Ультранормальность. Гештальт-роман - Н. Дубовицкий

– Погоди…

– Ну чего еще?

Стрельцов и Серебренникова встали у стены напротив.

– Наша задача – выяснить фамилию лектора, который тогда выступал. Потому что, если что, это единственное, что у нас на него есть. Без фамилии мы ничего не найдем. А я, если честно, уже даже не помню, как он выглядел.

– Мы разве не за фамилией и пришли?

– Да, за ней, – согласился Федор. – Но я не уверен, что Новикова не с ним за одно. Если кто-то из нас проговорится зачем он нам нужен, у нас будут большие проблемы. Надо больше деликатности.

– Ага, то есть это уже не просто убийство по неосторожности. Это уже правительственный заговор? Мне тоже тяжело, Федя, но это уже все попахивает изрядным бредом!

– Тише, тише!

Федор попытался успокоить ее как мог. Даже за руку взял. Но Елена одернула руку, освобождаясь от его прикосновения.

– Я ничего у тебя не прошу, Леночка! Только узнаем фамилию, и все!

– Ладно…

Над кабинетом не висело никаких мигающих светильников с надписью «следующий посетитель» или «входите». Поэтому сразу не догадаешься, ждут их за дверью или нет.

Собравшись с духом, Федор взялся за серебряную ручку двери, сжал ее и повернул. И вот сперва он, а затем и его знакомая оказались в просторном кабинете, обрамленном книжными шкафами, посреди которого стоял большой дубовый стол. Во главе стола сидела невысокая хрупкая женщина, которая даже не обратила на них внимания. Она продолжала перебирать бумаги в тонких папках даже тогда, когда Федор сделал пару осторожных шагов в ее сторону.

Лишь когда он нарочито кашлянул, она оторвала взгляд от строчек отчетов и справок, и бегло осмотрела посетителей с ног до головы.

– Да садитесь, чего стоите? – бросила она, и снова углубилась в документы.

С виду Энгельсине Никоноровне можно было дать лет тридцать, хотя фактически ей наверняка уже грозило сорок. С виду не отягощенная бременем своего положения и возраста, она играючи перебрасывала папки с одной на другую, словно так и не растратила свою роковитость на государственной службе, и создавалось впечатление, словно в поисках адреналина выволочки от начальства ей было уже мало.

Кабинет украшали многочисленные грамоты, иные в дорогих рамках, благодарственные письма и плакаты с проведенных мероприятий. Глядя на них, становилось понятно, что скандал 2022 года – не более чем ширма, внешняя видимая часть всего того айсберга, который уходил корнями в карьерное прошлое Новиковой.

Федор и Елена сели напротив нее, ожидая, когда чиновница освободится и уделит им время. Когда та закончила с папками, она поправила прическу и повернулась к посетителям.

– Добрый день, – тихим и полным достоинства голосом произнесла она.

– Здравствуйте! – встрепенулась Елена. – Нас к вам из партии послали. Мы хотели бы узнать по поводу одного мероприятия.

– Слушаю…

– В ДК на Домодедовской почти две недели назад проходили встречи, посвященные русскому языку, – взял в свои руки инициативу Стрельцов. – Нам очень понравилось это мероприятие, и мы хотели бы узнать побольше о том, кто его проводит, кто лектор, где он работает. Ну вы понимаете? Хотим больше времени посвятить изучению русского языка, его возможностей…

– … сохранить национальную культуру, – вставила Елена.

– Да. Но там так получилось, что в Доме культуры нас направили в партию. Сказали, что это КПЦ все организовало. А в КПЦ нам сказали, что там у них какая-то неразбериха с документами, и что это, скорее всего, проводил встречи кто-то из тех, кто работал по какому-то заказу от префектуры, и что там в договоре не вписано, кто это конкретно. И мы бы хотели узнать у вас подробности… вот…

Энгельсина Никоновна снова посмотрела сперва на Федора, потом на девушку.

– Вы из «младоцентрят»?

– Нет, – среагировала Елена.

– Я вас не очень понимаю. Какой у вас интерес к этим встречам?

– Они нам понравились! – повторил Федор.

– Понравились?

– Да.

Женщина поднялась со своего места, поправила пиджачок и подошла к шкафчику. Когда она открыла дверку, из его недр пахнуло дорогим кофе и сладостями. Находясь в некотором замешательстве, она предложила посетителям по чашечке кофе, и те согласились. И вот уже они трое пили кофе, находясь в состоянии некоторой недосказанности.

– Честно говоря, я впервые с этим сталкиваюсь, – призналась Новикова. – Обычно мы проводим мероприятия, на которых бывает по пять человек, старушек разных. Они на все подряд ходят. У нас такой бюджет, что ничего интересного не провести. А молодежь нынче требовательная, у нее свои стандарты. Ну что я вам рассказываю, вы и сами все знаете лучше меня, сами ведь молодые. Вашего брата на муниципальные мероприятия не затащишь. Кино только да клубы интересны. А тут русский язык! Сами недавно из-за парты, осточертел поди?

– Есть немного, – сознался Федор. – Но эти встречи действительно интересны. Мы думали… мы хотели…

– Мы хотели организовать общество любителей русского языка! – вмешалась Серебренникова. – И на первую встречу пригласить того филолога, который был на Домодедовской. Но мы совершенно не знаем где его искать. Так получилось, что мы даже имени его не спросили!

– Какая жалость, – задумчиво произнесла чиновница.

– Увы, – вставил Федор.

– А кто вас ко мне послал?

Елена взглянула на Федора, но тот не растерялся. Хотя он и сам не всегда помнил имена и фамилии всяких должностных лиц, это имя и отчество того самого полного партийца он все-таки запомнил.

– Михаил Афанасьевич.

– А это кто вообще?

– Какой-то ответственный за связи с общественными организациями в нашей местной приемной… приемной партии…

Энгельсина Никоноровна понимающе покачала головой. Потом она снова поднялась со своего места и направилась к дальнему шкафу, стоящему у восточной стены кабинета, аккурат между двумя большими окнами, занавешенными тяжелыми кремовыми шторами.

Не торопясь, она достала с верхних полок большую черную папку-кейс, откуда извлекла несколько папок поменьше – гибких и синих. В одной из них после длительного изучения, она нашла что искала.

– Да, я так и полагала…

Она вернулась за дубовый стол и положила синюю папку между своей кружкой и клавиатурой компьютера.

– Договор был подписан два года назад между Национальной комиссией по русскому языку и городской администрацией… так… объект договора – предоставление услуг в виде научно-популярных лекций о русском языке… на базе помещений, предоставляемых префектурами города… – Она перевернула несколько листов. – Вот! В договоре выявлены нарушения. Какие-то разночтения в значении слов. Поэтому там началось какое-то разбирательство, и лекции прекратились. Но комиссия, видимо, посчитала, что лекции должны продолжаться, так как боялась обвинений в неустойке.

– И они вели лекции дальше?

– Из документов не понятно кто вел лекции, – задумчиво произнесла она, – да и это странно. Комиссия не является некоммерческой организацией, она не могла получать деньги из городского бюджета на такие лекции. Впрочем, я тут такие видела схемы распила бюджетных денег, что это не кажется чем-то совсем уж необычным…

– Не могли же люди с улицы прийти, выдать себя за людей из этой комиссии, и вести просто так лекции, верно? – не то возмутилась, не то уточнила Елена.

Новикова оторвалась от папки и прильнула к монитору компьютера. Несколько минут она что-то искала в Интернете, а когда повернулась к посетителям, на лицее нее отображалась улыбка, смешанная с недоумением.

– Тут написано, что комиссия с мэрией до сих пор судятся, хотя после расторжения полтора года прошло. Шестую лингвистическую экспертизу на днях назначили…

Федор взял в руки чашку, отпил немного кофе и поставил ее обратно на блюдечко.

Словно кто-то заметал следы, реализуя хитрый и дьявольски бестолковый план, у которого оказались случайные жертвы. Вся ситуация выглядела настолько нелепой, что не укладывалась в голове. Он посмеялся бы над ней если бы мог, и на следующий день выбросил бы из головы, если бы не смерть матери. Но и это выглядело как дурное стечение обстоятельств, если бы не смерть отца у Елены. Находясь где-то между истерикой и бешенством, в состоянии некоторой одосадованности, Федор не мог определиться в какое состояние впадать, и это держало его на плаву всю оставшуюся неделю. Впрочем, он был близок к срыву, так как единственная ниточка, связывающая его с этим странным человеком, оборвалась в эту минуту.

– Это хорошо, что вы обратили внимание на эти наши недочеты, – продолжала слегка разочарованно Энгельсина Никоноровна. – Сейчас время такое. Дракон, как вы знаете, уходит. Отпрезидентствовался. Ну и элиты на разных уровнях готовятся, кадровая ротация, смена лиц. Наш префект как раз скоро уходит, а нам надо дела в порядок привести. И здесь тоже хвосты подчистить. Перед выборами будет не до этого.