Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс - Челси Кэмпбелл

Чувствую себя отвратительно, вспомнив, что не пригласил ее на тот концерт. Даже сам себе билета не купил. И все из-за нее. Не то чтобы она очень хотела пойти — Кэт ненавидит «Суперзвезд». Но раз уж она решила подарить мне самую дорогую вещь, любимую игрушку, которую ничем не заменишь, может, она бы и пошла слушать группу, от которой ее тошнит, просто потому, что ее пригласил я.

Кэт берет с тумбочки пульт и включает телевизор.

— Я тут целую неделю передачи записывала, — говорит она, сопровождая слова кривой ухмылочкой. — Есть два с половиной часа шоу Малинового Огня «Клуб выживания». Я знаю, ты хочешь посмотреть.

— Ты меня вообще хорошо знаешь, — замечаю я, положив мистера Вигглса на пол и садясь на кровать рядом с Кэт. Она включает запись; звучит вступительная песенка: «Малиновый Огонь пришел, и значит, все о'кей. Он знает, как спастись от бед, и пламенный вам шлет привет. Расскажет, как себя блюсти, как от опасности уйти, и станет веселей!» В очередной раз услышав эту бредятину, я решаю, что он худший из трех кандидатов. Галантный Джентльмен, выдающий себя за британца, на самом деле просто мерзкий сноб. К тому же он спустил на меня собак. Но он хотя бы не носит красную шапочку и костюм в обтяжку, не считает делом всей жизни спасение детей, затерявшихся в коридорах горящего приюта, и не помогает старушкам донести тяжелые сумки с продуктами. И знаете, что самое замечательное в этом фальшивом британце? Он не умеет летать.

На экране Малиновый Огонь эффектно заходит на посадку, и я досадливо морщусь. Постепенно снижаясь, он пересекает экран по диагонали, приближаясь к камере. Если мой отец — Малиновый Огонь, значит, я когда-нибудь тоже буду летать, а это ужасно. От этой мысли меня начинает трясти, и не только потому, что я боюсь высоты. У супергероев, равно как и у суперзлодеев, бывают уникальные сверхспособности. К примеру, у уважающего себя супергероя не может быть в глазах лазеров, как у моей мамы, а нормальный суперзлодей никогда не станет летать. Злодея, умеющего летать, никто бы не стал принимать всерьез. Не поймите меня неправильно, умение летать — штука хорошая, и, обладая им, можно натворить немало бед. К примеру, можно пикировать на врагов и поливать их отравой, которую изготавливает в лаборатории моя мама, но для этого существуют боевые ракеты. Естественно, большинству суперзлодеев не приходится волноваться, опасаясь, как бы ни пришлось стать посмешищем для всей вселенной, если у них внезапно откроется способность летать — чаще всего способности передаются из поколения в поколение и остаются неизменными. А вот мне, можно сказать, «повезло», я вправе ожидать от себя чего угодно.

— В этой серии он рассказывает, куда нужно обращаться, если домашнему животному требуется помощь ветеринара, — говорит Кэт. — Я уже посмотрела ее. Давай перемотаем вперед? Кстати, тут есть серия, в которой он облачается в плавки и учит детей правилам поведения на пляже. Он в плавках, Дэмиен. В полосатых плавках.

Я слишком занят происходящим на экране, чтобы отвечать. Кажется, у него волосы такого же цвета, как у меня? Впрочем, неважно. Я слишком хорошо знаю маму и могу сказать с полной уверенностью: это не он. Моя мама с этим человеком? Он защищает добро и выступает за справедливость. У мамы все наоборот, а парень, о котором написано в дневнике, явно был не прочь сделать то, что они сделали в кабинке. А представить себе Малинового Огня в этой роли… Да он вообще, наверное, сексом не занимается. Никогда.

— Дэмиен? Да что с тобой? — спрашивает Кэт с тревогой, пристально глядя на меня.

— Все отлично, — заверяю ее я. — Давай посмотрим этот эпизод.

— Ты как-то очень сильно нервничаешь, — говорит она, накручивая на палец бахрому расшитого розовыми цветами покрывала.

Я поднимаю руку, чтобы пригладить волосы, и этот идиот на экране практически одновременно со мной делает то же самое. Это конечно же ни о чем не говорит. У нас с ним есть несколько общих черт — но это всего лишь совпадение.

Кэт берет пульт и ставит запись на паузу. Малиновый Огонь, собиравшийся рассказать краткое содержание очередной серии, замирает на месте. Его лицо обращено к зрителям, и такое впечатление, будто он смотрит прямо на меня. Замечательно.

Кэт ничего не говорит. Мы сидим совсем близко друг к другу. От нее пахнет арбузным шампунем и специальным мылом, которое использует ее мама для стирки вещей. Надеюсь, одежда на ней настоящая, а то она благодаря своей способности создавать видимость чего угодно может и голой рядом сидеть. Наши плечи практически соприкасаются, и, если бы я не цеплялся в отчаянии за покрывала, горюя о том, что у Малинового Огня волосы того же цвета, что и у меня, моя рука лежала бы рядом с ее, а может, я бы даже положил ладонь на ее руку. В принципе в этом нет ничего страшного, если не принимать во внимание то, насколько мы отдалились друг от друга за год. Правда, сначала я с ней совсем не разговаривал, а теперь вот сижу рядом, на одной постели, смотрю телевизор и отпускаю шуточки по поводу идиотского шоу. Я бы солгал, сказав, что мне не хочется потрогать ее за руку и за другие менее публичные места, но я этого себе никогда не позволю.

Нельзя наступать на те же грабли снова.

— Нужно поговорить, — в конце концов произносит Кэт тихим голосом. — О нас.

— Нет никаких «нас», Кэт.

— Да, я знаю, на вечеринке по случаю твоего дня рождения я тебя напугала. Когда чуть… не поцеловала тебя, — говорит Кэт, сопровождая слова глубоким взволнованным вздохом. — И теперь ты ведешь себя странно.

Нет, это я чуть не поцеловал ее. И если уж я чего-то и боюсь, так это того, что мой отец — супергерой и, вполне вероятно, именно тот, который смотрит на меня с экрана. К Кэт это никакого отношения не имеет, но она определенно видит, что со мной что-то не так, просто по моему поведению, даже не зная о букве «X» на пальце.

— Я хотела тебя поцеловать, — признается она, бросает на меня быстрый взгляд и опускает глаза. Нащупав пульт, она кладет его на тумбочку и начинает тискать одну из розовых подушек. — Мне показалось, что мы снова вместе, и…

— Погоди-ка, — говорю я, предостерегающе выставляя вперед руку. — Мы не «снова вместе». — Начинаю смеяться. Мне правда смешно, хотя я бы охотно сказал ей то же самое. — Не понимаю, почему ты так решила.

Кэт закусывает нижнюю губу.

— То есть ты хочешь сказать, что все время сидишь у меня в комнате, прижимаешься ко мне, и все это просто так?

— Я к тебе не прижимаюсь.

Честно говоря, Кэт, конечно, права, и то, что мы с ней делали последние несколько недель, вполне заслуживает слова «прижиматься», но я никогда в этом не признаюсь. Приходится отодвинуться подальше, чтобы показать, насколько сильно она ошибается. Сердце начинает учащенно биться, потому что я понимаю: Кэт на меня охотится, а мне очень не хочется оказаться пойманным. Честно говоря, в душе она мне очень нравится, но ей об этом знать ни в коем случае не следует — зачем давать человеку в руки лишние козыри.

— Я чувствую, Кэт, что у нас с тобой… все кончено.

Это звучит фальшиво, даже для меня самого. Чувство вины пронзает грудь, как шпага, и я не могу смотреть на Кэт.

Но каждый раз, когда я думаю, как приятно было бы снова поцеловать ее, обнять, сказать кому-нибудь, что она моя девушка, к приятным картинам, рисуемым воображением, примешиваются воспоминания о том, как я вошел в спальню и застал ее целующейся с Питом. Она не была похожа на себя — придала себе чужое обличье: длинные светлые волосы, крепкая мускулатура и формы более пышные, но обнимал ее мой бывший лучший друг. Увидев, кто вошел, она преобразилась в саму себя и посмотрела на меня полными ужаса глазами — такими же, вероятно, какими смотрел на нее я.

Если бы она сохранила самообладание и не сделалась похожей на себя, я бы, возможно, никогда не догадался, кто передо мной.

— Дэмиен, — шепчет Кэт, — не будь таким. Я знаю, ты…

— Мы не можем быть вместе, Кэт. В прошлый раз ты тоже сказала, что я тебе нравлюсь, и посмотри, что из этого вышло? Если бы я действительно тебе нравился, ты бы не стала целоваться с Питом. Зачем же ты сама все испортила?

Глаза Кэт наполняются слезами.

— Прости меня, — говорит она сдавленным голосом, в котором слышатся скрытые рыдания. Не выдержав, Кэт заливается слезами. — Я совершила ошибку. Я просто… не знала, как важно то, что происходит между нами. Не знала, как много это значит для меня, и когда открыла в себе способность превращаться в кого угодно, мне захотелось стать другим человеком.

— На моем дне рождения, Кэт? В моей спальне? На моей кровати?!

— У меня даже в мыслях не было сделать там что-то нехорошее! Мне просто захотелось побыть одной, а Пит пришел посмотреть, что со мной. Он пытался меня утешить.

— Полагаю, у него получилось. Раз уж ты засунула язык ему в рот. Отлично.