Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко

– Главное – убраться с границы, – ответил он на невысказанный вопрос. – Молокососы не особо страшны. Но над ними серьезные люди.

– Мустафа?

– Он тоже. Но не только. Вас куда?

– На вокзал.

– Дело ваше, эфенди. Однако таможенник, который вас срисовал и позвонил кожаным халатам, знает ваше имя, а скан паспорта в компьютере. На вокзале точно обнаружат.

– Вот же хрень… Никому ничего плохого не делал, а тут сразу…

– Вы – нет. А княжеская семья много чего. Мы считаем, что из-за Милославских живем хуже русских. Поэтому пацаны отрываются на каждом из княжества, а пограничники их наводят. Ладно, – водитель усмехнулся. – Я знаю, что вы не из княжеской семьи. Те в высоких дворцах и в наши помойки не лазят.

– И куда же мне деться?

– А этого я вам не скажу. Меня через полчаса вычислят. Уж простите, тем ребятам врать не хочу. Поэтому высажу в центре, и да поможет вам Аллах. Хоть вы и гяур.

– Мама мусульманка. Поэтому ходил и в мечеть, и к Роду. Она говорила, что Род – тот же Аллах, только русскими буквами.

– Сложно у вас.

Успокоив боль в боку, пассажир с сожалением произнес:

– Начальник поста предлагал пропустить всего за сотню! Я, дурак, сэкономить решил.

Таксист рассмеялся.

– Вай, какой и правда молодой да глупый! Если приехал из Руси, легко с сотней расстался, люди Мустафы вас бы просто отпустили, э? Шел бы уверенный, что расплатился за въезд, и попал тепленький в лапы шайтана. Приехали.

Дмитрий заметил, что из трех видов купюр – русских рублей, монгольских тугриков и местных динар – таксист моментально потянулся к княжеским ассигнациям. Популярность иностранной валюты по сравнению с местной говорит о многом.

В верхнем мире территория, соответствующая местному каганату, охватывает несколько среднеазиатских государств, кусок России и Китая, причем Кыргызстан – самая мелкая республика из них. Трудно сказать, каков Самарканд, столица местной Кыргызии, но портовый Кызыл-Су похож на откровенную клоаку.

Дмитрий опасливо оглянулся. Таксист отвез его от порта на жалкий километр. Прямая улица вдоль одноэтажных частных домиков, засаженная невысокими кривыми деревьями, соединила порт с грязной и тесной площадью.

Достаточная фора, чтобы продолжить бегство, но куда драпать? Есть железная дорога через Кара-Кумы на юго-восток, вдоль нее, видимо, обычная грунтовая. Самолеты и дирижабли здесь не летают, а будь в Кызыл-Су аэропорт, кожаных мальчиков около него не избежать.

Звонилка, приобретенная в Каракоруме, проста как грабли. Даже карты городов и навигатора нет. Беглец купил обычную бумажную карту и торопливо покинул центральную площадь.

Через пару кварталов одно-двухэтажные дома превратились в откровенные халупы. Солнце склонилось к вечеру. Показался караван-сарай со скопищем верблюдов и весьма поношенных паровых грузовиков. Двигатели внутреннего сгорания не по карману Великому Каганату.

Не экономя более на маскировке, Дмитрий кинул на себя личину и вошел внутрь. Никаких ковров, голые глинобитные стены. Деревянные только столешницы и сиденья, остальное – как материал стен. Только пол сохранил остатки мозаики, старой и затертой, над которой повис запах горелого жира, никак не свидетельствовавшего о процветании заведения.

– Шурпа? Плов? Шашлык?

– Шашлык, – повторил посетитель, тщательно подстраиваясь под местный выговор.

Он опустил карту под стол и расстелил на коленях. Местные вряд ли изучают ее в духанах и караван-сараях.

Итак, наземные маршруты проложены по копетдагским предгорьям, южнее безжизненных пустынных земель. До Тенжена около восьмисот километров, далее дороги забирают к северу, к Амударье и городу Амуль.

Одна-единственная початая банка накопителя явно не стоит усилий целой преступной группировки. Другое дело – бандитская честь. Невидимый Мустафа не захочет выглядеть неудачником перед Рахметом-ага и прочими пограничными обезьянами.

Служка принес миску с водой, шашлык, лепешки и зелень. Однако они не успели исчезнуть в посетителе, как в облупленное и продуваемое декабрьским ветром помещение ввалилась пестрая компания – трое уголовного вида пацанов и двое полицейских.

Несложное заклинание усилило слух в направлении входа.

– Один мужчина, без компании. Вот он.

– На вид – лет сорок.

– Он же маг. Хоть теткой мог прикинуться.

– Осторожно, пацаны. Подходим с двух сторон, окружаем. Драться умеет и наверняка боевые заклятия знает.

В лучах садящегося солнца тени удлинились. Дмитрий заметил, как двое из-за соседнего столика бросили трапезу и полезли за коврами. Конечно, время Аср!

Он сунул пальцы в воду, обтер, умыл лицо. К моменту приближения группы захвата опустил колени на коврик, заботливо купленный в Каракоруме.

– Аллах акбар!

Бандитско-полицейское сообщество притормозило и ретировалось. Не может гяур Дмитрий Федоров соблюдать намазы.

Он попросил прощения у Аллаха за то, что священную молитву Аср вознес, избегая погони. Мама, посвятившая в тайны ислама, категорически запретила саляты в Москве. Обращение к исламской силе в центре владений Рода не останется незамеченным. И если рядовые мусульмане, коих в столице десятки тысяч, могли отправлять исламские ритуалы, когда им заблагорассудится, наследному княжичу не престало демонстрировать веру в чужого для русских Бога. Единство Рода и Аллаха Гюль считала ерундой, хотя и признавала наличие языческого божества, тем нарушая главную заповедь ислама – верю, что нет Бога кроме Аллаха.

Правила общения с Родом представлялись Дмитрию-Богуславу некой инструкцией по обращению с могущественным сакральным агрегатом, причем не менее двух третей объема занимала техника безопасности. Страшилки о том, что ждет клятвопреступников или упомянувших имя Рода всуе, можно было бы отнести к рекламе культа, но многочисленные телерепортажи о событиях вследствие небрежного отношения к Богу не давали оснований сомневаться. Род не всегда помогал, но наказывал без промаха.

Аллах впрямую ни разу не покарал княжича, а сейчас замечательно выручил. Конечно, захватить непокорного пришельца той пятерке вряд ли бы удалось. Но какой смысл развязывать войну, особенно с представителями официальной власти? Не хватает только объявлений «разыскивается» в эфире и в глобальной сети. К желающим отловить пропажу добавится команда из псевдоотца и его божественного величества Бориса, которая, как хотелось надеяться, не знает о маневре до Кызыл-Су.

После священного салята Аср молитвы следуют одна за одной – предзакатная, послезакатная. Дмитрий прогулялся между столиками, подслушивая разговоры, выбрался на улицу. Машин, отправляющихся на юго-восток, масса, да ни одной подходящей. Снова увидев криминально-полицейскую пятерку, он понял, что убраться отсюда следует как можно скорей и на выжидание удачных попуток времени не отпущено.

Чем больше караван, тем больше шансов спрятаться. В глаза бросились два автобуса и два грузовика, оба дальнего хода, с тендерами воды и угля на прицепе. К караванщикам прилипли какие-то оборванцы, явно упрашивающие взять с собой. Мрачный киргиз, похожий на водителя, наорал на них, замахнулся гаечным ключом, отгоняя. Дмитрий подслушал разговор и, удостоверившись, что загонщики не близко, сбросил маскировку.

– Салам алейкум, уважаемые.

– Алейкум ассалам, – водитель глянул недоверчиво, но не враждебно.

– К Тенжену путь держите? Примете странника?

– За деньги не берем. Что делать умеешь?

– Не много, эфенди. Перекачать воду из тендера в бак да уголь перебросить – справлюсь.

– Для этого много ума не надо. Сам кто таков?

– Странник я, из бахчисарайских татар. Садык Сулейменов. В Бухару направляюсь, в медресе.

– Мы не туда. Свернем по пути.

– Общий путь с хорошими людьми послан Аллахом. – Дмитрий поклонился, включил обаяние и чуточку магии, вызвавшей веру в его слова.

– Касым, – представился первый водитель.

– Жусуп, – буркнул второй.

Без лишних церемоний и требования клятв верности киргиз сунул лопату.

– Накидай угля к топкам обоих грузовиков. После заката отправимся.

Позднее время выхода караванов восходит к давним традициям: путешествовали не под палящим солнцем. Но сейчас декабрь, да и в машинах вентиляторы есть. Кондиционеры – вряд ли. Все равно – традиция.

Километров через пять они минули последний пост, два полицейских и один гражданский. Дмитрий сказал себе, что не может столько сил быть брошено на поиск его персоны, однако отвод глаз включил, молясь, что на посту нет амулетов, фиксирующих магию. Аллах не оставил своей милостью.

Касым затянул тоскливую песню. Радио нет, дорога однообразна до чертиков. Передний грузовик поднимает тонны пыли, через завесу проступают во тьме красные огни на задке его прицепа. Не мудрено уснуть, песня помогает бороться. А также разговор.