Мужчины (январь 2009) - журнал Русская жизнь

Все эти образы благополучно перезимовали даже самые скверные годы, когда интеллигентный народ был в массе своей вынужден окунуться в самую что ни на есть толщу народную. Казалось бы, такой экзистенциальный опыт, как торговля китайскими пуховиками или польской косметикой, растаможка контейнеров и терки с бандюками, спанье вповалку в поезде на Варшаву или сбыт медного провода эстонским перекупщикам - да чем только не приходилось заниматься приличным людям в поисках прокорма! - должен был бы способствовать просвещению читателей Бродского по части народа. Увы. Кто-то вовсе ушел из сословия, а остальные, немножко откормившись, обогревшись и придя в себя, постарались забыть обо всем, как о страшном сне, - и в первую голову о народе, как он есть. Чтобы с облегчением вернуться к старым химерам.

Тем не менее, за всеми этими химерами скрывается же какая-то реальность. В конце концов, мужики существуют. Что они такое?

Если спросить сам народ, выяснится примерно следующее. «Мужиками» - не в уголовном смысле, а которые «в смысле народ» - называются средних лет мужчины, в основном русские, принадлежащие, как правило, к средне- и малообеспеченным слоям населения. Нищие и бомжи - это не мужики, это иной мир. Богатых мужиков не бывает. Если мужик каким-то чудом богатеет, он становится «господином таким-то», а это совершенно другое. Мужик - не господин, это уж точно. Однако и «рабом» его назвать никак нельзя. Это некое третье состояние, не свобода и не четко оформленное рабство. Можно назвать это зависимостью - но вот от чего именно мужик зависит, он и сам толком не знает, хотя зависимость ощущает постоянно.

Мужик работает, «пашет». Как правило, его работа уныла и малодоходна: разнорабочий, водила, охранник, что-то еще в том же духе. Назвать такую работу тяжелой нельзя, но и курорта тут не бывает - платят не за усилия и результаты, а за переживаемую неприятность труда, за его монотонность и унылость. Для души у мужика бывает хобби - такое же унылое, как и работа. Самое распространенное - дача. У мужика должна быть дача, домик в деревне или хотя бы участок. На нем он должен «строиться» - долгое, затягивающееся на многие годы занятие. Построившись, он должен убивать все свободное время на грядке с картошкой. В качестве бонуса - можно гнать самогон, если хватит смелости и умения, или просто тихонько квасить без свидетелей.

Возраст важен. Мужик - это всегда «средний возраст». Люди постарше - это уже «дедушки», «пенсионеры» (очень значимая для России прослойка), помоложе - это кто угодно, только не мужики, хотя многие готовятся и с возрастом впрягутся в хомут.

А вот теперь о главном. Хомут мужика - семейность. Она же - главный его отличительный признак. Поэтому уделим ей внимания побольше.

Семья у мужика редко бывает аккуратно оформленной «в загсе». Мужику - настоящему, характерному мужику - скорее свойственно бултыхание в каких-то неопределенных отношениях: он вроде как расписан с одной бабой, живет с другой, по хозяйству помогает своей бывшей первой, и по воскресеньям ходит к сыну от студентки педвуза, было дело, нагуляли, хотя, может, и не его, черт разберет. Во всех этих сложных отношениях мужик все время путается и постоянно оказывается перед всеми неправ и всем обязан.

Это «неправ» и «обязан» - главное содержание семейных отношений у мужика. Он не хозяин дома, хотя иногда пытается такового изображать, особенно когда его семейность - пассивная. Он тягловая лошадь, которую охомутали. Не всегда эта лошадь везет резво: иной мужик - сущее наказание, особенно если запойный. Но в целом отношение именно такое: семья - это воз, который надо тащить. Или не тащить, но тогда он завалится.

На возу сидит баба или, чаще, несколько баб. Когда баба одна, это еще ничего, мужик хотя бы знает, что делать: нести деньги в семью (то есть, попросту, отдавать их бабе) и терпеть ее вечный нудеж и зудеж, периодически взбрыкивая и бунтуя.

Бунт обычно связан с алкогольной темой. Мужик пьет, чтобы почувствовать себя свободным. Это вообще главное предназначение выпивки - почувствовать себя хоть на минуточку свободным от постылого тягла, прежде всего, семейного. Баба это знает - и поэтому воспринимает выпивон как бунт и измену семье, за что мужика всячески дрючит, пилит и отравляет жизнь. Кстати, к измене в телесном смысле баба, как правило, довольно равнодушна (хотя может изображать ревность, если ей это выгодно), потому что оценивает сексуальные возможности мужика как нельзя более низко, а если проще - в грош не ставит. Если чо, она всегда позволяет себе потараканиться на стороне, коли вдруг найдется охотник, и за измену это не считает. Но чаще ей это просто не нужно.

В интеллигентской мифологии «народ» довольно часто воспринимается как носитель неукротимого либидо. На самом деле это всего лишь проекция: низ социальный ассоциируется с низом телесным. Именно по этой причине в немецкой обстоятельной порнухе скучающую домохозяйку обычно тулулит сантехник или водопроводчик, олицетворяющий народную похотливость. Другое дело, что просвещенные народы отлично понимают, что это именно ассоциация, с реальностью связанная мало.

В действительности же дело обстоит строго наоборот, причем по причинам вполне физиологического свойства. Уровень половых притязаний мужчины зависит от уровня тестостерона в крови, а последний вырабатывается по максимуму у тех, кто находится на вершине социальной пирамиды. У мужика же, униженного и забитого по самые небалуйся, никакого особенного желания баловаться и не возникает - выработка тестостерона у него подавлена. Что не исключает, как уже было сказано, крайне запутанной личной жизни: мужика иногда ведет на поиски бабы, с которой ему будет хорошо. Кончается это всегда одинаково - новой виной и новыми обязательствами. В результате на возу оказывается не одна баба, а целая стая, и все орут и дергают за удила в разные стороны, а у мужика голова идет кругом.

Как уже было сказано, мужик временами бунтует. Он может даже побить бабу, а то и постоянно ее прикладывать. При ближайшем рассмотрении выясняется, как правило, что это позволяет - а то и провоцирует - сама баба. Делает она это не из мазохизма, вовсе нет, - это тоже манипулятивная технология: за рукоприкладство мужик обычно расплачивается чем-то, что баба не смогла получить другим способом.

Бывает, конечно, что мужик сойдет с катушек и начнет лютовать всерьез. Но домашний громила (домашним тираном его назвать нельзя, ибо власть его не рациональна) - не антипод мужика, а его, так сказать, диалектический аналог. Домашний громила - тот же мужик, только осознавший, что бабу можно бить, и детей можно бить, и вообще всех можно бить. От такого понимания он может буквально свихнуться и начать творить невообразимые гнусности, заставляющие бледнеть судмедэкспертов. Самое же плохое, что в такой ситуации на него очень трудно найти управу. Например, обращения к властям ничего не дают: никакая милиция никогда не полезет в семью мужика.

Кстати о милиции и прочих «силовиках». Они укомплектованы, как правило, мужиками. То есть людьми трусливыми, покорными и лояльными. Они способны на любую жестокость, но в основном по отношению к таким же, как они, мужикам. Мужики друг друга презирают, а солидарность им неведома. Объединяться для достижения своих целей мужики не могут совсем, в принципе. Это умение у них ампутировано, причем сразу в нескольких смыслах. Во-первых, мужик в принципе не понимает, что такое «свои цели» - у него есть только желания, мечты и истерические реакции (прежде всего, выпить, и чтоб не трогали хоть какое-то время, суки). Во-вторых, мужики вообще не умеют что-то делать сообща. Единственная легитимная форма общения мужиков - выпивка.

На работе мужик держится примерно как в семье: то есть покорствует, временами взбрыкивая. Для того чтобы он что-то делал - а свою работу он, как правило, терпеть ненавидит и норовит отлынивать и сачковать - его нужно систематически угнетать, иначе толку не будет. Зато угнетать мужика можно по-всякому - например, не платить ему или заставлять делать лишнюю работу. Мужик, правда, способен периодически взбрыкивать, особенно если выпьет - или, что еще опаснее, долго живет без выпивона и поневоле начинает думать. В такой ситуации опытный начальник чуть сдает назад, что-нибудь обещает, проявляет чуток уважухи - главное, чтобы мужик растерялся и тоже сдал назад… И бери его с потрохами.

И о животрепещущей теме отношения к образованному сословию. Вопреки все той же мифологии, мужик обычно уважает людей, которые умнее и образованнее его. Уважает, правда, специфически - он подозревает за ними способность сделать ему какую-нибудь гадость неизвестным ему способом. Если интеллигент долго демонстрирует ему свою безобидность, мужик начинает выеживаться и вести себя нагло. Наезд возвращает его в чувство.

Теперь пора бы остановиться и спросить: почему мужик так жалок и кто его таким сделал?