Роза о тринадцати лепестках - Адин Штайнзальц

Шабат является промежуточным днем между прошедшей неделей и будущей. С одной стороны, будние дни, предшествующие Шабату, служат подготовкой к нему, исправляя мир, создавая условия для завершения всех позитивных процессов, происходящих в нем, и перевода его на более высокий духовный уровень. С другой стороны, Шабат — это не только завершение семидневного цикла, но и источник света для шести последующих дней недели. Соблюдать Шабат означает для человека не просто бездействовать, но открыть свою душу влиянию высших миров, зарядившись энергией на весь предстоящий недельный цикл.

Подобно святости места, принадлежащей лишь ему одному и не распространяющейся на другие места, святость дня неразрывно связана с определенным днем и не может быть передана другому. Способностью ощутить эту святость, которая сама по себе объективна, наделен лишь тот, кто духовно восприимчив и подготовлен к этому. Чем интенсивней и искренней готовит себя человек к Шабату на протяжении всей недели, занимаясь своими будничными делами, тем большую святость принесет ему этот день. Чем выше его духовный уровень, тем отчетливее ощущает он духовное возвышение всех миров в этот день. И хотя цикл, состоящий из шести будних дней и Шабата, повторяется бесконечно, ни одна из недель не соответствует другой в точности. Они отличаются друг от друга оттенками Б-жественного проявления, подобно людям, среди которых невозможно найти двух абсолютно подобных один другому. Вместе с тем, первоначальным образцом для каждой недели служат семь дней Творения.

Помимо недели — семидневного цикла, соотносящего время с днями Творения, существует месяц (лунный цикл) и год (солнечный цикл), соотносящие время с цикличностью природных явлений, а также с событиями прошлого, которые приобрели надысторический характер* (— События прошлого, связанные с Б-жественным откровением, приобретают надысторический характер и повторяются в смысле духовном, когда история проходит виток временной спирали, соответствующий году). Месяц в еврейском календаре связан с лунными фазами: начинается он с зарождением новой луны, середина его совпадает с полнолунием, завершается он, когда луна идет на убыль. Большинство еврейских праздников приходятся на середину месяца. При этом каждое первое число месяца обладает собственным духовным значением и занимает особое положение в году. Святость годового цикла, связанного с цикличностью влияния на мир солнца, обусловлена святостью праздников: духовное значение великих событий прошлого непреходяще и экстраполируется на грядущие времена Избавления; настоящее, таким образом, духовно связано и с прошлым, и с будущим.

Все еврейские праздники напоминают о великих исторических событиях: Песах — об исходе из Египта, Шавуот — о даровании Торы на Синае, Су кот — о пребывании евреев в пустыне… Однако роль этих святых праздников не только в напоминании людям о давних событиях — в эти дни каждый раз возобновляется заново Б-жественное откровение, проявившееся однажды. Святость праздников обусловлена как раскрытием во времени вневременного откровения, так и тем, что народ Израиля подготавливает времена к восприятию святости, освящая дни праздников и соблюдая связанные с ними законы.

Помимо праздников — дней, когда возобновляются величайшие в истории Б-жественные откровения, — существуют и другие дни, предназначенные для освящения наступающего года. Праздник Рош-Гашана, например, еврейский Новый Год, — это первый день человека в сотворенном заново мире. В Йом-Кипур, День Всепрощения, открывается святость Всевышнего и человек возносится над всеми мирами. Это становится возможным благодаря прощению, дарованному ему Всевышним; оно освобождает душу от обременяющих ее прегрешений и злых мыслей и способствует очищению каналов связи между человеком и Б-гом.

Так как святость праздника заключена не в самом историческом событии, память о котором он призван увековечить, а в Б-жественном откровении, стоящем за этим событием, то понятно, что далеко не все, происходившее когда-то, достойно быть отмеченным печатью святости. Память об историческом событии — радостном или печальном — может сохраняться на протяжении многих лет, но день, в который это событие произошло, не всегда становится праздником, святым днем. Так, например, годовщина разрушения Храма — день траура для многих поколений, отмечаемый в месяце ав, — напоминает нам о свершившейся трагедии, но не несет в себе той святости, которая характерна для праздников. Этому дню не суждено служить вечным напоминанием о происшедшем когда-то: после того, как очистившийся мир удостоится прихода Машиаха, все несчастья, случившиеся в прошлом, будут преданы забвению. Пока же первые дни месяца ав считаются днями траура и скорби, и на них впоследствии не раз выпадали другие трагические события, умножавшие силу наших горестных воспоминаний о разрушении Храма.

Помимо праздников и траурных дней, когда весь народ постится, принято отмечать даты крупных событий в судьбах выдающихся людей, в жизни знаменитых еврейских семейств, сыгравших важную роль в истории всего народа или отдельной его общины. Годовщина смерти великого человека, например (а великими людьми иудаизм признает только праведников), — это не столько повод к скорби о его кончине, сколько причина для радости при воспоминании о святости этого человека и о достойном завершении им своей духовной миссии в материальном мире. Дни рождения и другие памятные даты в своей жизни каждый отдельный человек отмечает, как правило, ежегодно. Однако самые важные дни из всех перечисленных выше — это праздники, дни. осененные Б-жественной святостью, дни регулярно возобновляемого Б-жественного откровения.

Третий вид святости — это святость человеческой души, качество, обусловленное ее связью со Всевышним. Человек может быть великим, мудрым, преисполненным разнообразных достоинств, но истинной святости он удостаивается лишь благодаря ее Источнику, с Которым он связан. Связь эта может проявляться по-разному. Есть святость, передающаяся по наследству, принадлежащая целой династии, призванной служить Б-гу определенным образом. К этой категории можно отнести святость народа Израиля в целом и святость коганим — Агарона-первосвященника и его потомков, унаследовавших от него священство. Простой человек, исполняя заповеди, может достичь еще более высокой степени освящения: твердо придерживаясь предписаний, касающихся его поведения, и совершенно отдалившись от зла, он достигает более полного единения со Всевышним. Единство высочайшего порядка достигается слиянием человеческого разума с Б-жественной мудростью Торы (— Здесь следует отметить, что изучение Торы предполагает своей конечной целью исполнение её предписаний). Человек, посвятивший всю свою жизнь изучению Торы, всей душой своей стремящийся к ее постижению, тщательно изучающий все законы и заповеди, достигает единения с Торой — одним из проявлений Высшей Святости. Надо всем этим стоит способность человека полностью довериться Творцу, подчинить всего себя, все свое существование Его воле. Тот, кто оказался способным на такое высочайшее самоотречение, достигает самых вершин святости, которая проявляется в нем в зависимости от тех духовных рамок, которыми он ограничен.

Изучая Тору и исполняя ее заповеди, человек тем самым готовит себя к постижению высшей мудрости, чтобы удостоиться руах гакодеш — Святого Откровения; по достижении им этого уровня меняется вся его жизнь. Этого уровня достигали многие великие люди на протяжении всей истории, люди, неразрывно связавшие всю свою жизнь с изучением Торы и исполнением ее повелений. Следующего уровня удается достичь лишь немногим избранным, которые наделены настолько высокой восприимчивостью к Б-жественному свету, что удостаиваются пророческого дара. Но и сами пророчества бывают разных уровней. Некоторые из них являются человеку как внезапное озарение, и тот ощущает себя во власти высшей силы, внушающей ему некие образы и идеи; на более высоком уровне, когда, по образному выражению мудрецов, «Шхина говорит его устами», пророк всю жизнь свою остается тесно связанным с Б-жественной волей, являясь своего рода «каналом» Откровения. А на высочайшем уровне святости человек достигает такого состояния, при котором все его существо и все его действия неотделимы от Б-жественной святости. О таких сказано, что они стали «Колесницей Шхины» и, подобно колеснице, полностью покоряются Тому, Кто сидит на месте возницы, на престоле славы, и сами становятся частью этого престола, хотя и состоят из плоти и крови, как все люди.

Жизнь святого человека становится образцом и примером для всех. Он может быть великим царем, выдающимся мудрецом или духовным руководителем своего поколения, однако может являться и одним из тех скрытых праведников, чья святость остается незамеченной окружающими. Но каким бы образом она ни проявляла себя и сколь глубоко ни коренилась бы в личности человека, она все равно зависит лишь от его связи с Б-жественным светом.