Морской бог - Хайди Райс

— Отлично. Значит, тебе нравится оральный секс? — Его губы щекотали кожу возле уха.

— Обожаю, — твердо ответила Мэдди, чувствуя себя ягненком, который прикидывается львом.

Она не могла отвести тревожного взгляда от огромного бугра, распирающего джинсы Рэя. Даже закрытое тканью, его орудие казалось еще больше, чем она запомнила.

Мэдди знала, что ее интимный опыт весьма беден. Из двух любовников ни один не отличался в постели ни искушенностью, ни энтузиазмом. Может, именно это толкнуло ее на дикий, отчаянный, безумный эксперимент. Почему же она так растерялась? И почему жар между бедер растекается как лава?

Рэй развернул ее лицом к себе и положил руки на бедра.

— Хорошо, — сказал он, целуя ее в кончик носа. — Я тоже люблю. Если вкус так же нежен, как аромат, нас ждет настоящий пир.

«Господи, — думала Мэдди, пока он вел ее в спальню. — На что я согласилась?»

— Пожалуйста, Рэй! — Сдавленный стон перешел в долгий вздох. — Больше не могу, я умираю.

Мэдди обхватила руками взлохмаченную голову своего любовника. Она хотела остановить умопомрачение, но лишь шире раздвигала ноги, выгибаясь навстречу его губам. Дыхание стало прерывистым, когда его язык коснулся живота, а чуткие пальцы проникли в горячее лоно.

— Ты прекрасна… — Он припал губами к нежной плоти, и Мэдди ощутила новый прилив испепеляющего жара.

— Пожалуйста, — пролепетала она, сама не зная, о чем теперь просит.

Вряд ли она испытает еще один оргазм. Человеческим возможностям должен быть какой-то предел!

Губы Рэя исследовали ее тело, то и дело открывая эрогенные зоны, о существовании которых Мэдди даже не догадывалась. Она потеряла счет безумным пикам блаженства, которые сотрясали ее тело, превратилась в один обнаженный пульсирующий нерв, покорный его воле.

— Еще один раз, Мадлен. Я настаиваю.

Он сжал губами влажный, твердый, напряженный бугорок клитора. Мэдди вскрикнула, когда горячая, туго закрученная пружина нарастающего возбуждения внутри вдруг взорвалась и рассыпалась миллионом ярких брызг. Она выгнула спину от сильной судороги — и отключилась.

— Мадлен, ты в порядке?

Сознание медленно возвращалось к девушке. Блаженное тепло, окутавшее тело, мешало сосредоточиться. Она глубоко и удовлетворенно вздохнула:

— Конечно нет. Я умерла.

Мэдди не представляла, что любовные игры могут быть такими захватывающими. Райан Кинг оказался чемпионом мира по соблазнению. Побывав в его руках, она поняла, какой жалкой была ее сексуальная жизнь до этого момента.

Рэй обнял Мэдди, поцеловал и привлек к себе:

— Думаю, ты оживешь.

Прижавшись к обнаженной груди, она вдыхала терпкий мужской аромат и слушала учащенное биение его сердца, ощущала его эрекцию сквозь вытертую ткань старых джинсов. Рэй категорически отказался полностью раздеться под предлогом, что остаток вечеpa посвятит только ей. Мэдди мучила совесть, она чувствовала себя эгоисткой, обрекшей мужчину на страдание ради своего удовольствия.

— Рэй, ты уверен, что не хочешь… — Краска смущения залила ее лицо. — Я могу что-то сделать? Ты так много дал мне.

— Мэдди, поверь, ты дала мне гораздо больше. — Он смущенно улыбнулся и погладил ее по руке.

Загадочная фраза озадачила ее.

— Как это?

— Забудь. Это не важно. — Рэй спохватился и замкнулся.

Мэдди поняла, что не дождется откровенности. Сознавать это оказалось неожиданно больно. С другой стороны, разве они — не два почти незнакомых, почти безразличных друг другу человека? Случайным любовникам, которых ничего, кроме секса, не связывает, и не полагается откровенничать.

— Пойду заброшу твои вещи в сушилку, — сказал Рэй. — Давай поужинаем, прежде чем я отвезу тебя домой.

— Давай, — согласилась Мэдди, слегка растерявшись от резкой смены его настроения.

Она подождала, пока за ним закроется дверь. Проблема в том, что у нее совершенно не было опыта таких отношений. Она не знала правил. Пока они занимались любовью, вернее, сексом, она не задумывалась, что будет дальше. Чувство близости зародилось незаметно, подталкивая придумывать невозможное продолжение. На самом деле Райан Кинг должен остаться волнующим воспоминанием — загадочным незнакомцем, который подарил ей фантастические ощущения, виртуозом случайных любовных связей и тонким знатоком женской анатомии.

Мэдди должна брать с него пример, не усложняя себе жизнь эмоциональными переживаниями. Понятно, что в данной ситуации разговоры личного характера не приветствуются.

Однако все время, что Мэдди провела в ванной, а потом одевалась в спальне, в голове крутились вопросы о странно пустынном доме, о прошлом и настоящем Рэя, о том, почему он дал ей так много, а взял так мало.

Глава 8

Мэдди посмотрела на тарелку с яичницей, которую наскоро приготовил Рэй.

— Можно задать вопрос?

Она услышала, как нож и вилка звякнули по краю тарелки, и сделала усилие, чтобы преодолеть смущение и растерянность. Мэдди достаточно долго сдерживала любопытство, но ее терпение не беспредельно.

— Давай, — ответил он с нескрываемым напряжением. — Что ты хочешь знать?

Слова застряли в горле.

«Не молчи. Ты имеешь право задать один глупый вопрос», — подбодрила себя Мэдди.

Парень только что лежал с ней в кровати, довел ее до оргазма, и не раз. Девичье любопытство — не такой большой порок. Кроме того, от тягостного молчания, продолжавшегося с момента, что она пришла на кухню, кусок не лез в горло.

— Это твой дом?

Мужчина поднял брови.

— Просто… он тебе не подходит, — поторопилась объяснить она, когда Рэй поморщился, словно удивляясь, откуда ей знать, что ему подходит, а что нет.

— Это твой вопрос? — удивленно улыбнулся он. — Серьезно?

— Да. А ты чего ждал?

Он откинулся на спинку стула, вытянул длинные ноги и забарабанил пальцами по столу. Мэдди слегка покраснела под задумчивым взглядом, чувствуя себя редким видом амебы под микроскопом.

— Думал, ты спросишь о том, что интересует всех.

— А именно?

— Как я стал калекой.

Мэдди слегка оторопела, потом вспомнила и посмотрела на его бедро:

— Ты имеешь в виду хромоту?

Рэй усмехнулся, но без горечи:

— Разве тебе неинтересно, как я повредил ногу?

— Не особенно, — чопорно заявила она. — Видимо, это больной вопрос.

— Можно и так сказать, — расхохотался Рэй. Мэдди в ужасе зажмурилась, поняв, какую глупость сморозила.

— Извини, не хотела посмеяться над тобой. — Она вскочила и начала собирать тарелки. — Давай помою посуду, и поедем.