И, наконец, у красивого особняка с густым садом, бешеная машина остановилась.

В особняке приезжих встретила красивая брюнетка цыганского типа:

— Милости просим…

И пожала руку Хлопсу.

— Пройдите вперед по коридору… Третья дверь налево — ваша комната.

— Мерси, но я не один…

Хлопс обернулся, ища спутника, но тот уже исчез.

— Где я видел эту даму? — мелькнуло у него в голове, когда он разглядывал красивую брюнетку.

Та улыбнулась лукаво и дотронулась до красивой брошки с бриллиантами, расположенными в форме якоря.

— Вы меня не узнали?

— И знаю и не знаю!..

Брюнетка захохотала.

— Короткая у вас память. Я — Блосская!

Теперь Хлопс все припомнил.

Сверкающая эстрада дорогого шантана за границей, душные кабинеты с обильными возлияниями… Груда цветов и драгоценностей.

И среди всего этого дива эстрады Блосская.

— Припомнил!

— Наконец-то…

Еще бы не припомнить, когда это знакомство ему стоило несколько тысяч в вечер — из-за этого он и продал свою шкуру на конспиративную работу в опасной игре по контрразведке.

— Значит, и она наша!.. — не без тайного удовольствия подумал Хлопс, — широко же мы раскинули сети.

Но мечтать было некогда — он прошел в указанную ему комнату и здесь на минуту остановился… и замер.

В глубине комнаты сидел спиной к нему человек в кресле и проговорил ровным голосом:

— Сядьте и пишите телеграмму.

Хлопс сел за ближайший стол, на котором нашел готовую бумагу с маленьким якорным вензелем и перо с чернилами.

Человек в кресле диктовал:

— Салоники, Мариовиту.

— Баранину купить не удалось. Закупаем опять свинину. С кукурузой слабо. Вышлите аванс.

Рамзай.

— Готово?

— Да.

— Отнесите на телеграф. Вернитесь и ждите распоряжений.

Хлопс молча поклонился в спину сидящего в кресле, вздохнул и вышел из комнаты.

В голове был туман от встречи с Блосской и мелькали блудливые мысли…

Но… конспирация! Чорт бы тебя взял — конспирация!

В коридоре Хлопса встретила Блосская — нарядная, улыбающаяся — и проговорила:

— На телеграфе подойдите к окошку № 7 и спросите Фиделя. Ему отдайте депешу.

Все вышло, как по-писаному: в окошке № 7 оказался Фидель, молодой человек цветущей наружности, с кольцом на мизинце в форме якоря.

IV

Опять захлопали пробки…

Когда в Константинополе через Салоники от Марио-вита была получена телеграмма — в «Совете защиты родины» впали в уныние.

— Взрыв не удался. Опять занялись агитацией среди крестьян…

И главное… Требуют опять аванс!

Собрано было секретное совещание в бельэтаже известного особняка.

Докладывал генерал Хвалынский.

Седой председатель резюмировал:

— Слишком много авансов и слишком мало удовольствия для наших хозяев и нас. Советская власть крепнет. Получается со стороны такое впечатление: мы укрепляем враждебную нам власть всей этой нашей работой!

Эта желчная речь вызвала волнение среди собрания.

— Надо переконструировать дело…

— Очевидно, попались продажные мерзавцы!

— Жрут деньги, как акулы!

Восклицания сыпались градом.

Генерал Хвалынский резко заявил:

— Это моя организация. Работают первые специалисты Европы во главе с знаменитым…

Сзади выскочила реплика:

— Специалисты… по авансам?

Генерал Хвалынский побагровел.

Уже готова была вспыхнуть открытая ссора, когда в дверь постучались.

Все насторожились. И замолкли.

Таня Винокурова подала на подносе пакет.

Генерал Хвалынский бросил быстрый взгляд на штемпель конверта и упавшим голосом сказал:

— От военного министра…

Седой председатель иронически бросил:

— Ждите здоровой головомойки!..

Среди напряженного молчания, генерал Хвалынский нервно распечатал роковой конверт.

Прочел, и… просиял.

— Господа! Приглашение на банкет!

Все бросились к бумаге.

На толстом бристоле с штампом военного министра сильной европейской державы было напечатано следующее:

— Военный министр приглашает «Совет защиты родины» на банкет, имеющий состояться в особняке военного министерства сего 9 мая.

Обязательная формы одежды — фрак.

И внизу стояла знакомая волшебная подпись!

Шумное оживление охватило всех собравшихся. Недавнее уныние сменилось чрезмерной бодростью.

Посыпались восклицания:

— Еще поживем!

— Наша возьмет…

Один седой председатель был скептически настроен.

— Погодите радоваться, дети! Ведь и на банкете может быть хорошая головомойка…

Но настроения и ему не удалось испортить.

В соседней комнате уже сервирована была по приказанию Хвалынского «легкая закуска».

И вскоре захлопали пробки шампанского.

Таня Винокурова, убирая стол секретного совещания, нашла очень интересный документ: размеченную карту.

Пока гремел шумный пир, Таня успела скопировать весь план в своей комнате — этому ее научил в свое время Дроздов.